Читать книгу "Иоанн III Великий: Ч.3 - Людмила Ивановна Гордеева"

class="p1">Она попросила открыть окно и вскоре услышала издали доносящуюся мелодию тропаря.

«Неплохой фон для родов», — вновь подумала она, морщась от боли.

На улице уже стемнело, и в палате зажгли все светильники и свечи, когда, наконец, появился лекарь Марк. Это был не старый ещё человек, не более сорока лет, прибывший несколько лет назад на Русь вместе с Аристотелем из Венеции по приглашению великого князя. В больших гостевых хоромах московской крепости ему, как и Аристотелю, были выделены несколько комнат для проживания. Про него говорили, что он жид, но лекарь называл себя немцем. Да и походил более на немца аккуратностью и добросовестностью, голубыми, чуть навыкате, глазами. В подражание русичам он отрастил себе небольшую бородку, тёмные вьющиеся волосы его достигали плеч, выбиваясь из-под небольшой шапочки-скуфьи, какие носили дома многие москвичи. Он присел на подставленную ему низенькую скамеечку возле Софьиной кровати, внимательно оглядел при свете поднесённой ближе свечи лицо роженицы, попросил показать язык, потрогал пульс, через тонкую сорочку потрогал живот, приложил к нему длинную трубочку, расширенную в обе стороны, послушал. Дождавшись очередных схваток, ещё раз потрогал живот рукой. Софья, постанывая, позволяла делать с собой всё необходимое.

— Ребёнок лежит нормально, — сделал он, наконец, вывод, — и мать и дитя по моим наблюдениям здоровы, роды ещё нескоро. А потому пока старайся, государыня, отдыхай, береги силы. Я могу подождать в соседней комнате. Когда придёт время, меня позовите. Пока зажгите вот эту кадильницу, — доктор достал из сундучка серебряный предмет, похожий на большой подсвечник, и протянул его повитухе. — Я сюда положу замечательный ладан, его аромат приносит успокоение, снимает боль. А вот это — настой трав.

Доктор поставил на стол пузырёк с тёмной жидкостью.

— Он также поможет облегчить боль, его надо принимать каждый час по пятнадцать капель, разводя с небольшим количеством воды. Но, постарайся, государыня, пить поменьше, лишняя вода осложняет роды.

Марк улыбнулся Софье:

— Мы ведь рожаем не впервые, так что, Бог даст, всё пройдёт хорошо!

— Надеюсь, — поблагодарила его Софья, — спасибо за заботу. А ты стал значительно лучше говорить по-русски, — отметила она.

— Стараюсь, целый год с учителем занимался, — довольный вниманием государыни, сообщил Марк. — Профессия у меня такая, что без целительной беседы трудно человеку помочь, так что я первым делом язык поспешил одолеть. Это мой друг Аристотель всё с камнем да пушками дело имеет, ему с мастерами объясниться десять слов хватает. Оттого он до сих пор с трудом говорит. Мой же труд — тонкий, духовный, порой самого интимного общения требует.

Софья с пониманием кивала головой, покрытой после мытья замечательным кружевным чепцом, и хотела сказать что-то, но очередная боль напрягла её лицо. Перетерпев её, поблагодарила лекаря:

— Спасибо, ты теперь ступай к себе домой, мы пока сами справимся!

— Я предстану, если потребуется, по первому же зову, — кланяясь, попрощался Марк.

Стоявшие в разных концах опочивальни женщины с интересом смотрели ему вслед. До сих пор на Руси не было принято, чтобы при родах присутствовал мужчина-лекарь.

Елена села на освободившуюся скамью, взяла подругу за руку, начала гладить её:

— Терпи, дорогая, терпи, такая уж наша женская доля.

— Дай-ка мне докторовых капель, — попросила Софья, и Евдокия торопливо кинулась отсчитывать и разбавлять их водой. Софья выпила и откинулась на подушку. Женщины замерли. Время медленно отсчитывало минуты.

Из приоткрытого окна послышался перезвон колоколов, и вскоре в опочивальню торопливо вошёл государь. Женщины вскочили со своих мест, склонились перед ним. Елена охотно уступила ему своё место возле Софьи.

— Мучаешься? — спросил Иоанн жену, в голосе его было сочувствие.

— Ничего, — через силу улыбнулась Софья, — не попусту ведь страдаю, ради сыночка!

«Вот горе-то будет, если у великой княгини снова девка», — одновременно подумали Иоанн и слышавшая ответ Елена Траханиот.

— Да и дочь родится, так беда невелика, — постарался смягчить возможную травму Иоанн.

— Отчего ты мне не веришь? — обиделась Софья.

— Верю, дорогая, верю, — как можно ласковее заговорил Иоанн, видя, как роженица закусывает губы при очередной схватке.

— Спасибо, что навестил меня, — через силу проговорила Софья, — но теперь уходи, я не хочу, чтобы ты видел моё страшное лицо. Если понадобится, тебя позовут.

— Ты даже не представляешь, какая ты красивая при этих свечах, — постарался успокоить великий князь супругу. — Но раз ты настаиваешь, я пойду, скоро начинается Всенощная.

Он наклонился, поцеловал супругу в щёку и покинул её.

Небо за окнами стало совсем чёрным, наступила ночь. Женщины, ожидая решительной минуты, старались развлечь себя и роженицу рассказами.

— Ты трудно рожала последнего? — спросила Софья Евдокию, вспомнив, что у той были какие-то проблемы с младенцем.

— Васеньку? Ой, не вспоминай, совсем легко родила, да на том и погорела.

— Как же это?

— Да так. Я в саду в своём была, когда схватки начались. Ладно, думаю, потерплю, есть ещё время. Я яблочное повидло там варила, люблю этим делом заниматься. Но на всякий случай послала служанку за Ариной, приказала воды нагреть. А сама не спешу, повидло ложкой помешиваю, дров под плиту подбавляю. Потру спину при схватке, и дальше за дело. Девку свою гоняю, велю ещё яблоки чистить для следующей партии. Наконец, чувствую, что-то не то, слишком круто меня прихватывает, надо бы в терем идти. Только надумала, а ребёночек-то как попрёт из меня. Я тут же на траву и завалилась. Вот уж точно, в подол сына родила! Хорошо, Арина подоспела. Но всё равно, Васеньку-то своего, кажется, напугала, сейчас он глазом малость косит. Поторопился он у меня на свет появиться! Мы его в честь деда, великого князя, Василием назвали. А вы как своего назовёте, если мальчик родится? — поинтересовалась у Софьи Евдокия.

— Тоже, наверное, Василием.

— И будет тогда у нас с тобой, родственница, по сыночку, по Василию Ивановичу. Троюродными братьями будут они друг другу приходиться...

Роды начались под утро, под праздничный звон во все колокола. Софья уже не могла сдерживать стоны, всё происходило помимо её воли. Ребёнок тем не менее появился достаточно быстро, при первом же усилии, сделанном ею по команде повитухи.

— Вот уже и головка показалась. А теперь собери все силы, — говорила торопливо эта проворная женщина, хлопоча вокруг роженицы, — вдохни побольше воздуха, подожди очередную схватку да помоги своему дитяти изо всех сил! Ну же!..