Читать книгу "1917: Государь революции - Владимир Марков-Бабкин"

Обвожу взглядом огромный зал. Жестко продолжаю:

– Не компромисс с врагами, а консенсус внутри державы – вот наша формула выживания. У нас общая цель – настоящая, реальная победа нашей империи в этой войне могуществ. Наши совместные задачи – отстоять политическую и экономическую независимость России, укрепить ее экономику и дать перспективы бурного роста отечественному капиталу. Но усвойте одну простую мысль – без наведения порядка в державе вы все обречены. Если вы вообще хотите иметь будущее, отбросьте все колебания и иллюзии – лишь сильная государственная власть в России может уберечь вас от разорения и гибели. И такой властью может быть лишь законная власть императора, жестко удерживающего ситуацию в стране от анархии и развала и твердо отстаивающего интересы России и интересы русского капитала. Вы сами являетесь свидетелями того, в каком кризисе находится империя от одной лишь смены монарха. Общество возбуждено сверх всякой меры, и правительству приходится прикладывать колоссальные усилия для того, чтобы удержать страну от беспорядков и потрясений. Но любое сомнение в законности и устойчивости власти закончится революцией, любая революция обратит нашу экономику в хаос, а слабое революционно-демагогическое временное правительство погрязнет в митингах и просто не сможет защитить ваши интересы от вторжения мировых акул. Лишь незыблемость власти дает России шанс на спасение и победу, и я полон решимости восстановить порядок и обеспечить триумф империи любой ценой. Любые разговоры, действия или бездействия, мешающие спасти Отечество, будут караться в самой высшей мере, вне зависимости от происхождения, прошлых заслуг, финансового состояния или близости к трону. Вы все с приговором трибунала ознакомлены. Смерть через повешение для организаторов и основных участников заговора, включая большинство из арестованных по данному делу членов Императорской Фамилии. Бывших членов Императорской Фамилии. Сегодня вечером на Болотной виселицы не будут пустовать. Желающие могут лично убедиться в этом факте. Я объявляю перерыв, а, чтобы вам было что почитать в перерыве, господин Батюшин раздаст вам определенные материалы. Это все, что я хотел вам сказать. Душеспасительных разговоров больше не будет, господа.

Встаю, и все встают следом. Осматриваю склоненные в поклоне фигуры и, уже покидая Екатерининский зал, слышу голос Батюшина:

– Перед вами, господа, следственные материалы на каждого из вас. Хищения, приписки, махинации, чисто уголовные преступления, в том числе и весьма пикантного свойства. Участие в заговорах, мятежах, финансирование тайных обществ, террористических групп и революционеров всех мастей. Сотрудничество с иностранными разведками, сомнительные услуги, получение денег за определенные действия, позволяющие выдвинуть обвинения в государственной измене. Да, вижу вы удивлены обилием материала и скоростью, с которой Высочайший Следственный комитет их собрал. Не стоит удивляться, в государстве всегда было достаточно простых служак, у которых сердце болит за державу и которые собирают подобные материалы в надежде, что когда-нибудь у власти появится политическая воля дать этим делам ход…

Москва. Дом империи. Овальный зал.

26 марта (8 апреля) 1917 года

Первое заседание новосозданного Совета Безопасности Российской империи, по понятным причинам, было созвано в экстренном порядке и носило довольно сумбурный характер, что, впрочем, не помешало соблюсти некоторые рамки бюрократических приличий.

Так, великий князь Павел Александрович, буквально сегодня назначенный мной на должность секретаря Совета Безопасности, вполне справлялся с порученной миссией и оглашал повестку дня заседания и связанные с этим вопросы, остальные же члены Совбеза занимались привычными для подобных мероприятий вещами – просматривали бумаги, делали пометки, рисовали чертиков и делали все остальное, что обычно делают чиновники на всякого рода ответственных и архиважных для государства совещаниях.

Собственно, критической необходимости в создании еще одного совещательного органа при императоре не было, можно было бы и повременить с этим делом, но в связи с возникшим кризисом и некоторыми не понравившимися мне действиями и бездействиями отдельных лиц (не будем показывать на выступающего пальцем) у меня возникла острая необходимость убрать наследничка с должности командующего войсками гвардии, и желательно сделать это элегантно, с соблюдениями светских и бюрократических приличий, дабы не сильно оскорбить великого князя и наследника престола Всероссийского. Короче говоря, нужно было двинуть его с опасной для меня должности куда-то с повышением, но так, чтобы лишить его любых непосредственных рычагов управления любыми силовыми структурами.

История учит нас (и меня), что именно всякого рода преторианцы и прочие лейб-гвардейцы всех монархий (и не только) со времен древних держав и до самых нынешних дней были если не силой, то инструментом для всякого рода дворцовых переворотов, к коим я с некоторых пор испытываю устойчивое отвращение. А уж оставлять этот инструмент в руках своего возможного преемника было бы с моей стороны сущей глупостью. Тем более что именно старая гвардия могла стать опорой для старой аристократии в попытке помешать мне осуществить мою революцию в России.

Но и отдавать командование гвардией в руки кого-то другого было с моей стороны не менее опасно на данный момент. Потому я решил оказать честь «доблестному гвардейскому воинству» и взвалить командование войсками гвардии на себя любимого, обосновав это длинным и полным патетики обращением к лейб-гвардии. Впрочем, как вы понимаете, командовать непосредственно я не собирался, да и физически не мог, поэтому по факту выполнял роль шефа гвардии, а непосредственное командование и особенно кадровое управление взвалил на своего нового заместителя по гвардии генерала Бонч-Бруевича, столь нелюбимого в светской тусовке обеих столиц и отвечавшего ей еще большей неприкрытой взаимностью. А это, в сложившихся непростых обстоятельствах, было для моего царствования дополнительным плюсом.

Впрочем, я отвлекся, и нужно было включаться в процесс заседания.

– Какова сейчас ситуация с нашими бригадами во Франции?

Этот вопрос я адресовал военному министру. Сандро доложил:

– Государь, по последним сообщениям, бригада Лохвицкого по-прежнему окружена французскими войсками, хотя сами столкновения пока прекратились. Бригада Марушевского в ее марше на Париж была остановлена ввиду угрозы расстрела из пулеметов, которые были спешно переброшены французами с фронта на участок следования колонн 3-й Особой пехотной бригады. Командование Британского экспедиционного корпуса вышло с предложением, во избежание возможных провокаций и столкновений, оцепить расположение наших частей британскими войсками. Так сказать, взять под охрану и развести стороны конфликта.

– Что французы?

Тут уже черед Свербеева настал.

– Официальный Париж настаивает на безусловном интернировании и суде над якобы виновными в мятеже и нападении на французских военных.

– Значит, продолжают вести себя, как слон в посудной лавке. Что ж…

Честно сказать, эффект от миссии Мостовского превзошел все мыслимые ожидания. Как там говаривал Филипп II Македонский? «Осел, груженный золотом, возьмёт любую крепость?» А если вместо осла будет слон? Что ж…