Читать книгу "Каждому своё 4 - Сергей Тармашев"

Самое невероятное заключалось в том, что Порфирьев и здесь оказался душкой. Он-де не виноват, он постоянно вкалывает либо лечится, ему некогда устраивать свою личную жизнь, что общеизвестно. Этим и воспользовались ушлые маньячки, которые в таком виде на фиг никому не нужны. Антон философски покачал головой. Можно подумать, будто Порфирьев собственноручно изготовил для Снегирёвой все эти вещи! Женская эмоциональность, ничего не поделаешь. Порфирьев умело использовал это, пока Овечкин лежал в реанимации. Варяг заступился за Дилару, и этот пиар-ход повысил его рейтинги среди женщин.

За покушение на убийство высококвалифицированного уникального сотрудника Центра Брилёв хотел Дилару казнить, как положено по ПОП. Но Порфирьев убедил его сделать исключение из собственных законов и снять с нее все обвинения. Антон мрачно усмехнулся. Ну-ну. Дождетесь, когда она воткнет ножницы кому-нибудь в горло, только будет уже поздно. Особенно забавно получится, если ее следующей жертвой станет сам Порфирьев. Она ведь не может не понимать, что наши дети погибли из-за него. Антон хорошо помнит каждый час супертоксичной совместной жизни за последние пять месяцев и абсолютно уверен в столь же абсолютной невменяемости и социальной опасности Дилары. Да, она перенесла тяжелейшие душевные потрясения и нуждается в помощи. Но ее психика не выдержала давления, и теперь Дилара представляет собой угрозу для окружающих. Ее необходимо как минимум изолировать от общества, раз лечить такие заболевания у нас некому!

Вместо этого Дилара продолжает жить в их суррогатном номере и получать положенные безработному нормы обеспечения. Без двойных норм Антона ее бизнес рухнул, но теперь она распродает оставшиеся от Давида детские вещи и особо не бедствует. Впрочем, это ее личное дело. Эту страницу своей жизни Антон перевернул и не желает даже вспоминать. Если бы не боль от потери детей, он бы реально испытывал эмоции человека, которого освободили из жестокого рабства. И если бы не чуткость и сочувствие окружающих, ему сейчас было бы гораздо тяжелее. Все восприняли его сложное психологическое состояние с пониманием, даже военная хунта, чего он никак не ожидал. После выписки из стационара ему выделили индивидуальный полулюкс на первом уровне и личный скафандр высшей защиты с эмблемами ФСБ. И поручили заниматься внешним ангаром, который действительно числился во всех документах как «ангар Овечкина». Правда, все называли его просто «ангар», но официальное название красноречиво говорило само за себя!

Работы было невпроворот, экспедиции отправлялись в Росрезерв с суточным перерывом, и Центру срочно требовались складские площади до того, как температура на поверхности упадет ниже критических значений. Антон превзошел самого себя, но доказал этим умникам из команды Миронова, что умеет работать не хуже их. Ценой круглосуточных усилий в течение месяца ангар был построен. И не просто собран как попало из чего придется, а расширен настолько, насколько позволяло наличие стройматериалов, укреплен колоннадой из металлических штанг, залит сверху вторым слоем льда, оборудован надежными воротами и практически загерметизирован. Если бы у Антона было больше стройматериалов, он бы добился стопроцентной герметичности, даже несмотря на отсутствие современных средств герметизации. Но даже без этого ангар уже был полноценным ангаром, в нем свободно умещалась не только вся имеющаяся техника и все, что вывезли из единственного наполовину уцелевшего материального склада в Росрезерве, но также было предусмотрено место для размещения небольших ремонтных мастерских и развертывания автоматического токарно-фрезерного комплекса.

Чтобы запустить все это, требовалось сырье для производства и серьезный объем электропитания, который в переносных аккумуляторах не натаскаешь. Беспроводная электрическая сеть была слишком маломощной и имела крайне ограниченную дальность, а нарушать целостность конструкции ворот или их фундамента, чтобы сквозь них выводить наружу кабели, было крайне опасным решением. Мегамозги Миронова были категорически против этого, и Антон, изучив детали, вынужден был присоединиться к их позиции. Единственный выход напрашивался сам собой – использовать ядерный реактор ЛСУ, стоящей у въезда в Росрезерв. Все тамошние хранилища были опорожнены подчистую. Пока Овечкин занимался лечением и ангаром, экспедиции вывезли оттуда абсолютно все, включая внешние ворота, которые для этого пришлось разрезать на несколько частей. Эти части уже использованы для изготовления ворот ангара Овечкина.

Единственное, что осталось в Росрезерве, превратившемся из сети складов в сеть полуобвалившихся пещер, занесенных грязным снегом и радиацией, была подбитая роботами лазерная самоходка. Сдвинуть с места шестидесятитонный гусеничный металлолом было невозможно, и мегамозги предложили оригинальное решение: демонтировать ядерный реактор, переложить его на платформу одного из грузовиков на воздушной подушке вместо кузова, и создать таким образом передвижную АЭС. Сама по себе идея была неплоха, но для ее реализации требовалось то, что сможет снять с ЛСУ реактор, который весит всего-то двадцать тонн. Для решения этой проблемы умники Миронова разработали несколько сложных домкратов и еще более сложную технологию их применения. Для изготовления всего этого у Антона отобрали часть строительных материалов, из-за чего он не смог обеспечить своему ангару герметичность. Овечкин пытался апеллировать к Порфирьеву и даже к Брилёву, но вояки, как обычно, встали на сторону своих.

Металл у Антона отобрали, и от полной герметичности пришлось временно отказаться. А вместе с ней пришлось отказаться от снижения радиационного фона и отопления. Но на этом военная хунта не остановилась, и Антона обязали принять участие в экспедиции, которая отправится за реактором. Это стало крайне неприятным сюрпризом. За прошедший месяц Овечкин успел отвыкнуть от экспедиций и был уверен, что больше туда не попадет. Инженер Шарафутдинов, занявший его место, прекрасно справлялся со всеми нехитрыми обязанностями микроскопа, которым неотягощенные интеллектом вояки забивают гвозди. Овечкин пошел к Порфирьеву с жалобами на здоровье, тот отправил его к Снегирёвой, но Снежная Королева по итогам обследования заявила, что состояние Антона гораздо лучше состояния Шарафутдинова. После такого вердикта недо-врача участь Овечкина была решена. Антона заставили изучить эти чертовы домкраты и отправили за реактором вместе с Шарафутдиновым и тремя десятками техников, разнорабочих и солдат в экзокорсетах. Брилёв задействовал в этом почти всех своих младших технических специалистов, но командой Миронова рисковать не пожелал. Никто из вояк-инженеров за реактором не поехал. Они для Брилёва ценнее, чем какие-то там Овен и Пиджак!

Чему тут удивляться? Это же военные буратины, для них круговая порука важнее всего остального. К этому Антону не привыкать. Он вытерпит и эту экспедицию, лишь бы она оказалась по-настоящему последней. Если затея с реактором выгорит, то у него в ангаре появится собственное электропитание. А это означает, что появляется шанс сделать отопление, полноценное освещение и герметичность. И заниматься всем этим будет он, потому что он начальник ангара, на раскопки пусть ездит Шарафутдинов!

Удар ледяного крошева в иллюминатор заставил Овечкина вздрогнуть. Чертов буран, он уже отвык от этого дерьма! Начинается, как всегда, внезапно! Колонна сбросила ход и продолжила ползти под нарастающим ветром. Вскоре сила ветра выросла до опасной, колонна изменила направление и медленно поползла против ветра. Антон сверился с хронометром. Полтора часа до интоксикации. Знать бы еще, сколько километров осталось. Но за рулем вездехода сидит Порфирьев, значит, спрашивать бесполезно. Асоциальный брутал даже не станет дослушивать вопрос, сразу потребует выйти из эфира и не мешать работать водителям. Придется ждать окончания бурана.