Читать книгу "Шпионские и иные истории из архивов России и Франции - Петр Черкасов"

С искренним воодушевлением воспринял Маклэйн XX съезд и развенчание «культа личности» Сталина, которого считал предателем дела социализма. Он надеялся на развитие процесса десталинизации и демократизации советского режима. Еще в 1951 году, оказавшись в СССР, Маклэйн попытался восстановить свое членство в компартии Великобритании, прерванное по настоянию его кураторов из внешней разведки НКВД. Однако ему этого не позволили, как не позволили вступить в ВКП (б). И только в 1956 году, после XX съезда партии, Марка Петровича Фрейзера приняли в ряды КПСС.

Когда в начале 1961 года Д. Е. Меламид переходил на работу в ИМЭМО, где ему предстояло возглавить Европейский сектор, он уговорил своего друга последовать за ним, поставив перед Маклэйном амбициозную и вместе с тем достойную цель – стать ведущим и главное – официально признанным советским экспертом по вопросам внешней политики Англии. Меламид обещал решить этот вопрос с директором ИМЭМО А. А. Арзуманяном, а Маклэйну предстояло убедить «товарищей» из КГБ в необходимости его перехода в институт. Окончательное же право принятия такого решения принадлежало ЦК КПСС.

2 марта 1961 года президент АН СССР академик А. Н. Несмеянов обратился в ЦК КПСС с просьбой разрешить зачислить в ИМЭМО английского политэмигранта, члена КПСС с 1956 года «тов. Фрейзера М. П.».

Обращение президента АН СССР было рассмотрено в Отделе науки и в Международном отделе ЦК, получивших одобрительную визу КГБ. 11 апреля 1961 года член Президиума, секретарь ЦК КПССС Н. А. Мухитдинов и секретарь ЦК КПСС О. В. Куусинен наложили положительную резолюцию на представление руководства двух отделов – «Согласиться»310.

После завершения всевозможных согласований Марк Петрович Фрейзер 6 июля 1961 года приступил к работе в ИМЭМО. Он сразу же включился в исследовательскую работу по английской и европейской проблематике, на ходу осваивая русский литературный язык. Поначалу он писал свои работы по-английски, но постепенно перешел на русский. Одновременно с написанием статей, глав и разделов в коллективные труды Маклэйн работал над диссертацией «Проблемы внешней политики Англии на современном этапе», которую успешно защитил осенью 1969 года.

Ученый совет ИМЭМО счел, что характер и содержание этой фундаментальной работы далеко выходят за рамки, предусмотренные для диссертаций кандидатского уровня. Такого же мнения придерживались и официальные оппоненты. В результате тайного голосования Ученый совет ИМЭМО единогласно присудил Маклэйну ученую степень доктора исторических наук. Год спустя эта диссертация была опубликована в виде монографии в Англии311, а затем и в СССР312.

Постепенно Д. Маклэйн расширял тематику своих исследований, занявшись изучением политических аспектов интеграционного процесса в Западной Европе, взаимоотношениями в «треугольнике» Лондон – Париж – Бонн, отношениями объединяющейся Западной Европы с США, СССР, Китаем и третьим миром. Он непременный участник многих коллективных работ ИМЭМО по этой проблематике. Его статьи (под псевдонимом С. Мадзоевский) часто появлялись в журналах «Мировая экономика и международные отношения» и «Международная жизнь». У Маклэйна появляются ученики из числа выпускников МГИМО и МГУ, специализирующиеся по современной Англии.

Его друг и соратник Д. Е. Меламид, «переманивший» Маклэйна на научную работу, мог быть полностью удовлетворен. К началу 1970-х годов Дональд Маклэйн превратился в ведущего советского политолога-англоведа, одного из самых авторитетных специалистов по проблемам Западной Европы. К его компетентным оценкам и рекомендациями прислушивались и в Международном отделе ЦК КПСС, и в МИД СССР. Аналитические записки Маклэйна направлялись в самые высокие инстанции, включая Л. И. Брежнева и А. А. Громыко.

Еще с конца 1960-х годов он уверенно предсказывал неизбежное вхождение Англии в ЕЭС, вопреки мнению большинства аналитиков, настаивавших на приоритете для Лондона возглавляемой им ЕАСТ313и «особых отношениях» с США. Маклэйн активно отстаивал идею формирования в лице Западной Европы нового «центра силы», автономного от «американского империализма». Он уже в начале 1970-х годов настоятельно рекомендовал «директивным инстанциям» всерьез отнестись к процессу политической интеграции Западной Европы, отказаться от устаревших представлений о возможности и впредь решать все важные вопросы европейской политики отдельно с Лондоном, Парижем или Бонном, не считаясь с тенденцией к согласованию внешнеполитических курсов в рамках ЕС. Он считал необходимым, чтобы советская дипломатия развивала диалог с европейскими институтами в Брюсселе и Страсбурге в перспективе неизбежного, как он полагал, установления официальных отношений между СССР и ЕС. Маклэйн был убежденным и последовательным сторонником политики разрядки.

Долгие годы он добивался от руководства КГБ возвращения себе своего подлинного имени и фамилии. В конечном счете его настойчивость возымела результат.

16 июня 1972 года он направляет в Дирекцию ИМЭМО заявление следующего содержания: «Прошу впредь числить меня под фамилией Маклэйн Дональд Дональдович». В последний раз он подписывается как «Фрейзер»314.

19 июня заместитель директора института Е. М. Примаков издает приказ № 6, в котором говорится: «Ст. научного сотрудника ФРЕЙЗЕРА Марка Петровича впредь числить под фамилией, именем и отчеством МАКЛЭЙН Дональд Дональдович»315.

Свое 60-летие, тепло отмеченное в Институте в мае 1973 года, Д. Маклэйн встретил под собственным именем.

По представлению ИМЭМО, поддержанному Академией наук СССР, Д. Маклэйн в связи с 60-летием был награжден орденом Трудового Красного Знамени. Это был его второй орден, полученный теперь уже за мирный труд.

Первым (Боевое Красное Знамя) он был награжден в ноябре 1955 года. Учитывая его выдающиеся заслуги перед СССР, единственный орден за 16 лет нелегальной работы на советскую внешнюю разведку многим казался очевидной несправедливостью. К тому же наградили его только спустя четыре года после вынужденного приезда в Советский Союз. Сталинский НКВД – МГБ явно не жаловал своих даже самых ценных агентов, ежедневно рисковавших жизнью.

У Маклэйна, видимо, были не простые отношения с КГБ. В тяжелейших условиях 16-летней нелегальной работы он до конца оставался верным своему добровольному выбору, сделанному в юности. Со временем он пришел к печальному выводу о расхождении своих коммунистических идеалов с советской действительностью. Как уже отмечалось, ответственность за грубое искажение марксизма, который сам он исповедовал до конца дней, Маклэйн возлагал сначала на Сталина, а потом на «клуб старых джентльменов», как он называл брежневское Политбюро. Маклэйн с надеждой встретил XX съезд партии, а потом болезненно переживал крушение своих надежд на обновление социализма, на его «очеловечивание».