Читать книгу "Цифровое Золото. Невероятная история Биткойна или о том, как идеалисты и бизнесмены изобретают деньги заново - Натаниел Поппер"

“Оказывается, что в Китае нет деловой этики, основанной на общепринятой морали, – поделился Бобби своим открытием с удивлением и разочарованием. – На Западе считается, что это плохо. В Китае это считается гибкостью”.

Поняв на своем горьком опыте, что в чужой монастырь со своим уставом не ходят, Бобби в итоге принял китайский способ ведения бизнеса и незадолго до прибытия в Тахо все-таки открыл банковские счета для приема клиентских депозитов.

“Конкурентов, игнорирующих правила, никто не наказывает, – объяснил Бобби. – В результате они процветают, а мы терпим убытки. В общем, мы решили вести бизнес исключительно по-китайски”.

Однако даже в таких условиях Бобби не смог отказаться от некоторых принципов. Он был уверен в том, что его конкуренты подделывают показатели объема торгов, чтобы привлечь больше клиентов, но сам не пошел на это. Он также отказался последовать примеру руководителей OKCoin, которые ввели так называемую маржинальную торговлю. По сути, это позволяло клиентам занимать деньги для торговли с повышенной доходностью или же убыточностью. В случае успеха пользователь возвращал заимствованные деньги, оставляя прибыль себе, но, если курс двигался в другом направлении, неудачливый трейдер терял свой депозит гораздо быстрее. Маржинальная торговля не казалась Бобби подходящей основой для стабильного развития, хотя он и пересмотрел свои западные представления о бизнесе.

Несмотря на все проблемы, Бобби явно был доволен своим статусом китайского предпринимателя. Он планировал снять для своей компании более крупный офис и выдвинул свою кандидатуру на позицию директора в Bitcoin Foundation, поскольку сразу две позиции освободились после ухода Шрема и Карпелеса. В Тахо он производил впечатление уверенного в себе человека, готового идти на оправданный риск, что было хорошо заметно во время игры в покер. Бобби сравнил ситуацию с биткойн-бизнесом в Китае с темным туннелем без каких-либо знаков, указывающих в сторону выхода.

“Многие говорят мне, что ничего из этого не выйдет, – сказал он. – Но ведь если все же удастся чего-то добиться, награда оправдает все усилия”.

Дни, проведенные в Тахо, не раз напомнили всем, что изначально привлекло их к Биткойну. После пятничного ужина Дэн представил аудитории Сьюзен Этей, профессора экономики из Стэнфорда и победительницу многих престижных конкурсов для молодых экономистов, которая недавно с головой погрузилась в блокчейн-технологии. Она рассказала собравшимся о том, как открыла для себя Биткойн весной 2013 года. Обнаружив, что никто из коллег не разделял ее новое увлечение и, казалось, даже не понимал, о чем идет речь, она стала еще усерднее изучать детали технологии и постепенно осознала, насколько масштабными могут быть последствия ее внедрения. В Тахо ее высказывания были очень убедительны.

“О том, что криптовалюты – потенциальное средство сбережения, все уже слышали. Но они еще позволяют переводить ценности и обходить цензуру. Они успешно конкурируют с фиатными деньгами. Совершат ли они революцию в банковской сфере? В электронной коммерции? На рынке международных денежных переводов? Позволят ли они создать улучшенную бухгалтерскую систему для транснациональных корпораций?

Журналисты редко задают такие вопросы, но скоро нам всем придется задуматься над ними… Когда я почувствовала, что по-настоящему поняла Биткойн, я захотела поделиться этими знаниями и обсудить Биткойн с более широкой аудиторией. Мне хотелось бы, чтобы каждый оценил реальный масштаб этой инновации. Это не просто какая-то технология, это другое мировоззрение”.

Гэвин Андресен тоже попал в число приглашенных, но решил остаться дома. Он получал много приглашений на различные конференции, но отклонял почти все, хотя и согласился выступить в местном Ротари-клубе. Когда ему предложили выступить в престижном институте Aspen, друг посоветовал ему принять предложение.

“Это изменит твою жизнь”, – сказал он.

“Я не хочу менять свою жизнь, – ответил Гэвин. – Она меня полностью устраивает”.

Гэвин заработал немалые деньги на росте курса биткойна. Фонд платил ему в биткойнах с 2012 года, когда один биткойн стоил 10 долларов. Жена убедила его потратить часть денег на покупку офиса в деловом центре Амхерста и второго автомобиля, но выбрали они скромный черный Nissan Leaf. Когда Андресены отправились в очередное семейное путешествие, они впервые позволили себе не интересоваться ценами на гостиничные номера и даже заказали полет на вертолете вокруг горы Маунт-Худ.

Гэвин сдержанно высказывался относительно перспектив Биткойна. Он все еще принимал активное участие в проекте, но, в отличие от других разработчиков, трезво смотрел на качество его реализации. ПО, изначально написанное Сатоши, было так называемым “спагетти-кодом” – путаницей из многих разных компонентов, – и разработчики все еще распутывали его. Особую тревогу у Гэвина вызывало ограничение количества транзакций, которые записывались в блокчейн с каждым новым блоком. В середине 2014 года каждые 10 минут в блокчейн добавлялось лишь около 400 транзакций, но, чтобы Биткойн мог конкурировать с платежными сетями вроде Visa, которая обрабатывала примерно 2000 транзакций в секунду, существующее ПО нужно было существенно изменить.

В более широком сообществе биткойн-программистов усиливались опасения по поводу растущей централизации экосистемы. Сеть была спроектирована с расчетом на участие всех пользователей, но теперь майнинг был по плечу лишь владельцам передовых компьютерных чипов с доступом к дешевой электроэнергии, из-за чего рынок захватили несколько крупных компаний. Это вынуждало участников рынка специализироваться, что и способствовало централизации. Что-то подобное уже произошло ранее с несколькими другими децентрализованными системами. В качестве примера можно привести Napster, который вытолкнул с рынка старые звукозаписывающие компании, но их место просто заняли новые централизованные игроки, такие как iTunes.

Обострилась и другая, более тревожная проблема, которая, казалось, не имеет быстрого и простого решения: преступники-вымогатели начали использовать Биткойн для получения выкупа, потому что благодаря полной анонимности он подходил для этого гораздо лучше, чем традиционные способы платежей. Требуя наличные, преступники должны как-то забрать их физически, что позволяет получить некоторую информацию об их расположении. Если выкуп отправляется в цифровой форме через PayPal, забирать бумажные деньги не требуется, но платеж позднее можно обратить. Если же преступники требуют выкуп в биткойнах, отменить платеж невозможно. Как раз в это время начало распространяться вредоносное ПО CryptoLocker, способное блокировать доступ к жесткому диску зараженного компьютера до уплаты выкупа в биткойнах. Во многом из-за опасений шантажа биткойнеры разгневались на “Newsweek” за публикацию истории о Дориане Накамото. Если бы он на самом деле оказался Сатоши, это могло бы подвергнуть всю его семью немалому риску.

Мало кто об этом знал, но какой-то злоумышленник требовал выкуп и у семьи Хэла Финни, хотя к тому времени он уже почти не мог двигаться и общаться. Настырный хакер даже позвонил в полицию и сообщил, что в доме Хэла совершается убийство. Это вынудило полицию и пожарных эвакуировать Хэла и членов его семьи, что еще более омрачило их настроение всего за несколько месяцев до смерти Хэла. Роджер Вер также подвергся нападкам хакера – возможно, того же самого, – но отпугнул его, предложив награду за сведения, которые помогут его поймать. Решением проблемы могли оказаться кошельки, поддерживающие обратимые транзакции, но пока даже многие биткойн-разработчики предпочитали хранить большую часть своих сбережений не в биткойнах.