Читать книгу "Смерть знает, где тебя искать - Андрей Воронин"

– Не понял… – принялся уточнять Сергеев.

– Бывают такие люди, смотришь на них на улице или в метро и почему-то понимаешь, с ними обязательно что-нибудь произойдет, и обязательно плохое. Или под машину попадут, или ногу сломают…

Следователю стало немного не по себе.

– А скажем, взглянув на меня, Марина Николаевна, что вы можете сказать?

– Могу сказать, что у вас все в порядке.

– Ну спасибо, – обрадовался следователь.

– Но знаете что… – взяла за руку следователя Бахметьева.

– Что? – настороженно взглянул в глаза женщины следователь.

– Что-то и у вас на лице такое… Во всяком случае, будьте осторожны. При вашей профессии всегда надо быть настороже, наготове, так сказать. Держите порох сухим, товарищ следователь.

От этого разговора Сергееву стало немного не по себе. “Ведьма какая-то!” – выходя от Бахметьевой, подумал следователь.

В областном ГАИ он тотчас получил справку о том, кому принадлежит автомобиль. Отыскали кавказцев. Те долго не препирались и рассказали все, как было. Номер микроавтобуса они запомнили на всю жизнь, как и внешность братьев.

Микроавтобус был зарегистрирован на имя Ильи Вырезубова. Эта фамилия резанула следователя, словно бритва по горлу.

"Вырезубова.., как же, как же, это та женщина, которая лежала в палате вместе с Ритой Кижеватовой.

Вот оно как! Но тогда-, причем здесь врач – заведующий лабораторией? Он-то какое мог иметь ко всем происшедшему отношение? Но ничего, ничего, кольцо сжимается."

Кроме фамилии владельца микроавтобуса “мерседес”, следователь получил и адресок, по которому проживает Илья Вырезубов. Так же быстро и оперативно по каналам МВД он навел справки и выяснил, что Наталья Вырезубова, попавшая в реанимацию с острым отравлением грибами, является матерью Ильи и Григория Вырезубовых – двух братьев, частных предпринимателей, зарабатывающих продажей цветов. В налоговой инспекции на Вырезубовых ничего не было. Налоги платили исправно, и претензий к ним не имелось.

"Такие честные и хорошие, да на свободе”, – горько подумал Сергеев.

За день до того, как фотография Риты Кижеватовой появилась на экранах телевизоров, Дорогин тоже пришел к мысли, что смерть доктора, заведующего лабораторией, смерть девушки в реанимационной палате связаны между собой. А натолкнула его на эту мысль Тамара, она вспомнила о цветах. Вспомнила странную пару, после визита которых в кабинете заведующего лабораторией появился шикарный букет, который завлаб вручил ей, вспомнила взгляды – жадные и похотливые – тех, кто принес цветы завлабу.

Всем этим она поделилась с Сергеем. Он попросил Тамару узнать адрес Натальи Евдокимовны Вырезубовой. Адрес, естественно, имелся в истории болезни, никто его не скрывал, и Тамара Солодкина без труда смогла его заполучить.

Теперь у Дорогина был адрес. Он расспросил Тамару о том, как старуха попала в реанимацию. Та рассказала все, что знала. Также сообщила, что у Натальи Евдокимовны есть два очень любящих сына.

Все совпадало: на Сергея напали двое, значит, это сыновья, которые пробрались в палату и которым он помешал убить девушку. А затем, когда реанимацию взяли под охрану, убийцы применили другую тактику: под видом отравленной грибами Наталья Евдокимовна Вырезубова смогла-таки, не вызвав ни у кого подозрений, попасть в реанимацию. И можно было охранять окна, двери, все равно это не принесло бы никаких результатов, ведь враг уже находился в реанимации и ждал удобного момента, чтобы уничтожить девушку.

Сергей не понимал и не знал лишь одного – за что и почему девушку приговорили к смерти. Так же он не до конца понимал, почему убили завлаба, какой смысл в его убийстве. Скорее всего девушка что-то знала. Судя по рассказам Тамары, она была очень сильно избита, на запястье имелись следы, явственно свидетельствующие, что девушку связывали. Такие же следы веревок были и на ногах.

"Мерзавцы! Подонки!” – думал Сергей.

* * *

Микроавтобус смог благополучно добраться до дома и въехать во двор. Илья закрыл ворота. Псы-людоеды бросились к машине, виляя обрубками хвостов и заглядывая хозяину в глаза, вымаливая очередную порцию человечьего мяса.

Эфиопа вытащили из фургона, отклеили пластырь, но ни рук, ни ног не развязывали.

– Эй, за что вы меня? Простите, что я вам плохого сделал? – ныл тонким голосом Абеба.

– Ничего ты нам не сделал, мил человек, басурман ты эдакий, – подшучивал Григорий.

– А если бы сделал, – сказал Илья, – то, наверное, уже был бы мертв. Мы тебя привезли в гости, ты будешь подарком для нашей мамы.

– Для какой еще мамы? – воскликнул Абеба.

– Для нашей мамочки, для Натальи Евдокимовны. Сейчас Гриша съездит за ней в больницу, привезет. То-то она обрадуется, увидев настоящего эфиопа! Мы давно мечтали, чтобы в нашем доме пожил такой басурман, как ты, Абеба.

– Отпустите меня! – клянчил эфиоп.

– Мы тебя не отпустим, – твердо сказал Илья Вырезубов, – ты будешь жить с нами до десятого июля. А потом останешься жить в наших сердцах.

Почему было названо именно такое число, Абеба не сразу понял.

Догадка пришла потом.

– А сегодня – какое? – воскликнул он.

– Сегодня шестое. Так что поживешь с нами четыре дня и четыре ночи.

С эфиопом за его жизнь случалось множество приключений, большинство из которых были крайне неприятными. И это приключение сулило стать одним из самых неприятных. Но он не отчаивался, не терял присутствия духа.

"Как-нибудь образуется. Не станут же они меня убивать, смысла никакого!” – это Абеба понимал твердо.

Но что-то тем не менее точило, как червь, душу, подсказывая, что все гораздо хуже, чем представляется на первый взгляд.

В руках Григория появился нож, острый, с длинным сверкающим лезвием. Григорий подошел к эфиопу и принялся разрезать не веревки, а одежду на теле Абебы. От прикосновения острого лезвия, а может, от холодного металла по телу пленника бежали мурашки. Когда всю одежду срезали, Григорий брезгливо оттолкнул ее ногой, сгреб вместе с ботинками в кучу и крикнул брату:

– Илья, возьми-ка все это и сожги, а то он нам разведет паразитов, блох да вшей. Как-никак бомж.

Затем перерезал веревки на ногах и потащил Абебу под душ. Он самолично вымыл Абебу, как мясник вымывает тушу убитой свиньи, долго тер черное тело эфиопа шершавой мочалкой, обильно мылил, тщательно смывал пену. Единственное, что он не сделал, так это то, что не почистил эфиопу зубы.

Затем принес полотенце, тщательно, насухо вытер Абебу и оглядел его с ног до головы.

– А ты ничего, правда, худоватый. Небось килограммов пятьдесят пять весишь?