Читать книгу "Радуга в твоих ладонях - Алина Феоктистова"

Несколько раз, тайком от Кости, когда он был занят на корте или пропадал в своем оздоровительном центре, от которого Ольга чувствовала себя еще хуже, она ходила к полицейскому управлению, просила свидания с подследственными Преображенской или Дегтяревым. Она помнила, что и знакомые, и родственники допускались для кратких бесед, и Костя приходил к ней. Но ей всякий раз отвечали отказом.

А Костя, как выяснилось потом, догадывался, где она была.

— Ну что ты мучаешь себя, — укорял он. — Рита еще в больнице, а за Дегтярева я отвалил уже такие деньги, что впору фирму продавать, все будет в порядке.

Ночами он укладывал ее спать, Ольга научилась засыпать без таблеток. Костя сидел рядом и гладил ее волосы, когда ласки его становились слишком смелыми, Ольга убирала его руку.

— Пожалуйста, не надо, — просила она.

Он уходил к себе, а на следующий день извинялся и дарил ей дорогие украшения — тоненькую переплетенную цепочку из золота с медальоном, усыпанным бриллиантами.

Костя ругал Ольгу за визиты к полицейскому управлению, но она ничего не могла с собой поделать. Мысль о том, что Рита так долго не выходит из больницы, мучила ее. И, надевая Костины подарки, она думала, а вдруг Рита так серьезно больна, что может умереть. Тогда ей должны сообщить. Она решила добиться встречи со следователем. Если Рита умерла, она хочет знать эту горькую правду.

Ольга подошла к высокому забору и увидела, как отъезжает от него белый «Пежо» и как закрываются ворота. «Кого-то отпустили», — поняла она. «Пежо» остановился, и из него выскочила женщина в темном платье, длинном, чуть ли не до пят, с косынкой на голове и бросилась к Ольге. «Чего нужно от меня этой турчанке?» — подумала Ольга, но женщина подбежала, и из-под платка выбилась непокорная русая прядь, и на Ольгу полыхнуло морской глубиной.

— Марина! — воскликнула Ольга.

Женщины обнялись.

— Значит, и наших всех выпускают, всех русских! — радовалась Ольга. — Неужели Костя смог и это?

Марина вмиг посерьезнела, а из машины высунулся турок и что-то стал кричать ей. Марина ответила по-турецки и повела Ольгу к машине.

— Поехали отсюда подальше, здесь никому задерживаться не хочется. Абдулла тебя подвезет, а по дороге поговорим. — За рулем сидел плюгавенький, некрасивый до отвращения турок, с длинным носом, мокрыми толстыми отвисшими губами.

Марина что-то сказала ему, и они поехали, как поняла Ольга, просто по улицам, чтобы была возможность пообщаться.

— Ты извини, к себе не приглашаю, мой дом теперь у Абдуллы, а он сказал, что с моим прошлым покончено навсегда, и я буду, как истинная мусульманка, сидеть дома, а выходить на улицу только под чадрой. Я еле уговорила его разрешить мне поговорить с тобой, сказала, что ты порядочная дама, да он и сам видит, не дурак.

Абдулла с одобрением косился на длинную юбку Олиного платья от Диора.

— Он по-русски ни бе, ни ме, ты не волнуйся, — весело сообщила Марина, и Ольга заметила, что в ее глазах и лице пропал налет обреченности. Марина рассказала, что выбраться из тюрьмы помог ей Абдулла. Он очень богат, и, когда у нее совсем не было клиентов, она шла к нему. Он говорил, что любит, предлагал жениться, она тогда лишь хохотала. Теперь, когда он разыскал ее в камере, выкупил у Ибрагима, она согласилась стать его женой. Скоро их свадьба. Абдулле придется преодолеть много преград. — Жениться мусульманину на русской проститутке — не такое простое дело, но ему что в голову ударит, то он и сделает. А я… я, знаешь, его даже почти люблю, — вдруг сказала Марина. — Ну кто меня когда жалел и любил, я ведь детдомовка. Кобели эти меня только трахали.

Абдулла залопотал, недовольно покачивая головой — очевидно, смысл последнего слова был ему знаком. Марина сзади обняла его.

— Дурашка-Абдулашка, — сказала она, целуя его лысину.

Турок засмеялся.

— А что с моей сестрой, не знаешь? — осторожно спросила Ольга. — Жива она, не слышала? Мне кажется, она умерла, а от меня скрывают.

— Рита? Почему умерла? Ее давно из больницы отпустили, правда, мне кажется, ее еще немного долечить надо было, у нее ломка не совсем кончилась, ей турчанки подбрасывали из жалости наркоту, им при свиданиях передавали, но угрозы для жизни нет. А мы с ней, как с тобой, на одной койке спали, о тебе разговаривали. Она плакала, раскаивалась.

«Отчего же Ибрагим не сказал это Косте?» думала Ольга.

— А про Игоря знаешь что-нибудь? — спросила она.

— Там совсем плохо. — Марина даже забыла про свое счастливое освобождение, помрачнела. — Его и так не особо жаловали за непокорность, а как тебя выпустили, его каждый день на допрос стали таскать, какое-то признание выколачивать… Даже наша надзирательница, которая нам вести приносит, на что уж русских не любит, а его ей жалко стало. Говорит, если еще недели две такие допросы продлятся и он им там чего-то не подпишет, он просто не выдержит.

Ольге стало плохо, она откинулась на спинку сиденья. Марина что-то крикнула, турок остановил машину, выбежал и принес Ольге бумажный стаканчик с минеральной водой. Ольга выпила, глядя перед собой пустым взглядом.

— Но как же так? Костя такую сумму Ибрагиму отвалил. Почему? — спросила она у Марины.

— Знаешь, может, это сплетни все, но надзирательница своим говорила, что русские, как шакалы, живьем сожрать друг друга готовы. И что твой муж платит Ибрагиму совсем не за то, чтобы твоего парня выпустили. Но я не говорила ничего, а ты не слышала. Тебя где высадить? — спросила она. — Абдулла уже злится.

— Я сейчас выйду, — Ольга, пошатываясь, вышла из «Пежо».

— Брось расстраиваться, подружка, — вышла из машины Марина. — Зачем тебе два мужика? Одного хватит, — она пересела вперед, к Абдулле. — Поеду начинать новую жизнь, по законам Шариата. — Дверца захлопнулась, и белый «Пежо» скрылся.

Ольга кое-как добралась до отеля, поймав такси. Кости не было, и она легла прямо на диване в гостиной, так ей было плохо.

Костя вернулся с корта. Стоял март, и на улице играть было еще холодно, занятия проходили в спортзале отеля.

— Оленька, — бросился он к ней, не зайдя в душ. Он был разгоряченный, даже какой-то подтянутый, в полосатой тенниске, белых шортах. — Сколько раз я говорил, иди к врачу, — выговаривал он ей, держа ее за руку, потом, хлопнув себя по лбу, пошел к телефону. — Я вызову его сюда.

— Не надо врача, — сказала Ольга, глядя ему прямо в глаза. — Костя, ты знаешь, Рита уже не в больнице. Она давно в той камере, где была я, а Игорь… — Ее глаза наполнились слезами, когда она рассказывала мужу, как с ним обращаются.

— Да что ты говоришь? Риту перевели из больницы? Я не знал! Значит, уже скоро она будет с нами! Я сейчас же иду к Ибрагиму, только приму душ. — Он ушел и через пятнадцать минут, элегантно одетый, аккуратно причесанный появился опять.

— Тебя не радует, что я, может быть, привезу твою сестру? И ты даже не хочешь меня поцеловать? — спросил он.