Читать книгу "От Терека до Карпат - Владимир Коломиец"

Перед важным делом Казей, бывало, подолгу колебался, и так вертел, и этак. Но уж если что решил – не медлил. Устраивалось все так, что унывать – только Господа гневить. Жена жива, здорова, сын пристроен, как мечталось, – это главное. А что расстаться придется, не увидевшись, и, может навсегда, то это лишь по-глупому, по-земному, так говорится. У Бога кого любишь, того не потеряешь, ибо истинная любовь вечна и нетленна.

Сердце у Никиты прыгало, мысли тоже. Выбор у есаула был примерно такой: либо в гроб пасть, либо на гору Олимп взлететь. И он подумал: «Может новая власть простит ему все, ведь кому-то она простила. Тем более, что он станет ей помощником».

И он сказал Стратулату свое: «Да!»

Тот провел с ним несколько занятий, потом по два занятия провели незнакомые Никите люди, и он стал готовиться к поездке самостоятельно, как и договорились. По мере приближения срока Никита старался все обдумать, как бы мысленно сжиться с предстоящей работой, присмотреться к людям, которые поедут вместе с ним, послушать, о чем они говорят.

Все это важно для успешной работы на месте, в незнакомой обстановке.

Со Стратулатом он больше не виделся, да и не к чему. Задание он получил, обещание всяких благ в случае успеха выслушал. А то, что он не вполне уяснил, что представляет собой организация, в которой он теперь будет состоять…

Право, что за важность! Он и прежде не знал, на кого работал.

Главное – он поверил Стратулату.

Накануне отъезда Никита увиделся с человеком, который когда-то приглашал его к Ломакину.

Тот позвонил Никите домой и сказал, что нужно поговорить. Они назначили встречу у гостиницы, где поздно вечером в толпе тот безошибочно определил Никиту.

Он передал ему внушительную пачку денег и сообщил, что информацию от него будут ждать уже через неделю после прибытия на место.

– Если в течение месяца не поступит никаких вестей, то это значит, что вы либо погибли, либо скрылись, – сказал напоследок человек, делая вид, что рассматривает фасад гостиницы.

Что это могло значить, Никита прекрасно понял. Если вдруг выяснится, что он жив, но скрывается… Тогда очень скоро превращаешься в труп, и никаких иллюзий. Можешь сбежать куда угодно – все равно умрешь там от какой-то недостаточности. Или врачи подтвердят, что ты отравился несвежими продуктами. Вариантов много, но конец всегда один.

Нет, он не собирается никуда исчезать. Ему предстоит еще многое сделать.

Послесловие

Что проку над былой грустить бедою?

Пора идти нам за иной звездою!

Илья Чавчавадзе

После смерти Сталина 5 марта 1953 года, как и после кончины Ленина, в Кремле развернулась жесткая борьба за власть. Сперва перевес был на стороне председателя Совета министров Маленкова, официального преемника Сталина, поддерживаемого Берией, одно имя которого внушало ужас своими кровавыми злодеяниями. Им противостояли Хрущев и Булганин. Чтобы удержаться у власти, Маленков и Берия наметили реформы. Однако уже в июне 1953 года в ГДР вспыхнуло восстание против коммунистов, и Берия срочно вылетел в Берлин. Этим воспользовался Хрущев, чтобы подготовить переворот, сместить и уничтожить своих политических соперников. После возвращения из Берлина Лаврентий Берия попал в жернова военного переворота. Армия в лице маршала Жукова перешла на сторону Хрущева, и ближайший соратник Маленкова был осужден и расстрелян. Одновременно начались физическое устранение наиболее одиозных офицеров госбезопасности и процесс реабилитации жертв политических репрессий.

После этого Маленков стал быстро терять политическое влияние. Уже в сентябре 1953 года Хрущев стал первым секретарем ЦК КПСС, а в начале 1955 года Маленков был снят с поста премьер-министра, оставив его Булганину.

Так Хрущев одержал окончательную победу.

В феврале 1956 года на XX съезде КПСС Никита Хрущев прочитал свой знаменитый доклад о культе личности Сталина. Несмотря на то, что единственным виновником террора был объявлен Сталин, хотя на совести самого Хрущева было немало загубленных жизней, этот доклад стал поворотным пунктом в истории СССР. Начался массовый процесс реабилитации.

Эпоха красного террора закончилась.

За туманным горизонтом некоторой демократизации общества появляются предпосылки возрожденческого движения казачества. И хотя традиции казачества официально не поддерживались советским обществом, они начинают зримо присутствовать в отдельных фольклорных коллективах песни и пляски. Проявляется определенный интерес к истории и этнографии терских казаков среди ученых. Изучались архивные материалы, собирались экспонаты материального быта. На их основе была сформирована коллекция Археолого-этнографического музея МГУ и Музей казачьего быта в станице Котляревской в Кабардино-Балкарии.

В феврале 1979 г. было создано Бюро по изучению истории казачества при Научном совете Академии наук СССР. Стали появляться российские, всесоюзные и международные конференции, первые из которых состоялись в 1980 и 1986 годах в Черкесске. В докладах и сообщениях присутствовали и вопросы изучения истории, культуры и быта терских казаков. Местные краеведы в городах и селах бывшей Терской области создавали музеи и по крупицам собирали предметы казачьего быта и другие материалы.

Играли свою роль писатели и поэты, писавшие о казачестве.

Временем складывания непосредственных предпосылок возрождения оправданно считается середина 1980 годов, когда в стране наметились демократические преобразования, создавшие условия для объединения потомков российских казаков и воссоздания разрушенного и утерянного в течение XX века.

Политика демократизации и гласности создавала условия для реанимации исторической памяти, расширения доступа к ранее закрытым и умалчиваемым страницам истории казачества, более объективного представления и открытого обсуждения роли казачества в развитии государства Российского на различных его этапах, включая советское время.

В меняющейся социально-политической среде вызревали импульсы будущего возрождения.

На них отразились быстро развивающиеся экологическое и историко-культурное движение по сохранению памятников, достопримечательных мест, изучение истории населенных пунктов, отдельных объектов, личностей.

Но вернемся в одну из терских станиц во второй половине 50-х годов.

…Мирно вьются дымки над хатами. Во дворах орут, надсаживаясь, петухи. Стрекочет трактор, и словно в ответ ему остервенело затявкали хозяйские псы. Где-то, как потерянная, мычит корова. Станица набирает рабочий ритм.

Около чайной стоит машина и несколько подвод. Шофер и возчики забежали перекусить. За столиками ели, курили, громко переговаривались, кто-то смеялся, кто-то спорил.

Молодая женщина в аккуратно повязанной цветной косынке и белом фартуке, только что весело шутившая с кем-то, хмуро сказала кому-то: