Читать книгу "Русский израильтянин на службе монархов XIII века - Александр Койфман"

– Кто этот юноша?

– Мой оруженосец, Жак, сын графа Вальтера из Кейсарии. После гибели графа он живет со своей приемной матерью графиней Маргарет в Кампобассо.

– Кажется, я его видел во время сражения. Жак, это не вы прикрывали мою спину, охраняли меня от врагов?

– Да, я не смог пробиться к барону, меня оттеснили к вам, и я стал пытаться защищать вас с той стороны.

– Спасибо. Боюсь, что я не отделался бы без вашей помощи только раной левой руки. Ведь на вас нападали опытные бойцы. Кто вас учил сражаться?

– Когда-то, еще мальчиком, я начинал в Дамаске учиться работе с оружием у барона. А потом мной немного занимался Марквард фон Анвайлер, маркграф Анконы, граф Молизе, супруг моей матери.

– У вас прекрасная школа, я уверен, вы будете хорошим рыцарем. Если этот вопрос поднимут у императора, я буду за то, чтобы вас с честью приняли в рыцарское сословие. Еще одно-два сражения, и посвящение в рыцари вам гарантировано. Я и сам имею право провести посвящение вас в рыцари, но, думаю, лучше будет, если это сделает наш всемилостивый император. Два голоса на совете при императоре вам гарантированы.

– Вы бесконечно добры ко мне, граф. Я весьма польщен вашей похвалой.

После ужина мы с графом и приданным отряду специалистом из технических частей обсудили выполнение приказа императора об уничтожении города и замка. Очень жалко уничтожать и то и другое, но приказ императора строг. Должно быть показано строптивым баронам, что будет с их замками, если они с оружием в руках выступят против императора.

Специалист предлагал разрушать строения секирами, но я тут же припомнил, как мы разрушали замки в Галилее.

– Достаточно выбить по одному ряду камней из стен, заменяя их деревянными вставками. А потом обложить дровами и поджечь. Вставки сгорят, и стены сами обрушатся.

Решили провести эксперимент с одним участком стены между двумя башнями. Мы не боялись движущейся к Челано пехоты. Зажатые между нашим войском и отрядами графа Антонио, они вынуждены будут сдаться. Нужно только выдвинуться до города Пополи[263], чтобы они не могли ускользнуть на северо-запад Абруццо к плодородному плато и долине реки Атерно[264]. Девяносто девять деревень этого района могли бы выставить слишком большое войско в помощь отставшим отрядам. Но необходимо было спешить. Легкую конницу отправили буквально после обеда на следующий день. Мой отряд вышел следом за ними на следующее утро. Вместе с нами в поход пошел и граф Аквино с немногочисленными сопровождающими его рыцарями. Половина пехоты была оставлена в городе, а вторая половина вышла одновременно с нами.

К моему удивлению, мы догнали нашу легкую конницу значительно быстрее, уже через сутки. Пехота противника не пошла на северо-запад и медленно продвигалась к Челано. Вероятно, они не имели сведений о разгроме рыцарской конницы графа Томассо. Они шли, как греки, описываемые Ксенофонтом в «Анабасисе»[265], отбиваясь от наседающих с тыла отрядов графа Альберто и отбрасывая перед собой нашу легкую конницу. Наша пехота еще не подошла, но я принял решение атаковать. Удалось построить настоящий клин с шестью рыцарями впереди, расширяющийся до линий по двенадцать рыцарей. А дальше двигались вспомогательные конники отряда. Легкая конница растянулась по бокам, охватывая вражескую пехоту с обеих сторон дороги.

Только теперь, видя перед собой вместо знамени графа Томассо герб графов Аквино – пятиугольный щит с солнцем посредине, двумя львами в левом нижнем и правом верхнем углах и желто-красными полосами, – пехота пала духом. А наша лавина рассекла пехоту на две части, нещадно давя всех, кто не успел или не смог разбежаться в стороны. Все было кончено за двадцать минут. Войско графа Томассо перестало существовать.

Потом ничего интересного не было. По приказу императора мы с графом Ландольфом вернулись в Неаполь. Оставленные войска разрушали город и замок, строили новый город чуть в стороне и переселяли туда жителей. Все это происходило уже без нас. Естественно, что Жак возвращался вместе со мной. Можно добавить, что Жак передал привет Маргарет с солдатами Кампобассо, прибывшими в составе войска графа Альберто, я тоже написал ей письмо, описывая воинское умение и отвагу Жака. А потом мы около года провели в Неаполе.

Глава 5

Испания

Август 1223 – декабрь 1224 года

Когда мы добрались до Неаполя, императора в нем не было. С марта он находился на конгрессе в Ферентино[266]. Граф Альберто позднее рассказал, что папа Гонорий вместе с епископами Германии и Италии заставили там императора повторить клятву: отправиться в июне тысяча двести двадцать пятого года во главе большого войска рыцарей на Святую землю. Военные на конгрессе императору не были нужны, и нам с графом Ландольфом ничего не оставалось делать, как отдыхать в Неаполе. Меня безделье тяготило, но Жак радовался большому городу и его развлечениям. Особенно воодушевляла его сердечная приветливость графини Теодоры Галуччио ди Тиано – супруги графа Ландольфа.

Теодоре было в это время двадцать восемь лет. Граф Ландольф рассказал ей, по-моему, даже приукрашивая, о подвиге Жака, охранявшего его во время сражения. Теодора – уроженка Неаполя, знала весь городской свет и ввела Жака в общество. Жак с энтузиазмом относился к своим обязанностям сопровождать молодую графиню на все городские празднества, посещать модные салоны. И это продолжалось до весны тысяча двести двадцать четвертого года. А граф Ландольф, будучи на тридцать пять лет старше своей супруги, с удовольствием освободился от подобной обязанности.

Мне не очень нравилось чрезмерное выставление напоказ увлечение Жака графиней, но граф Ландольф с улыбкой убеждал, что это естественно. Молодой оруженосец – а Жаку почти шестнадцать лет – просто не может не выбрать даму, которой можно куртуазно поклоняться. Ведь графиня достойна поклонения. Что ж, графу виднее. Куртуазность куртуазностью, но я пытался в сентябре тысяча двести двадцать третьего года поговорить с Жаком о неуместности его поведения. Однако он с честными глазами уверял, что его отношения с графиней чисто платонические и графине нравится появление еще одного поклонника. Возможно, я со своими взглядами, взглядами мусульманского общества, неправильно оцениваю происходящее, но мне было от всего этого не по себе. Я знал графа Ландольфа как грубого вояку, который, в случае если ему что-то не понравится, не остановится перед самыми жесткими мерами.