Читать книгу "Степные волки - Василий Сахаров"

Покачиваясь в седле, я осматривал наш отряд и думал, что всё же не зря сходили. Теперь у нас на полсотни бойцов больше, и это не наёмники и не чужаки, а наши сородичи. Конечно, большую часть парней ещё учить и учить. Но это дело наживное. Главное – люди есть. Вспомнились банзугонцы, все эти Скотсы, Рылы, Мордсы, Животнасы, Пыцапы, и меня передёрнуло от ненависти к таким тварям, готовым на всё за кусок хлеба и тёплую конуру. Одно слово – предатели!

– Гей! – раздался неожиданно разорвавший степной покой вскрик передового дозорного. – Впереди полусотня всадников! На нас идут!

Гадство, всё же не успели спокойно уйти. Сами-то ничего, оторвались бы, не зря своих коней каждый вечер овсом подкармливаем, но вот рекрутов наших не кинешь.

– К бою! – выкрикнул я. – Все не оружные назад! Если не выстоим, рассыпайтесь по степи!

Полусотня наёмных всадников – это не много. Нас, кто против них встанет, столько же. Есть смысл зарубиться насмерть.

– Хей-я! – издал я клич, поправил снаряженный арбалет на седельном крюке и поднял над головой шашку. – Вперёд!

Воины отряда сорвались с места, кони набрали разбег, и мы устремились на уже показавшихся вражеских всадников. Скорость, нужна скорость разбега, а иначе, если первое столкновение проиграешь, потом тяжко будет схватку переломить. В таких делах, в бою степном, всегда так. Кто быстрей и сильней в первой сшибке, тот, как правило, выигрывает весь бой.

Лёгкие всадники, по виду шимкенты, взвизгнули и, пригнувшись к гривам лошадей, помчались навстречу. Оставалось метров двадцать до врага, когда свистнули первые немногочисленные вражеские стрелы. Кто-то из наших бойцов застонал и вывалился из седла. Оглядываться некогда, мы столкнулись с противником и, проносясь плотной массой, стремя в стремя, через наёмников, расшвыряли их в стороны. С оттяжкой я ударил шашкой по чьей-то голове, кожаная шапка не спасла шимкента, и, обливаясь кровью, он свалился под копыта лошадей. Замах. Удар. Кочевник юркий попался, перегибается всем телом, прячется за лошадь. Да не на того напал, знаем мы такой фокус, и резко, обратным движением клинка, без всякой силы я опустил сталь на его ногу. Бедро кочевнику рассёк, и этого достаточно, ещё один противник падает наземь.

Кто-то толкает моего коня. Кызыл-Куш злится и зло кусает вражеского конька. А тот делает резкий скачок в сторону, и занесённая над моей головой кривая сабля пролетает мимо, только слегка задевая кольчугу. Бью, не глядя, назад. Не попал, но выиграл немного времени. После чего, развернув жеребчика, вплотную схожусь со смуглолицым широкоскулым воином. Он рубит меня, но я подставил клинок, и добрая штангордская сталь выдержала, а затем следует мой замах. Несколько ударов. Мы держим один другого, пока вокруг кипит сеча. Но вот кто-то из балтских меченосцев пролетает позади степняка и кидает ему в спину короткий дротик. Тот пробивает противнику плечо, сабля выпадает из его руки, и мой удар кроит горло врага.

Резко я закрутил Кызыл-Куша на месте, так в меня попасть сложнее, взглядом окинул поле. Вроде мы побеждаем, строй противника разбили. Но степняки ещё держались, отбивались и отступать не собирались. Понимаю, у них за это смерть, но и нам нужна победа. Поэтому останется только один.

Вновь врубаюсь в схватку и сшибаюсь ещё с одним вражеским воином. У того в руках копьё на мощном древке, и он попытался меня достать. Однако шиш тебе, и, чуть отогнувшись назад, я разогнулся, когда стальное жало просвистало надо мной. С силой ударил стременами в бока Кызыл-Куша, и жеребчик делает резкий скачок вперёд, прямо на противника. Его невысокий конёк принимает на себя массу моего, шатается, и степняк пытается удержаться в седле. Поздно, не успел он, и я ударил его наискось во всю грудь. Степняк не прост, под стёганым халатом кольчуга. Но шашка всё же просекает её, и он вновь пошатывается, а потом следует новый мой удар, добивающий. Ещё один противник повержен и падает наземь.

Оглядываюсь. Бой уже окончен, и только несколько легкоконных шимкентов удирают прочь. Сняв с седельного крюка арбалет, я поймал в прицел степняка. Нет, не попаду. Но отпускать противника не хотелось, и я выстрелил в его лошадь. Болт пронёсся по воздуху с еле слышным свистом и ударил в круп ни в чём не повинного животного. Лошадь ещё какое-то время неслась по степи, всадник подгонял её ударами сабли, которую держал плашмя, но вот она останавливается и медленно заваливается на бок. Шимкент спрыгивает с неё и пытается убежать на своих двоих, но куда там, его догоняют и сбивают с ног.

Успокаивая разгорячённого коня, я проехал по полю битвы и подсчитал потери с обеих сторон. Нормально повоевали. С нашей стороны девять убитых и полтора десятка раненых, среди них четверо тяжёлых. Скорость нашего движения теперь снизится ещё больше. А шимкентов порубили сорок девять человек, и трое всё же ушли, знать судьба им такая.

– Пленных сколько взяли?! – закричал я в направлении Ольга Быстрого Меча.

– Двоих, – откликнулся он. – Уже кое-что узнали. Нас банзугонцы сдали, у них, оказывается, с Естугиром срочная помощь оговорена. Пока опасаться нечего, на сто километров вокруг крупных вражеских отрядов нет.

– Кончай их, Ольг! Надо своих воинов собирать и дальше идти. Для степи сто километров – не расстояние. Для конных четыре перехода.

К месту боя стянулись наши рекруты-новобранцы. Грузим всех своих, убитых и раненых, на лошадей. Мёртвых – через седло, а ещё живых между двух коней на натянутый брезент. Через полтора десятка километров роща будет, там остановку сделаем. Покойникам погребальный костёр, как обычай велит, а раненым помощь.

Потом, петляя и путая след, мы неспешно тронемся к границе, пройдём холмистые пустоши Горбона и через Эльмайнор выйдем на зимний отдых к Норгенгорду.

Я обернулся в ту сторону, куда умчались уцелевшие шимкенты, там Банзугон – городок предателей. За ним Естугир, стерегущий водный и караванный путь к Атилю, а дальше вниз по течению Орисса, основанный моими предками город, который стал рассадником всего творящегося вокруг зла.

Подъехали Курбат и Звенислав – друзья, единомышленники и братья. Звенислав обратил внимание, куда устремлён мой взгляд, и спросил:

– Банзугон вспоминаешь?

– Да, – кивнул я.

– Ничего, мы ещё вернёмся, – как всегда весело, словно и не было сейчас смертельной схватки, сказал он и посмотрел на Курбата: – Правильно говорю?

– Вернёмся, – кивнул горбун. – Будем мстить за всех, кого на алтарях кровавых, как баранов, зарезали. За наших приютских и за весь наш народ.

Через некоторое время отряд вновь двинулся на запад. На какое-то время мы опять прощались с родной землёй, но знали точно: вернёмся обязательно. И тут дело не только в мести. Просто только здесь мы были дома. И только здесь наша душа спокойна. Ради одного этого стоило вновь вернуться в степь и побороться за неё в кровавой сече с врагами и их наёмниками.

Эпилог

– Гойна, берегись! – выкрикнул один из её воинов, и ведунья метнулась к стене хлипкой избушки. Над головой девушки пронеслось нечто плотное. Скорее всего, самый обычный воздух, сжатый магической силой одержимого из Злого Ковена. Он ударил в остатки деревенского домика, который задрожал, медленно наклонился и с грохотом рухнул. Это не было заклятием или плетением. Всего лишь неосознанное желание сумасшедшего, который хотел уничтожить всё живое, до чего он мог дотянуться.