Читать книгу "Греховная невинность - Джулия Энн Лонг"

– Позволь мне… войти в тебя, – прохрипел он. – Пожалуйста…

Поднявшись с пола, Ева оседлала его бедра. Она на мгновение замерла, наслаждаясь ощущением полной близости, потом лукаво улыбнулась Адаму и отстранилась, желая его подразнить.

– Матерь Божья…

Руки Адама, взметнувшись, сжали бедра Евы и потянули вниз. Она подхватила страстный, неистовый ритм, напоминающий дикарский танец. Нескончаемое движение уносило обоих в космические бездны. Наконец бессвязный возглас Евы утонул в глухом стоне блаженства, вырвавшемся у Адама.

Они долго лежали рядом, сплетясь нагими телами, влажными от пота, пока холод не начал давать о себе знать.

Поднявшись с дивана, Адам пересек комнату и подошел к камину. Ева сонно наблюдала, как он опускается на колени, подбрасывает дрова в камин, поправляет их кочергой и щелкает огнивом. Его тело показалось ей совершенным в своей красоте. Как отличался он от других мужчин, с которыми Ева делила ложе. Их тела были ладными, но изнеженными. Этих людей с детства окружала роскошь, они привыкли к почтительному вниманию слуг, исполнявших любой их каприз. Крепкое мускулистое тело Адама красноречиво рассказывало историю его жизни – ему приходилось много ходить пешком, ездить верхом, чинить крыши, колоть дрова, заботиться о других и о себе самом. В неярком свете разгорающегося огня это великолепное тело выглядело до странности уязвимым. У Евы вдруг мучительно сжалось сердце.

– Между мною и Фредди ничего не было, – произнесла она.

Адам стремительно повернулся, удивленно приподнял брови, но не двинулся с места.

– Это не важно, – отозвался он.

– Адам, я клянусь тебе. Мы никогда не были близки. И сегодня тоже.

– Это не имеет значения, – спокойно повторил он.

– И Хейнсворт никогда не был моим любовником. Никогда.

– Ева… – Адам нерешительно замолчал. – Это не важно. Я верю тебе. Но даже если бы я знал, что ты… если бы это оказалось неправдой… я все равно пришел бы к тебе и к Хенни. Я пришел бы к тебе, даже если б мне пришлось забраться на луну. Я нашел бы дорогу. Ничто не смогло бы меня остановить.

Разделенные пространством комнаты, они посмотрели друг на друга. Ровный голос Адама звучал бесстрастно, почти буднично. В нем слышалось спокойствие человека, покорившегося судьбе. Но все переполнявшие чувства отражались в его глазах.

«Я тоже люблю тебя», – захотелось сказать Еве.

– Я знаю, это ничего не меняет, – проговорил он и замолчал, будто ожидая, что Ева ему возразит. Так прошло несколько долгих мгновений.

Что бы ни таило в себе будущее, эта ночь принадлежала им. Адам, поднявшись, подошел к дивану, Ева раскрыла ему объятия, и он приник к ней. Ни один из них не произнес ни слова.

Адам уснул, обнимая Еву, и она не разомкнула кольцо своих рук, держа его в объятиях, пока он спал.

К счастью, их разбудил холод, иначе утром слуги непременно наткнулись бы на них, лежащих в обнимку нагишом на диване в гостиной. Адам поцеловал Еву в уголки губ и в сомкнутые веки. Потом мягко отстранился и, соскользнув с дивана, попытался снова развести огонь в камине.

Ева смотрела, как он, согнувшись, возится с поленьями, и ее охватило щемящее чувство нежности. Любовь переполняла ее, перехлестывала через край, словно в жилах вместо крови плескался и дрожал солнечный свет. Но Ева слишком хорошо знала: это ослепительное сияние быстро меркнет.

Сложись все иначе, она могла бы до конца жизни изо дня в день любоваться этим зрелищем – склоненной фигурой возлюбленного у камина. Наслаждаться домашним уютом, тихими мгновениями счастья, разделенного с Адамом. Но она понимала, как должна поступить, и у нее хватило храбрости сказать об этом.

– Через две недели я уезжаю в Лондон, Адам.

Пастор медленно повернулся. Вначале его лицо оставалось бесстрастным, словно Ева заговорила на незнакомом ему языке. Казалось, он мысленно проговаривает ее слова, пытаясь их осознать.

– Это… ненадолго? – тихо произнес Адам, будто уже знал ответ.

– Навсегда, – мягко отозвалась Ева.

Адам замер в неподвижности. Оглушенный, сломленный.

– Ты не можешь… должен быть какой-то выход… – Он подошел к ней и опустился на колени перед диваном. – Ева… Айви.

– Послушай меня, – сказала она и, обхватив ладонями лицо Адама, нежно очертила пальцем щеку и губы, будто пыталась навсегда сохранить его образ в своем сердце. Он прижал ее ладонь к губам и поцеловал. – Так будет лучше для всех.

– Нет! Позволь мне сказать, пожалуйста. – «Пока я еще владею собой, пока не впал в отчаяние».

– Ты знаешь, жители города никогда меня не примут. Твое существование зависит от того, приходят ли люди в церковь. Скамьи опустеют – и ты лишишься средств. О, твоим прихожанам так повезло, Адам. Ты прирожденный священник, хотя, возможно, ты этого даже не сознаешь. Я просто… восхищаюсь тобой. – Голос Евы надломился. – Ты нужен им. И ты еще можешь быть счастливым… или, по крайней мере, довольным жизнью. Можешь завести семью, детей. Обрести мир и покой в окружении тех, кто тебя любит. А я всего лишь призрак, мешающий тебе жить полной жизнью. Подумай об Оливии Эверси. Во что превратилась ее жизнь? Я не хочу, чтобы подобное случилось с тобой. Я не допущу этого.

Адам смотрел на нее, медленно постигая ужасный смысл ее слов.

– Ты едешь к Лайлу.

– Фредерик не такое уж чудовище, Адам. В самом деле. Конечно, он никогда не будет тобой. Но с честью выполнит все свои обязательства передо мной. Лайл женится на мне. Возможно, у нас будут дети. У Фредерика достаточно денег, чтобы позаботиться о моих близких, и он это сделает.

Собственные слова показались Еве фальшивыми, хотя она говорила чистую правду. Разорвать надвое свое сердце и разбить сердце Адаму ради средств к существованию? Она не могла поверить, что приходится идти на такое.

– Как ты можешь… как ты можешь говорить… о браке с ним и о ваших детях… о том, чтобы лечь с ним в постель… после… – Адам побелел как полотно. Он задыхался, будто только что пробежал милю. – Ева, – тихо, умоляюще прошептал он.

Ева услышала свой голос как бы издалека, словно он принадлежал не ей, а кому-то другому. Иначе она не смогла бы выдержать терзавшую ее боль. Слова графини несли освобождение и смерть.

– Ты знаешь, что иного выхода нет, Адам. Ты знаешь, что я права. Когда ты все обдумаешь, а у тебя будет время поразмышлять… ты поймешь, что я права. Наверное, ты не ожидал, что это случится так скоро, но, возможно, это тоже к лучшему. Я хочу, чтобы мы простились сейчас. Так что поцелуй меня… – Ее голос осекся. – Скажи мне «прощай» и уходи.

Адам резко качнул головой.

– Нет.

– Адам…

Он упрямо смотрел ей в глаза.

Потом наклонился и поцеловал. В этом поцелуе была боль, ярость, любовь и страсть, похожая на бесконечное падение в бездну. Жаркая, оглушающая волна желания обрушилась на Еву, накрыв ее с головой, размывая мысли и волю. И Адам это знал.