Читать книгу "Роботы наступают: Развитие технологий и будущее без работы - Мартин Форд"

Домохозяйства, которые сберегают столь огромную долю своего дохода, очевидно, весьма ограничены в своих тратах. И действительно, на личное потребление приходится всего лишь 35 % китайской экономики — приблизительно половина от соответствующего показателя в США. Поэтому главным фактором экономического роста в Китае является не потребление, а экспорт промышленных товаров в сочетании с чрезвычайно высоким уровнем инвестиций. В одном только 2013 г. доля ВВП Китая, соответствующая инвестициям в такие активы, как фабрики, оборудование, жилье и другие виды физической инфраструктуры, подскочила до 54 % с 48 % годом ранее{293}. Практически все согласны с тем, что постоянно поддерживать объем инвестиций на таком высоком уровне невозможно. Суть инвестиций в том, чтобы они окупались, а без потребления это просто невозможно: фабрики должны производить товары, которые можно продать и при этом получить прибыль; новое жилье должно сниматься или покупаться и т. д. Правительство Китая признало необходимость реструктуризации экономики страны с целью стимулирования внутреннего спроса. Но, несмотря на многолетнее обсуждение, практически никаких реальных шагов для решения этой проблемы так и не было сделано. Если задать в строке поиска Google фразу «China rebalancing»[62], вы получите более 3 млн веб-страниц, практически на каждой из которых вас, скорее всего, ждет один и тот же вывод: китайские потребители должны поддержать программу и начать покупать больше.

Трудность в том, что для реализации этой инициативы необходимо существенно повысить доходы домохозяйств, а также решить проблемы, обусловившие столь высокую норму сбережений. Отчасти сокращению финансовых рисков, грозящих домохозяйствам, могут способствовать меры по совершенствованию пенсионной системы и системы здравоохранения. Не так давно Центробанк Китая обнародовал планы по ослаблению мер регулирования, направленных на сдерживание процентных ставок по сберегательным счетам. Этот шаг может иметь неоднозначные последствия: с одной стороны, это позволит поднять доходы домохозяйств, а с другой — станет еще одним стимулом для увеличения сбережений. Кроме того, рост ставок по депозитам может негативно сказаться на платежеспособности многих китайских банков, которые сейчас получают выгоду от искусственно заниженных процентных ставок{294}. С некоторыми факторами, определяющими склонность китайцев к сохранению средств, вряд ли удастся что-либо сделать. Экономисты Шанг-Джин Вей и Ксиаобо Жанг предположили, что высокая норма сбережений может быть обусловлена специфическим соотношением полов, связанным с политикой одного ребенка. Поскольку женщин мало, мужчинам приходится конкурировать друг с другом за них. Им приходится накапливать значительные средства и покупать недвижимость, чтобы привлечь потенциальную супругу{295}. Также не исключено, что экономность просто является неотъемлемой частью культуры Китая.

Нередко можно услышать, что население Китая рискует состариться до того, как разбогатеет, но мне кажется, есть еще одна проблема, которую не все признают, — опасность для Китая исходит не только от демографии, но и от технологий. Как мы видели в главе 1, китайские фабрики уже активно занимаются внедрением роботов и технологий автоматизации. Некоторые переносят производство в развитые страны или страны с еще более низкой оплатой труда, такие как Вьетнам. Если вернуться к рис. 2.8 в главе 2, становится очевидно, что за прошедшие 60 лет развитие технологий привело к обвалу рынка труда в промышленном производстве США. Китай ждет та же участь. При этом не исключено, что темпы падения уровня занятости в промышленности там могут оказаться даже более высокими, чем в США. Если в США скорость процесса автоматизации определялась появлением новых технологий, китайские производители в большинстве случаев могут просто заимствовать передовые технологии из-за рубежа.

Чтобы справиться с этим переходом без скачка безработицы, Китаю придется обеспечивать все большую часть своего работающего населения рабочими местами в сфере услуг. Однако это противоречит той эволюции, которую пережили развитые страны, сначала разбогатевшие за счет активного развития промышленного производства, а потом перешедшие к экономике услуг. С ростом доходов домохозяйства, как правило, начинают тратить все больше денег на услуги, тем самым способствуя созданию рабочих мест за пределами промышленности. Больше всех повезло США — этой стране посчастливилось пережить свой период «идеального» экономического равновесия в послевоенные годы, когда на фоне стремительного развития технологий, которые, впрочем, пока еще не могли полностью заменить людей, там сформировался мощный средний класс. Китаю предстоит совершить аналогичное чудесное превращение, но уже в эпоху робототехники, когда машины и ПО представляют все большую угрозу для рабочих мест не только в промышленном производстве, но и в секторе услуг.

Даже если Китаю удастся переориентировать свою экономику на внутреннее потребление, вряд ли можно ожидать, что потребительский рынок этой страны будет полностью открыт для иностранных компаний. Глобализация принесла колоссальные доходы финансовой и деловой элите США; поэтому та часть американского общества, которая обладает максимальным политическим влиянием, очень сильно заинтересована в дальнейшем импорте товаров из других стран. В Китае все совершенно иначе. Чаще всего представители элиты в этой стране напрямую связаны с правительством, а значит, сохранение политического режима — задача номер один для них. Больше всего они боятся массовой безработицы и социальных беспорядков. Едва ли можно сомневаться, что в случае возникновения такой угрозы они открыто перейдут к реализации протекционистской политики.

Стоящие перед Китаем проблемы кажутся еще более неподъемными для менее богатых стран, которые намного больше отстают в гонке технологий. В эпоху, когда даже в самых трудоемких отраслях производства начинают применяться технологии автоматизации, у этих стран нет никакого шанса встать на путь, который, как показывает история, должен привести к процветанию. По данным одного из исследований, в период с 1995 по 2002 г. количество рабочих мест на промышленных предприятиях по всему миру сократилось на 22 млн. При этом объем промышленного производства за те же самые семь лет увеличился на 30 %{296}. В этой связи не совсем понятно, как самые бедные страны Азии и Африки смогут совершить прорыв и значительно улучшить свое положение в мире, который больше не нуждается в миллионах низкооплачиваемых промышленных рабочих.