Читать книгу "Рим должен пасть - Алексей Живой"

Солдаты Пойдуса бросились в атаку, но их отбросили. Изможденные варвары отбили подряд три атаки свежих сил легионеров. Тогда римляне выстроились с обеих сторон оборонительного построения галлов, повинуясь крикам своих командиров. И в горцев снова полетели пилумы. Волна за волной. Впиваясь в щиты и полуобнаженные тела без доспехов. И когда их оставалось уже не больше нескольких десятков, Федор увидел завершающую атаку гордых дикарей.

Последний раз протрубили карниксы. Издав боевой клич, и окончательно отбросив ненужные теперь щиты, все галлы, от вождей до знаменосцев, бросились навстречу своей смерти. Так они и погибли. Все, до последнего. Ни один не дрогнул и не побежал. Ни один не попросил пощады.

После битвы ожесточенные римляне бродили между поверженных варваров и в бессильной ярости отрубали уже мертвым воинам головы или конечности, срывали золотые торквы. Они с радостью предали бы пленных жестоким пыткам и казням, но казнить оказалось некого. А потери морпехов Тарента выглядели ужасающими. Галлы начисто выкосили вторую центурию манипулы Гнея и две манипулы принципов, перебив всех командиров. Из центурии самого Федора выжило двенадцать человек. Гнея чувствительно ранили в ногу, Квинту отрубили три пальца на правой руке. И только Федор остался невредим, хотя и окровавлен, но то была кровь врагов.

Таких бесстрашных людей морпех еще не встречал на своем пути. И больше не хотел бы встречать. Не из собственного страха, нет. Бился он не хуже других римлян, и даже лучше. Но в этом бою опцион внезапно проникся уважением к новым противникам, защищавшим свою землю от захватчиков. И больше не хотел их убивать.

Сидя на земле с непокрытой головой, потрясенный Федор наблюдал за жестокостью своих солдат, грабивших мертвых галлов, но не мешал им. У него в душе что-то перегорело. Словно щелкнул выключатель, и загорелся яркий прожектор, высветив главное желание, в котором он давно боялся себе признаться. Он больше не хотел служить Риму.

— Интересно, как там Леха, — вдруг произнес опцион вслух по-русски, испустив вздох и насторожив стоявших рядом легионеров словами незнакомого языка.

Глава четырнадцатая Кровная дружба

В юрте воздух дрожал от жары. Леха даже вспотел. «И зачем было так топить, — подумал он, вытирая ладонью выступивший на лбу пот, и покосился на жаровню с тлеющими углями. — Баня какая-то. Не сильно холодно ведь снаружи, можно бы и так…»

Но Иллур приказал своим рабам согреть жилище для гостей. Надвигалась какая-то сходка, о которой он ничего толком не знал. И Леха решил не напрягаться попусту и стал исподтишка разглядывать все еще прибывавших гостей — бородатых скифских воинов, многие из которых были уже в годах. То и дело снаружи раздавался конский топот. А затем, откинув полог, появлялся новый, грозного вида воин в пластинчатом панцире и, поприветствовав гостя Иллура легким поклоном, садился у войлочной стены, придерживая ножны короткого меча.

Скоро в юрте набилось не меньше двадцати человек. Дышать стало совсем невмоготу. У Лехи мелькнула мысль выйти на свежий воздух, глотнуть кислорода, но что-то его удержало. С тех пор, как Федор уплыл с этим карфагенянином, ему приходилось думать самостоятельно. Но от безысходности чему только не научишься. К счастью, скоро появился и сам Иллур.

Сев в центре жилища, напротив морпеха, он взял у возникшего из-за спины раба глубокую золотую чашу с двумя маленькими ручками, наполненную до половины красным вином и вытянул руку перед собой. «Господи, — с разочарованием подумал Леха, взглянув на чашу, — неужели я так долго ждал в этой бане, чтобы просто напиться? Сейчас, небось, раздавим по кружке мира и разойдемся по своим юртам, как обычно».

Но Иллур на этот раз не торопился пить вино. Вместо этого скифский вождь вдруг ловким движением выхватил короткий изогнутый кинжал из богато украшенных золотом ножен и полоснул себя по руке чуть ниже локтя. Осторожно, чтобы не вскрыть себе вены, но быстро и точно. Из рассеченной руки потекла струйка крови. Иллур тотчас подставил под нее чашу с вином и подождал, пока туда упадет несколько капель. Затем протянул ее Лехе, жестом показав: «Теперь ты».

— Это еще зачем? — спросил вслух Леха, посмотрев сначала на вождя скифов, а затем скользнув взглядом по бородатым лицам его знатных родственников, но ответа не получил.

И тогда — а что прикажете делать? — вытащил свой кинжал, который тоже с недавних пор носил на поясе, и резанул по руке. Потекло сразу. Леха всегда отличался полнокровием. Дав быстрой алой струйке стечь в чашу с вином, он вернул ту Иллуру.

Вождь принял чашу осторожно, даже с каким-то почтением. Поднял вверх, словно приветствуя сидевшего напротив Леху и, немного взболтав, отпил пару глотков. Посидел не двигаясь. Даже закрыл глаза, словно только что принял яд, а не просто глотнул вина. В юрте стояла полная тишина, лишь было слышно, как на краю стойбища глухо заржал конь. Тогда Иллур снова открыл глаза и протянул чашу Лехе.

«Что я, вампир, что ли, кровушку человеческую пить?» — подумал с неприязнью Леха, но за несколько месяцев, проведенных в стане скифов, он уже научился их понимать и знал, что Иллур никогда ничего не делает зря. Значит, надо соответствовать.

Тогда он зажмурился и тоже отпил немного. Кровь, перемешанная с вином, почти не ощущалась, а вино попалось превосходное. Он глотнул еще. Хорошо, что вовремя остановился и половину все же оставил. Когда расцветший в улыбке Иллур получил чашу обратно, она тотчас пошла по кругу, и всем сидевшим в юрте воинам досталось по чуть-чуть. «И на кой черт нужно это совместное распитие крови? — недоумевал Леха — Лучше бы вина побольше принесли».

Но все оказалось не так просто. Едва последний из присутствовавших скифов опростал чашу и вернул ее хозяину, Иллур оскалил свои желтые зубы и сказал:

— Теперь, мы с тобой кровные родственники, Аллэксэй.

— Вот те раз, — удивился Леха, — значит, это мы с тобой так породнились. Как вампиры, хлебнув крови. Ну, вы, даете. Е-мое.

Иллур кивнул, хотя и не все понял. Но он уже привык, что спасший ему жизнь иноземный воин Аллэксэй произносит много незнакомых и ненужных слов на своем языке. Хотя уже давно вполне сносно мог изъясняться на скифском или просто жестами. Жесты понимали все воины.

— Да, Аллэксэй. И все это видели, — Иллур обвел широким жестом сидящих у стен юрты бородатых степняков — Они наши свидетели и тоже кровные родственники. Теперь никто из них не бросит тебя в беде и поможет в бою, если придется плохо. Но и ты для них сделаешь то же самое.

Потрясенный от такого количества новых родственников, Леха все же выдавил из себя:

— Сделаю, не боись. За мной не заржавеет. Леха Ларин еще никого не подводил.

Иллур довольно кивнул, несмотря на то, что в разговоре наотрез отказывался называть его Лехой. Это имя напоминало ему, как выяснилось, какого-то местного демона. Поэтому вождь и все прочие воины из его рода называли морпеха только Аллэксэй, что ужасно огорчало Ларина, очень любившего свое короткое имя. А произносимое нараспев «Алл-лэк-сэй» напоминало ему говор южных рыночных товарищей из прошлой жизни, оставшейся неведомо где.