Читать книгу "Меч и щит - Григорий Березин"

Тут я понял, что больше сотни мне из него не выжать. На том мы и ударили по рукам.

Теперь можно было и уходить, но Мечиславу захотелось посмотреть «что еще могут предложить на здешнем торгу». Я не противился, так как меня тоже разбирало любопытство. Мы направились к рядам, где торговали всевозможными зельями и прочими магическими штучками. Наслушавшись рассказов о Великом Безымянном, Мечислав захотел приобрести какую — нибудь магическую защиту от нашего злокозненного родственничка, но я уговорил его не тратить дорого доставшееся нам серебро на товар неизвестного качества.

— У нас же есть мечи, — напомнил я. — Они нам защита не только от грабителей, но и от магии. И потом, у нас теперь имеется свой маг, так что если и покупать тут какие-нибудь товары, то лишь под его надзором. Уж он-то должен определить, годятся ли на что эти побрякушки.

Мечислав неохотно согласился и увлек меня к оружейному ряду, где перед нами предстали самые разные орудия убийства со всего Межморья и доспехи для защиты от них. Выбирать было из чего: кривые клинки джунгарской работы соседствовали с бронзовыми таокларскими кинжалами, украшенными тончайшей гравировкой, мжунские ассегаи лежали рядом с ромеискими гладиусами.

От этого изобилия голова шла кругом, а рука сама тянулась за деньгами. К действительности нас вернул крик лотошника:

— Наконечники для стрел вюрстенской работы, по эйриру кучка, а в кучке — двенадцать штучек!

— А вот это нам может пригодиться, берем, — решил Мечислав.

Истратив на наконечники вырученное за оленьи шкуры, мы решили выбираться с рынка, пока не потратили все деньги. Можно было купить и готовые стрелы, но Улош всегда учил меня, что доверять можно лишь той стреле, которую сделал сам. Когда я сообщил об этом Мечиславу, тот признал правоту моего наставника.

— Да и дешевле будет, — задумчиво добавил он, — обойтись одними наконечниками.

Не успели мы выбраться из оружейных рядов, как к нам привязался надоедливый тип и принялся горячо убеждать в том, — что такие ушлые ребята, как мы, прямо-таки обязаны обучиться ремеслу разбойников высшего разряда. Учиться он предлагал два года и просил всего один эйрир в неделю на двоих.

— А если подкинете еще пару скиллов, так я из вас и сводников сделаю, — посулил этот юркий малый в довольно потасканном желто-зеленом наряде.

От такого предложения мы сперва потеряли дар речи. А затем Мечислав побагровел и двинулся на этого типа, словно бешеный буйвол, по-буйволиному же ревя:

— Ах ты, хмыз паршивый! Да у нас в Вендии таких, как ты, размыкают между согнутыми березами! А раз тут берез не видно, так я тя щас вгоню в землю по самую маковку! — И схватился не за меч, а за висевшую на правом боку палицу.

На его крик стали оборачиваться стоящие кругом продавцы и покупатели, а с края площади в нашу сторону косился отряд одетой в серые хитоны и медные шлемы городской стражи. Прикинув соотношение сил (пятьдесят к двум, не считая находившихся непосредственно на торгу) и диспозицию (тоже неважная, мы были чуть ли не в середине прямоугольной площади между массивными каменными домами без выходов на площадь и с узкими окошками, а случись что, все ведущие на площадь улицы наверняка будут забиты бегущими людьми), я счел за благо остановить бушующего брата и чуть ли не силой увлечь его к ближайшей улочке.

Видя это, осмелевший тип крикнул нам вдогонку:

— Шляются тут всякие, варвары немытые! Сидели бы под своими березами и землю жрали, пни замшелые, если не в состоянии понять достижений высшей цивилизации, мерины гнедые!

Мне пришлось приложить все силы, чтобы удержать Мечислава от попытки тут же расправиться с этим грубияном.

У набережной стены нас с нетерпением дожидался Фланнери. При виде нас он заулыбался и, вручив поводья коней, осведомился:

— Ну как впечатления от местного рынка? Яркие, не правда ли?

— Век не забуду, — совершенно искренне ответил я. Мечислав же только зло выругался и сплюнул.

Глава 18

Таверна «У виселицы», куда нас вскоре привел Фланнери, располагалась в трехэтажном доме сравнительно недалеко от рыночной площади. При ней имелась конюшня, где мы и оставили коней, велев конюху хорошо заботиться о них, пообещав не забыть его услуги.

Зайдя в таверну, мы сразу направились к стойке и спросили у топтавшегося за ней тучного малого в хитоне и фартуке, нет ли здесь свободных комнат.

— Только на верхнем этаже, — ответил трактирщик.

— Подходит, — заявил Фланнери. — Мы бы хотели снять комнату на день-другой, если вы не против.

— Два эйрира, и деньги вперед, пожалуйста.

Мечислава, похоже, снова потянуло на воспоминания о том, что у них в Вендии можно купить на два эйрира, но Фланнери его опередил.

— Хорошо, — сказал он, — мы хотели бы подняться туда, но сперва купить что-нибудь на ужин. Скажем, кувшин вина и по паре шашлыков и лепешек на брата. Найдется у вас такое?

— Само собой, — оскорбился трактирщик. — В трактире «У виселицы» каждый может найти еду по своему вкусу, за соответствующую плату. Но зачем вам нести еду на третий этаж? Ведь поужинать можно и здесь. — Он махнул в сторону зала, где и так хватало народу — человек двадцать, — но свободные столы еще имелись.

— Не сегодня, — извинился Фланнери. — Нам надо отдохнуть с дороги, а если мы начнем пить тут, то не уйдем до глубокой ночи.

Трактирщик пожал плечами и, когда мы заплатили за стол и кров, крикнул босоногому, в одних штанах мальчишке проводить нас в угловую. Мы поднялись вслед за половым на третий этаж и заняли комнату, где не было решительно ничего, кроме сплетенного из тростника квадратного коврика. Впрочем, мальчишка вызвался принести тюфяки, если… Тут он выразительно почесал себе ладонь.

Я кинул юному вымогателю медный скилл, и тот мигом исчез, а через минуту-другую, прежде чем мы поставили на коврик блюда с едой и вино, подросток вернулся, сгибаясь под тяжестью трех тюфяков. Получив от меня еще скилл за проворство, довольный мальчишка убежал по своим делам, а мы заперли дверь на засов, расстелили тюфяки, расселись на них вокруг коврика и приступили к долгожданному ужину.

Правда, нам с Мечиславом не терпелось продолжить разговор, и мы засыпали Фланнери вопросами, но тот решительно отказался говорить, пока мы не отдадим должное местной кухне.

Мы вмиг проглотили шашлыки и лепешки, даже не залив их кружкой финбанского вина. Но если учесть, что мы весь день провели в седлах или в беге, нас устроила бы любая еда — даже с джунгарской кухни. Не брюзжали мы и по поводу скудости обстановки в комнате, поскольку нам с Мечиславом в последнее время приходилось спать едва ли не на голой земле, а есть — сидя у бивачного костра.

Заморив червячка и потягивая терпкое вино из Финбана, я вернулся к своему вопросу:

— О каком Пророчестве ты говорил? И если оно касается нас, то какая в нем предречена судьба?