Читать книгу "Мои неотразимые гадюки. Книга 3 - Александра Александровна Сергеева"

этот Никита Кожемяка.

— Тогда не трать моё время, — грозно нахмурился манипулятор.

И запустил процесс внедрения в свеже выдраенный мозг зверя дежурной программы управления. Граг шевельнулся, шумно сипло выдохнул и рухнул на задницу, смешно раскорячив задние ноги. Чедом мигом бросил выпендриваться, подскочил и сунулся к кабану:

— Э! Ты мне его не попорть, гляди!

«Барбос» не слишком разобрался: угроза это или неудачная шутка. Да и не собирался разбираться: дал невеже по мозгам в целях профилактики и угомонился с чувством выполненного долга. Чедомушка пал на колени и ввинтился шибко умной башкой в землю. На его громкий надрывный вой обернулись все — кто бы где и чем не занимался. Так же дружно все оценили размах карательной операции манипулятора и… продолжили заниматься своими делами. Манипулятор зазря шашкой махать не станет — это аксиома. А посвящённые вообще были уверены, что внешняя оболочка манипулятора в заложниках у собственной башки — та рулит всегда, однозначно и бесспорно. Так что, с Дона какой спрос?

Процесс одомашнивания дикого транспорта, между тем, шёл своим чередом. И молодой, но уже почти матёрый секач вполне удовлетворял претензиям «системника» на чистоту арийского экстерьера с повадками. Поначалу всё шло гладко: кандидат в домашние питомцы прошёл тесты на пригодность, непригодность и баланс между обоими факторами. Коды оперативного управления влетали в его башку и укладывались по местам. Но тут на экспериментальном полигоне появилась пара неразлучников: Мурка с хахалем. Вслед за ними притащился старый мрачник с иронично скорченной мордой. Наглый кошак вместо хлеба насущного в виде неподвижного грага обратился к зрелищу, разворачивающемуся будто специально для него.

Публика — по доносу «системника» — ожидала, что раздосадованный манипулятор наподдаст наглецу под зад, попрощавшись с ним быстро и бескровно. На вопросы с подначками никто не отважился — никому не улыбалось корчиться на земле в ожидании трепанации чувств. Дон, по общему мнению, злодеем не был и должностными привилегиями не злоупотреблял. А вот его «барбосу» явно не доставало собственных мозгов, хотя в чужих гадёныш торчал по самые уши. Так что зрители продолжали молча любоваться зрелищем с ощущением бессмысленности привычного действия в местных условиях.

Тигр, начисто забыв о цели, с какой сюда приблудился — если такая вообще существовала — залёг рядом со сценой, на которой нервничал граг. Кошак мешал «системнику» работать. Но Дон и сам помирал от любопытства, а потому запретил «барбосу» лезть с его инквизиторскими инициативами. Мрачник же не сводил вдумчивого взгляда с опасного, но притягательного двуногого — с манипулятора собственной персоной. На остальных старый экспериментатор плевал с неподражаемым самомнением обладателя всех известных природе преимуществ. Насторожившиеся армы ещё немножко постояли в состоянии готовности номер один. А потом плюнули и продолжили заниматься собственными делами с видом побеждённых обстоятельствами победителей.

И вот, наконец, процесс завершился ожидаемой победой науки над личностью мутанта: граг приобщился к цивилизации и встрепенулся. Чедом сиял надраенной монетой с ликом оголтелой мамаши, свято убеждённой во всех тридцати трёх талантах своего отпрыска. Его приобщение к системе тоже прошло гладко, так что рачительный приобретатель и приобщитель «системник» также сиял — по-своему.

Громадный секач, в глазах которого поблёскивал пробудившийся разум, внимательно разглядывал своего напарника-водителя и что-то обдумывал. Прям, будто приценивался к доставшемуся ему двуногому, вторгшемуся в личную кабанью жизнь. Лэти, как подкралась к их тёплой разномастной компании, так и прилипла к подопытным. Перехватила у манипулятора инициативу и занялась образовавшейся парочкой с видом важной пацанки, надзирающей за голопопой малышней. По её приказу Чедом лапал Богатыря — как все немедленно узнали — за разные места, приучая танк к своим визуальным и прочим параметрам. Черногорский богатырь из кожи лез в новом необычном ученичестве, обещающем избавление от множества проблем в будущем.

Как только Богатырь, по мнению Лэти, дозрел, Чедом повис на нём с ажиотажем голимого шопоголика. Граг был ему под стать: такой же здоровый, широкомордый и самоуверенный жлоб. Парочка ничуть не поразила Дона краткостью процедуры знакомства и твёрдым намерением не расставаться с этого дня никогда. Вот он — тот редкий случай, когда гусь свинье не просто товарищ, а брат родной.

— Что-то они быстро спелись, — указала Лэти на подозрительный факт с видом завзятого знатока прирученной нечисти.

— Два кабана всегда договорятся, — съязвил манипулятор и раздражённо осведомился: — Долго там ещё с этими похоронами? Кстати, а где Драгомия? — поразился он докладу «системника» об исчезновении старой леди. — Она что, не будет…

— Не будет, — буркнула Лэти и потребовала: — Отстань! Хочешь лезть к ней в душу, лезь сам.

— В мыслях не было, — мигом открестился Дон с самым честным видом.

Ибо именно этого и хотел: чтобы Лэти с Дасланой пошарили в душе матриарха и предоставили ему развёрнутый фискальный доклад. А что такого? Как отвечать за безопасность системы, так будь добр, стабилизатор, упираться в одно рыло. А как помочь, так все такие благородные, что стрелять их хочется без суда и следствия.

— Ей просто тяжело на это смотреть, — сочла нужным извиниться Лэти, прочувствовав настроение манипулятора. — А похороны для неё значения не имеют. Она давно похоронила ту дочь, которая ещё была ей дочерью. Ты знаешь, что Драяна пыталась убить свою мать?

— А зачем мне это знать? — язвительно выразил деланное удивление Дон. — Главное, что это знают все остальные. А я могу и в сторонке постоять.

— Чего ты раскапризничался? — искренно удивилась Лэти. — Устал или обидели?

— Не люблю убивать старых женщин, — пробурчал Дон, остывая. — Слушай, ты не могла бы прогнать этого? — указал он на старого мрачника, продолжавшего смотреть спектакль, на который припёрся без билета.

— Не могла бы, — с трудом не захихикала гадюка. — Ты ему нравишься. Он не уйдёт…

— Пошла вон! — взревел Дон, попытавшись засветить ей подзатыльник.

Гадючка выскользнула из-под руки, заржала и умчалась на помощь устроителям похорон. На берегу рос помост из топляка и прочего древесного хлама. Судя по всему, они и сегодня останутся здесь на ночёвку. Дон уселся на землю и уставился в неподвижные глаза тигра:

— Только не говори, что и ты решил навязаться на мою голову.

Мрачник продолжал пялиться на тупого двуногого, до которого всё никак не дойдёт прописная истина: его тут никто не спрашивает.

— Брошу я вас, — вздохнул Дон и…

Пополз к тигру. Уселся рядом, потом прилёг на мягкий тёплый бок. Потом…

Потом он проснулся. Утренние сумерки, как всегда, включили холодильник. На берегу догорал погребальный помост. Тот, кто заставит Дона сгребать с него горелые кости, сдохнет первым. Потом он огляделся. И не удивился, что лежит в треугольнике тигриных