Читать книгу "История советского искусства. Том I - Коллектив авторов -- Искусство"

рисунков и тем самым помог их авторам выйти на верную дорогу последовательно реалистического искусства.

В продолжение 30-х годов главной сферой деятельности Кукрыниксов в графике продолжала оставаться карикатура, теперь уже в «Правде», на политические темы.

Книжные иллюстрации Кукрыниксов долгое время были тесно связаны с их карикатурой. Наиболее удачными произведениями этого рода явились рисунки к «Сказкам» и «Истории одного города» (1938—1939) М. Е. Салтыкова-Щедрина. В этих рисунках приемы крайней гиперболы используются гораздо более продуманно, отвечая вполне реальному общественному и историческому содержанию сатирических образов. Одним из самых удачных листов щедринской серии явился «Дикий помещик», очень смешной в своем «одичалом», косматом виде, на четвереньках и в дворянской фуражке и вместе с тем страшный в своей бесчеловечной сущности.

Но приемы привычного сатирического преувеличения начали наконец мешать Кукрыниксам при обращении к книгам, вовсе не требующим ничего выходящего за рамки естественной реальности. Художники стали искать пути к выходу за пределы сатиры, начав упорную работу в далеких от сатиры жанрах графики. В 1940—1941 годах, когда они приняли участие в создании иллюстраций к истории Коммунистической партии, в их творчестве произошел глубокий перелом.

Кукрыниксы выполнили в пастели большое число рисунков, охвативших широкий круг тем — от начала рабочего движения в России до победы социализма. Стремясь преодолеть свою прежнюю, сатирически заостренную и преувеличенную манеру, они пришли к строгой сдержанности, даже иногда излишней статичности многофигурных композиций. Для серии характерны документальная точность места и времени, драматическая напряженность действия, яркое и глубокое выражение исторических конфликтов. Наиболее значительными листами получились «Баррикады на Пресне», «Политических ведут» (илл. 136). В рисунке «Чкалов на острове Удд» замечательный советский летчик стоит в своем краснокрылом самолете, только что приземлившемся на далеком пустынном острове у восточных берегов Сибири; за его спокойной фигурой — широкий простор земли, моря и неба. Кукрыниксы сочетали здесь портрет с исторической картиной, иллюстрацию к книге — с самостоятельной станковой композицией.

Перерастание одного жанра в другой — характерное явление в истории советской графики конца 30-х годов.

Вслед за рисунками к истории партии художники обратились к иллюстрированию рассказов А. П. Чехова. Многообразный мир чеховских рассказов был взят ими очень широко. Хотя иллюстраторы должны были сделать лишь по одному рисунку к каждому рассказу, серия не стала собранием разрозненных листов, их объединяли одна общая идея, единый стройный замысел: передать всю противоречивость, тягостность, нелепость жизни большинства героев писателя, необходимость и неизбежность глубоких, обновляющих перемен в царской России. Первые рисунки, сделанные к смешным и забавным рассказам Чехова, несли еще черты карикатурности, гротеска. Но их заслонили более глубокие и серьезные иллюстрации, рожденные поздними рассказами писателя: полные психологической правдивости («Накануне поста»), или мягкой чеховской лирики («Степь»), или драматической силы, выражающие боль за человеческое горе и обиды («Тоска»). Пространственный тональный ри

сунок черной акварелью пришел здесь на смену контурному, линейному рисунку пером, характерному для ранней графики художников. Иллюстрациями к произведениям Чехова Кукрыниксы выдвинулись в первый ряд мастеров советской книжной графики.

Е. А. Кибрик (род. 1906) родился в маленьком заштатном городе на юге Украины. Под руководством художника П. Г. Волокидина в Одессе он овладел академическим рисунком с натуры. В Ленинграде, куда он уехал заканчивать художественное образование, он чуть было не растерял то, что знал и умел, попав в среду формалистов, далекую от жизни, от реализма. Поняв ее бесплодность и резко порвав с ней, художник стал искать пути к правдивому и содержательному искусству, начав работать как иллюстратор самых разнообразных книг советских и иностранных писателей.

Кибрик нашел свое творческое лицо и оригинальный реалистический язык в работе над серией литографий к повести Р. Роллана «Кола Брюньон» (1935—1936). Его пленила глубокая жизненная сила роллановских образов. С Кола Брюньона, веселого и великодушного мастера-резчика, начинается целая вереница излюбленных кибриковских героев — людей, сильных духом, с богатой и щедрой душевной жизнью.

Для Кибрика характерен интерес к героическим образам, связанным с эпохами революционных потрясений. Ему очень удались герои роллановской повести: и сам Кола («Кола спасает внучку», «Кола, читающий Плутарха»), и его возлюбленная — лукавая, насмешливая и пленительная Ласочка (илл. 137), и другие действующие лица книги. К черным литографиям первого издания он прибавил позднее цветные, его рисунок стал уверенным и простым, моделировка формы — крепкой и весомой. Он показал свою работу Роллану, когда тот приезжал в Советский Союз в 1935 году и гостил у Горького. Роллан очень высоко оценил эти иллюстрации. Знакомство с великим французским писателем сыграло большую роль в творческом развитии художника.

В последующей работе — цветных литографиях к роману бельгийского писателя Шарля де Костера «Легенда об Уленшпигеле» (1938) — Кибрик сделал новый шаг к простоте, собранности, ясности реалистического рисунка, динамической напряженности композиции. Он нашел яркое выражение для героических и прекрасных своей

137. Е. А. Кибрик. Иллюстрация к роману Р. Роллана «Кола Брюньон». 1935

138. Е. А. Кибрик.С. Н. Халтурин и В. П. Обнорский, за работой над программой «Северного союза русских рабочих». 1940

благородной человечностью образов эпохи нидерландской революции конца XVI века. Народный герой Тиль Уленшпигель, его ласковая и нежная подруга Неле, его верный спутник, тучный и благодушный Ламме Гудзак, предстали живыми и меняющимися. Художник нащупал способы изображения сложной психологической противоречивости, давая героев в самых различных душевных состояниях.

В работе над «Легендой об Уленшпигеле» иллюстратору помогли молодые актеры, на которых он проверял верность выражения, точность жеста, поручая им представить ту или другую сцену романа и зарисовывая удачные движения. Лучшими листами серии являются «Пепел Клааса стучит в мое сердце!», «Уленшпигель поет песню гёзов», «Тиль и Неле» (концовка к первой части романа). Роллан в письме к художнику высоко оценил и эту его работу.

После «Уленшпигеля» Кибрик работал над иллюстрациями к истории Коммунистической партии, выполнив рисунок углем «С. Н. Халтурин и В. П. Обнорский за работой над программой «Северного союза русских рабочих» (1940) (илл. 138). Уже в этом листе наметился глубоко психологический подход художника к историко-партийной теме. Благодаря яркости характеристик людей простая сцена озаряется большим волнением.

Незадолго до Великой Отечественной войны Кибрик обратился к иллюстрированию «Очарованной души» Р. Роллана (1940—1941). Он задумал большой цикл, но успел выполнить только часть его (в рисунке, акварели или в литографии, черной и цветной). Замысел был продуман весь в целом, поэтому в выполненной части работы видны целостность и единство идеи. В листах этой серии («Аннета у постели раненого», «Аннета у камина», «Марк») художник нашел