Читать книгу "Незаметные истории, или Путешествие на блошиный рынок (Записки дилетантов) - Наталья Нарская"

1812 года вновь останавливался в саксонской столице Дрездене. Правда, прежняя преданность Наполеону была подорвана этой же Русской кампанией: из 21 тысячи саксонцев, поставленных под ружье для похода в Россию, домой вернулась лишь тысяча.

В 1813 году Саксония стала главным очагом войны. Боевые действия и сопутствующие ей эпидемии принесли королевству разорение и гибель десятков тысяч военных и гражданских подданных. «Битва народов» в октябре 1813 года под Лейпцигом – первая массовая битва Нового времени с участием полумиллиона солдат – стала последним сражением, в котором саксонцы воевали в составе французских войск. За поражением на поле боя в Лейпциге последовало взятие саксонского короля в плен, из которого тот вернулся в королевство лишь в 1815 году.

Однако за это время многое в Саксонии изменилось до неузнаваемости. В конце 1813 года королевство было превращено в прусско-российское генерал-губернаторство. Первым генерал-губернатором был назначен князь Николай Григорьевич Репнин-Волконский (1778–1845), который принял решительные меры к восстановлению разоренной территории и оживлению культурной жизни. Тем временем Пруссия отомстила Саксонии за союз с Наполеоном и былое унижение, связанное с утратой герцогства Варшавского. По решению Венского конгресса в 1815 году Саксония вновь стала королевством – правда, самым маленьким в немецкоязычном пространстве: Пруссии отошло более половины ее территории, на которой проживала почти половина саксонских подданных.

Утрату территориальных и людских ресурсов отчасти компенсировал быстрый экономический и культурный подъем королевства, который, правда, не мог вернуть Саксонии былого политического значения. Она стала членом Германского союза и должна была предпринять некоторые унифицирующие преобразования, включая гарантию равенства конфессий (свобода вероисповеданий, впрочем, была объявлена в Саксонии еще в 1807 году) и облегчение положения евреев.

* * *

Именно в период союза Саксонского королевства с наполеоновской Францией и был издан в Лейпциге франко-немецкий словарь. Вот он лежит передо мной, размером 15 × 11 сантиметров, толщиной 3,5 сантиметра, в потрепанном красно-оранжевом картонном переплете. На передней сторонке обложки – тисненый королевский герб. На задней, в венке из цветов, – надпись: «Общественный школьный кружок». Словарь напечатан на тонкой прочной бумаге мелким, но ясным шрифтом, качество печати – отменное. «Новый карманный словарь франко-немецкий и немецко-французский» общим объемом 528 страниц был опубликован в 1812 году уже в шестой раз, будучи проверенным, исправленным и значительно расширенным изданием. К обеим частям, французской и немецкой, приложены таблицы неправильных глаголов, словари мужских и женских имен, географических и политических имен собственных, мер и весов, включая денежную систему Французской империи. Титульные листы и заголовки в обеих частях словаря представлены только на французском языке. Предисловие, тоже составленное по-французски, предваряет только первую часть. Помимо технических пояснений оно содержит своего рода политическую программу в духе Французской революции, поскольку адресует это издание «всем классам общества» во имя международного взаимопонимания и сотрудничества:

В эпоху умножения связей между Францией и Германией, когда знание этих двух языков становится более важным, чем когда-либо, все классы общества должны иметь словарь, который сочетает в себе удобство формата с наибольшим изобилием слов. Что позволяет знать грамматику и различать смысл, когда слово на одном языке имеет соответствия в другом языке[410].

Словарь использовался в школьном преподавании не только в Наполеоновскую эпоху, но и по ее окончании, и не только в Саксонии, но и в других государствах Германского союза. В том числе в Баварском королевстве, которое также долгое время участвовало в Наполеоновских войнах на стороне Франции, но, в отличие от Саксонии, вовремя переметнулось на другую сторону и поэтому сохранило многое из территориальных приобретений в период союза с Наполеоном, став третьим по величине государством Германского союза после Австрии и Пруссии. На первой странице обложки словаря стоит герб не Саксонии, а Баварии. А на его форзаце в год смерти Наполеона I сделана следующая рукописная запись: «Кружок французского языка выделяет ученику верхнесреднего класса Карлу Лангу. Регенсбург, 30 августа 1821 года». Книга была выдана Королевским общественным французским лицеем. Словарем пользовались в течение десятилетий: в 1889–1890 году он принадлежал Эдуарду Шмиду.

Может ли словарь рассказать нам что-либо, кроме того, что мы можем почерпнуть о франко-саксонских отношениях в 1806–1813 годах из других текстов? С долей осторожности можно дать на этот вопрос положительный ответ. Словарь отражает дух времени и французское культурно-политическое лидерство во франко-саксонском и, шире, франко-немецком сотрудничестве. Словарь вобрал в себя вокабуляр Великой французской революции. В нем присутствуют, например, такие термины, как «гильотина», «республика», «революция», «веротерпимость», «свобода вероисповедания», по пять производных от существительных «якобинец» и «санкюлот».

Франко-немецкий словарь является аргументом против «реставрационного» и в пользу «стабилизационного» тезиса в интерпретации Европы эпохи Венского конгресса 1815 года. Период после поражения Наполеона отличался не реставрацией прежних, дореволюционных порядков, а стабилизацией необратимой ситуации с учетом опыта революции и Наполеоновских войн. Пафос Венского конгресса и преобразований в Европе в его духе состоял не в том, чтобы вернуться назад. В том, что это невозможно, отдавали себе отчет даже самые консервативные политики. Задача заключалась в том, чтобы обеспечить устойчивость режимов и стабильность развития после четверти века военно-революционных потрясений – пусть даже с поправкой на принятие и адаптацию наполеоновских реформ для установления «тишины и спокойствия»[411].

* * *

Однако порядок и стабильность вновь взорвались через три десятилетия революциями в Европе 1848–1849 годов. След этих событий я также обнаружил на блошином рынке. Передо мной на столе стоит круглая табакерка из папье-маше диаметром 9,5 сантиметра и высотой 2 сантиметра (см. ил. 47, вкладка). На съемной крышке – карикатура. Посреди огромной мощеной городской площади стоит господин, одетый по моде бидермайера, в приталенном фраке и высоком цилиндре. В его позе чувствуется растерянность – он чуть присел от страха и неожиданности, приподняв руки и повернув голову в сторону опасности. Справа (слева от зрителя) на него надвигается отряд русских военных: офицер в двууголке, на коне и с саблей наголо выступает впереди, за ним двигаются два ряда гренадеров в киверах с султанами и с ружьями на изготовку, позади них виднеются ряды конных кирасиров с пиками. Офицер кричит одинокому прохожему: «Не собираться! Разойтись!» Карикатура называется «Немецкая революция». В самом низу табакерки почти невозможно разобрать очень мелкую и закрашенную по нижнему краю надпись: «У Рота & Рау в Нюрнб-ге».

Мы имеем дело с карикатурой на немецкую революцию 1848–1849 годов[412]. Одни историки считают ее потерпевшей поражение, другие – не доведенной до конца. Общепризнано, однако, что эта либерально-буржуазная революция имела далекоидущие последствия для истории Германии вплоть до середины ХX века, поскольку в ней идеи нации и демократии радикально разошлись, в отличие от Франции или США. Последующее объединение Германии 1871 года пошло не демократическим путем, как, впрочем, и более поздние решения вопросов национального унижения и реванша, вплоть до Второй мировой войны и Холокоста. Но были у революции 1848 года и свои достижения, в том числе возникновение свободной прессы.

Собственно, табакерка как раз и есть воплощение новых надежд и свобод: она свидетельствует о том, что можно было, доставая нюхательный табак, прилюдно продемонстрировать свое отношение к чрезмерному усердию при подавлении революции, жертвой которого мог стать любой ни в чем не повинный немец. Карикатура на табакерке критиковала победителей Наполеона, которые объединились в Священный союз и хозяйничали в Европе, попирая границы. В первую очередь критика адресовалась российскому императору Николаю I, который вновь направился на усмирение бунтовщиков, как и 18 годами раньше, когда он, получив в 1830 году весть о революции во Франции, прервал бал и воззвал к офицерам: «По коням, господа!»

Читатель мог заметить, что крупные исторические события, которые запечатлелись в двух описанных выше предметах, так или иначе связаны с войнами или военными действиями. Это выводит нас на целый пласт коллекционных вещей, именуемых в кругах собирателей милитарией.

Милитария

Под «милитарией» (от лат. militaris – «военный», «солдатский») принято понимать широкий спектр исторических артефактов, связанных с войной, военной службой, вооружением, (не только военной) униформой, системой наград и отличительных знаков. Многие из них, представляя собой известную историческую или антикварную ценность, являются объектами коллекционирования. Милитария охватывает, таким образом, обширную область объектов, которые группируются в самостоятельные сегменты собирательства. К ним относятся, например, холодное и огнестрельное оружие, шлемы и головные