Читать книгу "Вызов - Эль Кеннеди"

– Моя дочь для меня на первом месте, – твердо сказала она, и все те случаи, когда она пренебрегала мной в прошлом, как будто исчезли. Сегодня я была ее главным приоритетом, ее единственной заботой. Все, кроме меня, перестало для нее существовать, и я была за это благодарна.

После череды сообщений Абигейл, Саша и Ребекка встретили нас у полицейского участка. Я поговорила с Ребеккой перед тем, как мы приняли решение пойти на то, чтобы написать заявление. Мы обе сомневались. Она – из-за того, что могли подумать ее родители; я – из-за дополнительного риска. В итоге мы пришли к мысли о том, что могли бы обратить случившееся себе на пользу. Мы не хотели, чтобы все так вышло, но теперь, вместо того чтобы стыдливо прятаться, мы могли бы вернуть себе свою силу. Поэтому, заручившись этим планом, мы вошли в участок вместе. Чувствуя себя куда увереннее.

Как нам объяснила по телефону мать Абигейл, в Массачусетсе нет специального закона о размещении порно в сети. Если бы, например, видео выложила сама Абигейл, то это бы не было преступлением. Однако Джулс и бывшему Абигейл, Кевину, можно предъявить обвинение по другому закону штата – их можно обвинить в несанкционированном доступе к телефону Абигейл, облачному хранилищу Каппы, а также в копировании видео и опубликовании его без согласия. Миссис Хоббс полагает – и с этим согласился служащий, с которым мы разговаривали, – что это веские основания.

Я не спрашивала, что будет с Джулс и Кевином и когда. Мне не особо есть до этого дело, главное, чтобы их наказали. Но моя мама позвонила домой декану Брайара и назначила с ним встречу на следующее утро. Подозреваю, что к концу дня Брайар начнет процедуру по исключению этих двоих.

У меня до сих пор голова идет кругом. В моем мозгу еще только падают фишки домино. Слышится только гулкое «клик-клик-клик» – эхо тысячи последствий, подталкивающих друг друга к окончательному финалу, который неминуемо произойдет в будущем, пусть пока и не ясно, где и когда.

Но паника утихла. Петля страха вокруг моей шеи ослабла. Теперь меня распирает от идей, накрывает адреналином. Уверена, что химическое возбуждение скоро угаснет и через несколько дней я завалюсь спать на неделю. Но пока – точка, точка, точка.

Выбравшись из ванны и надев пижаму, я мгновение стою в коридоре, наблюдая за Конором, лежащим на диване. Его глаза закрыты, голова склонилась на плечо. Его грудь поднимается и опадает от глубокого, спокойного дыхания.

Он удивительный. Не многие парни среагировали бы на эту ситуацию так, как он, признали бы серьезность произошедшего вместо того чтобы преуменьшить степень моего унижения.

Но это Конор. Сочувствие в нем срабатывает на уровне инстинкта – не так, как у большинства парней. Он готов утешать и поддерживать окружающих, даже если никакой личной выгоды ему это не принесет. Именно в это качество в первую очередь я и влюбилась.

Было глупо с моей стороны думать, что я должна его защищать. Он самый сильный, самый стойкий человек из всех, кого я знаю.

Мне хочется дать ему поспать подольше, но, словно почувствовав на себе мой взгляд, он открывает глаза и видит меня в темноте.

– Прости, – хрипло говорит он. – Случайно заснул.

– Нет, все в порядке. Сегодня был долгий день.

Повисает нервное молчание. Конор ерзает, выискивая между диванных подушек свои телефон и ключи.

– Ладно, не буду тебе мешать. Просто хотел убедиться, что ты в порядке после всего. – Он встает и обходит диван, чтобы уйти.

– Нет, – говорю я, останавливая его. – Не уходи. Ты что-нибудь хочешь? Ты голодный? – Я ловлю его руку и отпускаю, точно ошпаренная.

Я не знаю, как теперь себя с ним вести. Между нами нет обычной легкости. Все кажется натянутым и неестественным. Но при этом есть какое-то неопределимое желание быть с ним рядом, и чем дольше он рядом, тем сильнее оно становится.

– Не особо, – говорит он.

– Да, я тоже.

Блин. Как неловко. Насколько я понимаю, мы все еще не пара. Несмотря на то, через что мы вместе прошли за последние несколько недель, я не знаю, как подойти к этому вопросу. Ведь я встретила его у особняка Каппы и воткнула нож ему в грудь. Он вернулся, чтобы помочь мне в трудную минуту, но это не значит, что все прощено.

– Мы можем, эм, посмотреть фильм? – предлагаю я. Маленькие шажки.

Конор кивает. И на его губах проступает почти незаметная ухмылка.

– Ты предлагаешь включить «Нетфликс» и расслабиться?

– Черт, как же с тобой легко. Господи, Конор, уважай себя хоть немного. Ты никогда не найдешь хорошую девушку, если будешь всегда отдавать все даром.

Он драматично вздыхает.

– Моя мама постоянно говорит мне то же самое, но я никак это не усвою.

Мы смеемся, глупо и нервно стоя посреди моей квартиры. Потом его лицо становится серьезным.

– Нам надо поговорить, – произносит он.

– Да.

Он подводит меня к дивану, чтобы сесть. Повернувшись ко мне лицом, но уставившись на свои ладони, лежащие на коленях, он с трудом находит, с чего начать.

– Я не знаю, что у тебя на уме и какие у тебя ожидания. У меня их нет – хочу, чтобы ты это знала. У тебя сейчас сложный период, я понимаю, и я хочу быть рядом, но лишь настолько, насколько ты сама этого хочешь. – Он пожимает плечами. – Как бы это ни выглядело.

Я открываю рот, чтобы его прервать, но он поднимает руку, показывая, что еще не закончил.

Глубоко вдохнув, он продолжает:

– Я целовался с другой девушкой вчера на вечеринке.

Я ненадолго закрываю глаза.

– Понятно.

У него дергается кадык, когда он сглатывает.

– Я напился, и это случилось. Она повела меня в спальню для большего, но я не мог на это пойти – ни физически, ни эмоционально. Но, если честно, это была скорее физическая неспособность. Если бы у меня все работало, я бы пошел на большее.

Я медленно киваю.

– Я не мог ясно думать. А потом мне стало от этого тошно. Не то чтобы я хотел с кем-то переспать, чтобы отомстить тебе или тебя забыть. Я был обижен, растерян, взбешен, поэтому все, что я хотел, – забыться. Дерьмо вышло из-под контроля.

– На тот момент мы не встречались, – искренне говорю я ему. – Ты не должен ничего объяснять.

– Должен. Это мое право. Потому что я больше не хочу никаких секретов. С моей стороны точно. Я не хочу, чтобы у тебя была хоть одна причина сомневаться во мне или мне не доверять.

– Я тебе доверяю.

Он поднимает взгляд, и в его холодных серых глазах я вижу все раны, которые я нанесла. Неуверенность, которую я в него вселила. Месяц назад я бы сказала, что Конор, мать его, Эдвардс неуязвим перед всеми и всем. Невосприимчив к сердечной боли.

Я ошибалась.