Читать книгу "Чара силы - Галина Львовна Романова"

Даждь не спеша снял свой и набросил ей на плечи.

— Иди к огню, — предложил он. — Застынешь!

— А ты?

— Я сейчас приду. Следом.

При этом Даждь не смотрел на нее — взгляд его скользил по сопкам на том берегу, где над отрогами иссиня–черных гор полыхал закат. Златогорка придвинулась ближе, глядя на его четкий профиль.

— Там твоя родина? — догадалась она.

Даждь кивнул и указал вдаль:

— Чуть севернее. Завтра мы пересечем эту реку и отправимся на запад до берега моря. Там есть глубокий залив. Он по размеру больше любого озера, мимо которых мы проезжали. От него мы вдоль берега отправимся на север — там должна быть дорога, по которой до моего дома меньше дня пути. Через двенадцать дней мы будем дома и тогда…

— Тебя там кто‑нибудь ждет?

— Да, — кивнул Даждь. — Отец, мать, братья и сестра. А еще племянник — сын или дочь моего брата. Когда я уезжал, он еще не родился.

— А твоя жена и дети?

Он медленно покачал головой:

— Их у меня нет.

Лицо его напряглось, словно он вспомнил нечто страшное, что постигло его семью, и Златогорка невольно потянулась к нему. Ей так захотелось прикоснуться к его крепкому широкому плечу, но она сдержалась.

— Прости, — молвила она. — Но я не знала… Что с ними случилось? Или мне нельзя знать?

— Почему? — усмехнулся Даждь. — Но это не самое лучшее, что можно узнать обо мне. Их вовсе не было!

Даждь обернулся, и Златогорка увидела, что он улыбается спокойно и безмятежно, и только в глазах светится что‑то странное. Прежде чем сказать хоть слово, Даждь скользнул пристальным взглядом по ее лицу, словно стараясь запомнить каждую черточку.

— Понимаешь, — заговорил он, не отрывая глаз от ее лица, но избегая смотреть в глаза, — я с молодых лет колесил по свету. Дом покинул в возрасте Падуба — захотелось посмотреть мир!.. Меня заносило и в Пекло, и в Ванхейм, и в Дикие Леса, и дальше на запад, в Кельтику, и к самому западному морю, и далеко на юг, к Рилейским горам, и на восток, откуда, из старого Ирия, когда‑то пришли сюда мои предки. Мой отец родился там… Я объездил весь мир, а дома прожил каких‑то пять–шесть лет из тридцати… Однажды, правда, — он отвернулся, снова поглядев на реку, — я встретил женщину, которая показалась мне той единственной, которая предназначена мне…

Златогорка придвинулась так близко, что их плечи соприкоснулись. Даждь смотрел вниз, но девушка не сводила с него глаз.

— Восемнадцать лет я находился под властью ее чар, — продолжил он. — С тех пор как впервые увидел ее, с того дня, как она согласилась стать моей женой. Восемнадцать лет я любил женщину, которая предала меня. До сих пор что‑то гложет, когда я думаю о ней — возможно, это следы ее чар, которыми она привязала меня к себе. А для чего? Я не избавился от тяги к дальним странствиям — наоборот, я обрадовался, когда восемь лет назад судьба позвала меня в дорогу. Наверное, я неисправим — отец в мои годы уже забыл, что такое дороги, а я не могу остановиться. — Он усмехнулся. — И это при том, что я всегда мечтал иметь дом, жену и детей. Я хотел много детей — сыновей и дочерей…

— И ты никого больше не любил? — вырвалось у девушки.

Теперь пришел черед содрогнуться Даждю.

— Человек должен любить, иначе жизнь теряет смысл, — с неохотой ответил он. — Ты поймешь это однажды, когда я отвезу тебя к себе домой. Мои младшие братья не такие бродяги, как я. Они моложе меня, а Стривер красавец, каких поискать! Он может научить тебя летать…

— Летать?

— Да, по–настоящему, на крыльях. И Смаргл — я до сих пор люблю в нем мальчишку, которым он был когда‑то. Каким‑то он стал за восемь лет?

— Ты хочешь, чтобы я…

— Нет, что ты! — Даждь повернулся к девушке и сам не заметил, как его рука накрыла ее ладонь. — Ты вольна в своем выборе! Да, я хотел, чтобы сложилось счастье у моих братьев, но еще больше я хочу, чтобы была счастлива ты! Я так хочу, чтобы ты встретила того, кто придется тебе по сердцу, кто полюбит тебя так…

Внезапно он встретился с нею взглядом и замолчал, не в силах отвести глаз.

Златогорка выпрямилась, чуть отстраняясь, но ладонь. витязя ожила, сжимая ее пальцы, а его глаза жадно смотрели на нее, как будто это было последнее, что он видит в жизни. Они сидели над рекой, глядя друг на друга, и молчали.

Взгляд Даждя на миг опустился на губы девушки. Вскинув глаза снова, он медленно потянулся к ней.

Златогорка вздрогнула, когда их губы встретились. Горячая рука Даждя легла ей на талию, другая по–прежнему накрывала ее ладонь.

«Правую, — внезапно вспомнила она. — В самую первую их встречу она ударила его с левой руки, и теперь он боится, как бы не попало с другой…»

— Если хочешь, — тут же донесся его шепот из губ в губы, — ударь меня. Но я не могу…

Он притянул ее к себе, и губы его скользнули вниз по ее шее к ямке над ключицами. При этом он отпустил ее вторую руку, но Златогорка только обхватила его плечи.

Даждь заглянул ей в лицо.

— Я люблю тебя, — сказал он. — С первой нашей встречи. Я не должен говорить тебе этого, но я люблю тебя.

Златогорка ничего не ответила, но не сопротивлялась, когда он увлек ее за собой в траву. Девушка откинулась на его полушубок. Голова Даждя закрыла от нее темнеющее небо.

— Прости меня, — молвил он.

— Маленькое деревце станет большим… — прошептала девушка.

Даждь не понял ее речей, лишь горячо поцеловал ее, и сердце его закричало от радости, а голова закружилась от счастья, когда ее губы затрепетали, отвечая.

Обнявшись, они покатились по траве, не прерывая поцелуя, и Даждь рванул на груди рубашку, радуясь треску ткани. А ту самую, вышитую Мареной к свадьбе, он разорвет позже, когда вернется домой с той, что станет его женой.

Они слились в одно целое, и Даждь не отпускал Златогорки до тех пор, пока сам не выбился из сил. Сомлевшая от его ласк, девушка счастливо плакала у него на плече. Ее растрепавшиеся косы рассыпались по траве, в них застряли травинки, Даждь с наслаждением вдыхал ее запах, поглаживая теплое податливое тело.

— Ты не замерзла? — шепнул он, не отрывая лица от ее волос.

Полунагая молодая женщина крепче обхватила его плечи.

— Нет! — всхлипнула она, ласкаясь. — С тобой мне не страшно ничего!.. Знаешь, — вдруг улыбнулась она, — мне говорили, что я понесу с первой ночи. И это наша первая ночь… Ночь под звездами!

Даждь поднял голову, посмотрел на небо, потом — на лицо Златогорки.

— У нашего сына будут глаза как звезды, — прошептал он.

— У него будут глаза как у тебя, — поправила его Златогорка и поцеловала витязя сама.