Читать книгу "MOBY. Саундтрек моей жизни - Моби"

Я был самым бедным из всех, так что мне досталась самая маленькая комнатка, которая, впрочем, все равно была больше, чем мой кубик в сто квадратных футов на заброшенной фабрике. Полы в моей новой комнате были покрашены в серый, стены – в выцветший зеленый, а два грязных окна выходили на замусоренную вентиляционную шахту между нашим домом и соседним. Мои ящики с книгами («Звездный путь», Артур Кларк, Кьеркегор) стояли на полу, а пластинки и диски (Joy Division, Деррик Мэй, Public Enemy) валялись в углу. Я снял двери с большого шкафа и установил в него свою маленькую MIDI-студию. Денег на кровать у меня не было, так что мой двухместный матрас лежал прямо на полу. В квартире пахло мусором, не было света, а по соседству были наркопритон и мексиканский ресторан, где готовили кучифритос [4], но мне даже это казалось раем.

Я был самым бедным из всех, так что мне досталась самая маленькая комнатка, которая, впрочем, все равно была больше, чем мой кубик в сто квадратных футов на заброшенной фабрике.

Нью-Йорк уже давно был для меня «темным городом на холме», затянутым тенями, зловещим, но идеальным. Я родился на 148-й улице в Гарлеме в 1965 году и очень долго жил в Коннектикуте, мечтая вернуться в Нью-Йорк – словно почтовый голубь, скучающий по далекому дикому острову, откуда он родом. Перестрелки между бандами, СПИД и передозировки наркотиками были для нас не просто заголовками в таблоидах – у всех нас были знакомые, которые погибли в Нью-Йорке слишком молодыми. Тем не менее Дамьен, я и наши соседи поселились в грязном эпицентре самого удивительного города на планете.

Моя доля арендной платы составляла 285 долларов – немалая сумма, учитывая, что раньше мне приходилось платить всего 50 долларов в месяц охранникам заброшенной фабрики. Но, работая диджеем в «Марсе» и соглашаясь на любые другие предложения, я получал практически 800 долларов в месяц.

За неделю до переезда в город я одолжил мамину машину и пересек мост Таппан-Зи, чтобы отработать диджеем на свадьбе в Найеке, штат Нью-Йорк. Церемония проходила без согласия родных, поэтому жених с невестой на собственные деньги сняли подвал в общественном зале Найека. В подвале было холодно и влажно, и двадцать гостей, сидевших на складных пластиковых стульях, дрожали от холода. У молодоженов не было средств арендовать диджейский пульт, так что я играл музыку с двух кассетников, которые они одолжили у друзей – даже поставил свадебный марш на кассетном сингле, когда невеста шла к алтарю. Мне заплатили 70 долларов, и было даже как-то неудобно брать столько денег. Но одной из главных целей, которые я поставил себе в Нью-Йорке, было не стать бездомным проститутом, а для этого мне нужны были любые способы зарабатывания денег – даже если для этого приходилось работать диджеем на свадьбе с кассетниками вместо пульта и брать деньги с бедных молодоженов.

Я бросил пить два года тому назад, в восемьдесят седьмом. Впервые я попробовал алкоголь в десять лет, в последний день 1975 года.

Через месяц после переезда мы решили устроить вечеринку. Я ставил пластинки и кассеты с «новой волной» и хаусом в углу комнаты, гости танцевали, и все, кроме меня, напились.

Я бросил пить два года тому назад, в восемьдесят седьмом. Впервые я попробовал алкоголь в десять лет, в последний день 1975 года. Семья моего друга Артура жила в Дариене, в особняке возле пролива Лонг-Айленд, и его мама пригласила меня на их новогоднюю вечеринку. В какой-то момент вечером подвыпившая мама Артура протянула мне бокал шампанского. После этого я пошел на их огромную отделанную мрамором кухню и стащил еще два бокала шампанского из-под носа двух европейских студентов по обмену, которые у них работали. После трех бокалов вся моя тревога куда-то улетучилась, и впервые в жизни я почувствовал себя по-настоящему счастливым. Когда после полуночи я поднялся в комнату Артура, тот уже спал на нижнем ярусе двухъярусной кровати. Я с пьяной неловкостью забрался наверх и накрылся одеялом с изображением звездного крейсера «Галактика».

– Я всегда хотел, чтобы мне было так хорошо, – обратился я к комнате. Артур ничего не ответил: он спал.

В средних и старших классах я ходил по вечеринкам и пил все, до чего удавалось дотянуться. Я воровал вино и пиво у мамы и ее бойфрендов. Я воровал водку и ром из баров родителей моих друзей. И, для полного счастья, когда мне было двенадцать, мой друг Джим и я пили винный кулер[5] и принимали нейролептические таблетки, которые прописывали его брату, лежавшему в психушке.

«Я – алкогольный энтузиаст», – говорил я друзьям – иногда в тот самый момент, когда швырял мусорный бак в припаркованную машину, плакал пьяными слезами или блевал на тротуаре. Будучи очень нетрезвым, я разбил несколько машин и потерял девственность в шестнадцать лет, причем вообще не помню, как это произошло.

Мои друзья из старших классов учились в университетах «Лиги плюща» и сидели под столетними дубами, обсуждая Канта и Фуко, а я через год после окончания школы стал девятнадцатилетним недоучкой, который спал на старом мамином диване.

Еще я любил напиваться и ходить на стрейтэджерские концерты. Стрейтэдж – это движение, основанное хардкор-группой из Вашингтона Minor Threat. Большинство ребят-стрейтэджеров наносили большие буквы «X» на тыльные стороны ладоней, не пили, не курили и не принимали наркотики. Мне нравилась музыка, а еще нравилось чувство, что я принадлежу к тайному обществу, но, будучи подростком, я не слишком-то интересовался собственно философией.

Когда мне было семнадцать, я пошел на концерт Minor Threat в «Грейт-Гилдерсливз», рок-клубе в нижнем Манхэттене в одном квартале от «CBGB». Я, как требовалось, нарисовал букву «X» на тыльной стороне ладони, а на пути в клуб напился рома вместе с другом Биллом. После концерта я уже практически лыка не вязал, но познакомился с Яном Маккэем, певцом Minor Threat. Он как раз загружал аппаратуру группы в фургончик.

– Мистер Маккэй, – пьяным голосом сказал я, – я хочу сказать, что я тоже стрейтэджер, и мне очень нравится ваша группа.

Он пожал мне руку и настороженно сказал «спасибо».

В 1983 году я поступил в колледж и продолжил пить, частенько просыпаясь на полу своей комнаты в общежитии в луже собственной блевотины. А еще у меня начались изнурительные приступы паники. Они были настолько ужасными, что я даже не мог выйти из комнаты, не говоря уже о том, чтобы пойти на учебу, так что я отчислился и уехал домой. Мои друзья из старших классов учились в университетах «Лиги плюща» и сидели под столетними дубами, обсуждая Канта и Фуко, а я через год после окончания школы стал девятнадцатилетним недоучкой, который спал на старом мамином диване.

Несмотря на то что мне было всего девятнадцать и по закону мне пить запрещалось, я сумел найти работу диджея в баре под названием «Бит». В других барах пьянство на работе, возможно, вряд ли кому-то понравилось бы, но в «Бите» начальство смотрело сквозь пальцы на то, что я пью так много и часто, как получится. Я выпивал пинту водки, потом меня рвало алкоголем и желчью в туалете, потом, опустошив кружку пива, я шел обратно в диджейскую будку работать.