Читать книгу "Чингисхан - Джон Мэн"

Пока под шум паяльной лампы и жужжание мух готовилось мясо, наш водитель Хишиг рассказывал нам, откуда у него такие ожоги. Он занимался вот этим самым, счищал мех со шкурки сурка, и тут вдруг паяльная лампа стала подтекать и взорвалась, обдав его горящим керосином. Он долго лечится, для этого и приехал в Аврагу на озеро, попользоваться чудодейственной грязью. Ему помогает не сама грязь, а живые организмы, которые живут в ней, а местные жители называют их «природные доктора». Он заходит в сернистую воду, чтобы эти «доктора» очищали его рубцы. Больно, но помогает. Я невольно отпрянул от него, когда он стал сдувать последние кусочки меха и Баатар принялся счищать сочащийся жир.

Сок сурка, приготовленного на навозномкостре и с помощью пламени паяльной лампы, настоящий нектар — густой, темный, аппетитный. Мясо на вкус довольно приятное. Но для изнеженного жителя Запада оно непривычно и вызывает мысль о том, что могло бы быть и повкуснее. Жизнь сурка проходит в рытье нор и постоянном спасении бегством. Сурок — это одни мышцы, и его мясо не по зубам тем, кто питается в ресторанах и ест переработанную пищу. Для остальной части рода человеческого, обладающей сильными и ослепительно белыми зубами, столь характерными для выросших на свежем воздухе монголов, оно доставляет восхитительное удовольствие, особенно если прихватить с собой водку «Чингисхан». Директор вытащил из мешка-кастрюли похожий на виноградинку предмет, желчный пузырь, и с блаженной улыбкой отправил себе в рот. Пока я извлекал застрявшие в зубах волокна мяса, сурок целиком исчез в парах экзотической водки и навозного дыма.

Наконец мы снова устроились в раскаленной, как печка, и полной жужжащими мухами машине; Баатар прочистил горло и своим высоким и звонким тенором завел бурятскую народную песню. Мы открыли окна. Ветер быстро изгнал надоедливых насекомых, и Баатар услаждал наш слух до самого Аврага: «Меня зовет кукушка, и я спешу к тебе, моя возлюбленная, а вокруг родная земля, мои реки, мои горы».

История того, как потеряли и вновь обрели «Тайную историю», весьма любопытна. Оригинал «Тайной истории», воз можно, стал «секретным», то есть известен только узкому кругу избранной знати, вскоре после того, как монголы за вершили завоевание Китая в 1271 году и сделали заказ лето писцам написать официальную историю. После того как монгольская династия в 1368 году сменилась династией Мин, минские чиновники, стремясь сохранить языковой контакт с большим количеством подданных, придумали для подготовки переводчиков своеобразную систему записи слов монгольского языка. Они призвали на помощь ученых — лингвистов, чтобы создать систему передачи монгольских слов звуками китайского языка, вернее, передачи слогов монгольского языка слогами китайского. Теперь каждый монгольский слог обозначался китайским знаком, звучавшим созвучно. С тех пор иностранные имена и фразы именно так и записываются по-китайски.

Но китайский язык имеет свою особенность: каждый знак или слог должен начинаться с согласной и кончаться либо гласной, либо «н». При транслитерации происходит отступление от оригинала. Столица Внутренней Монголии Хух-Хот, образованная из двух монгольских слов (хух, хот), означающих Голубой Город, превращается в набор слогов: Ху — Хе-Хао-Те, каждый из которых имеет собственное значение, но, взятые вместе, они образуют бессмыслицу, подсказывая китайским читателям, что речь идет всего лишь об иностранном имени. Америка получается Мей-Гуо, Лос-Анджелес — Ло Савн Ге, Париж — Па Ли. Чингисхан звучит как Чьен Чи Ссу Хан.

Для китайца, пытающегося прочитать транслитерацию «Тайной истории», это звучало бы так, как если бы он говорил по-монгольски с жутким китайским акцентом. Поскольку по-китайски это не имело бы никакого смысла, с правой стороны от каждой вертикальной колонки монгольских значков добавляют приблизительное пояснение о смысле написанного.

Со временем, когда монгольское влияние уменьшилось, китайцы уже не чувствовали потребности сохранять монгольский оригинал и оставляли только китайскую фонетическую версию вместе с китайским же толкованием. Не сколько копий «Тайной истории», всеми позабытые, пылились на полках, и только в XIX — начале XX века их одну за другой обрели вновь. В последующие годы ученые работали над восстановлением монгольского оригинала. Дело это не трудное, если хорошо знаешь оригинал и оба языка вам близки, но весьма и весьма мудреное, если учесть, что нужно при помощи китайского языка XIV века восстановить монгольский язык двенадцатого. Причем никто не знает, как тогда произносились слова, тем более это разные языковые группы. Головоломную работу проделали и переделали несколько раз, и последний вариант был опубликован в 1980-е годы. Несмотря на то что остался еще не решенным ряд лингвистических и географических проблем, так как до сих пор текста монгольского оригинала обнаружить не удалось, тем не менее «Тайная история» теперь доступна для ознакомления на нескольких языках.

Ученые спорят о том, что в ней подлинное, а что вымышленное, но все сходятся в том, что «Тайная история» основывается на реальных событиях, ибо ее содержание перекликается с другим — не менее тайным — источником того же времени, известным под названием Алтай Дебтер («Золотая тетрадь»). Ее оригинал пропал, но известен по изложению в персидских и китайских исторических трудах. Вот и все первичные источники по времени Чингиса. Известно, что существовало много других работ, но все они пропали или были намеренно уничтожены (некоторые совсем не давно — одна средневековая хроника была в 1927 году со жжена неким китайским милитаристом).

Работа XVII века Алтай Тобчи («Золотые итоги») пересказывает «Тайную историю» и более поздние легенды, но украшает их идеями буддийской мудрости. Четвертый источник — официальная история Юаньской (монгольской) династии, составленная преемниками монголов и написанная в обычной для переходного периода при смене одной династии другой манере, но по сравнению с «Тайной историей» эти заметки слишком цветисты и официозны.

«Тайная история» остается непревзойденной. Она интригует и одновременно оставляет неотвеченные вопросы. Претендуя на объяснение происхождения монгольского на рода, она вызывает сравнение с другими великими произведениями «первооснователей»: ее можно поставить в один ряд с Библией, «Илиадой», норвежскими сагами, «Нибелунгами», «Махабхаратой». Но ей не хватает их масштабности — в ней только 282 параграфа и тысяча шестьдесят слов, одна треть «Илиады». И хотя она содержит элементы мифа творения и легенды в ней граничат с пересказом досужих сплетен и неким подобием исторической хроники, ей не хватает и эпического размаха, и исторической достоверности.

Как вдохновенная эпика, «Тайная история» прочно опирается на традицию монгольского повествовательного стиха. Это не что иное, как изустная традиция, перенесенная на бумагу, — редкостное достоинство, ставящее ее вровень с «Илиадой» и «Одиссеей». Ясно, что по определению не может быть письменного свидетельства устной традиции, но, применительно к Гомеру, ученые предлагают теорию, которая может послужить моделью создания «Тайной истории». После окончания Троянской войны, около 1250 года до н. э., греческие певцы-поэты, переходившие от одного царского двора к другому, с одной рыночной площади к другой, слагали легенды о греческих героях и битвах, рассказывали об их предках и зарождении греческой цивилизации. Так продолжалось 500 лет. Гомер обобщил эти сказания, оформив их в одно художественное целое как раз ко времени, когда греки приняли финикийское письмо. Как только легенды записали, они как бы застыли в полете. Мешанина былей и небылиц превратилась в два единых по содержанию литературных произведения.