Читать книгу "Медальон Великой княжны - Юлия Алейникова"

Глава 4

17 июля 2017 г. Санкт-Петербург

— Хорошо, Рюмин. Очень хорошо. С Лысого возьмете подписку о невыезде. Давайте список вещей, которые они раскопали в ночь с двенадцатого на тринадцатое, — протянул руку капитан Авдеев.

«Блин! Ну что за человек этот Авдеев, вечно найдет, к чему прицепиться. А ведь так хорошо все начиналось», — пригорюнился Рюмин, чувствуя себя последним ослом.

— Что, нет списка? — убирая руку, разочарованно поинтересовался капитан. — Старший лейтенант Рюмин, озвучьте, пожалуйста, еще раз, какую версию вы разрабатываете? — тоном преподавателя попросил Авдеев.

И Денис Рюмин тут же почувствовал, что зачет ему не сдать. Дежавю.

— Версию, что Кротов с компаньоном не поделили добычу, вследствие чего Кротов был убит компаньоном, — уныло проговорил Рюмин, наверняка зная, что уже засыпался.

— А какую добычу не поделили компаньоны? — тем же вкрадчивым тоном спросил капитан Авдеев.

— Ту, которую выкопали в ночь с двенадцатого на тринадцатое, — с видом проштрафившегося школяра ответил Рюмин.

— А что они выкопали в ночь с двенадцатого на тринадцатое? — продолжал занудно выяснять капитан.

Не мог сразу же обозвать идиотом и сказать, что только последний осел не составил бы список изъятых из могилы ценностей. Издевается.

— Не знаю, — сердито буркнул Рюмин, краем глаза поглядывая на довольно ухмыляющегося Грязнова. «Погоди, Никитушка, и твоя очередь придет», — пообещал мысленно Денис.

— Не знаете, — повторил за ним Авдеев. — Плохо, — огласил свой вердикт капитан.

Перезачет. Добавил про себя Рюмин.

— После совещания отправитесь к Лысому, Сидоренко, и составите подробный список, желательно с описаниями предметов, — распорядился капитан. — Алиби Сидоренко проверить самым тщательным образом. Докладывайте, Грязнов.

Никита заерзал в кресле, выпрямляя спину, и, расправив перед собой бумаги, приступил к отчету. «Подхалим несчастный, — зло заметил про себя Денис, вырядился в такую жару в костюм, к начальству подлизывается». Сам Никита предпочитал свободный стиль в одежде. Например, футболку и слаксы.

— Значит, так, Станислав Дмитриевич, вот распечатка всех звонков покойного начиная с одиннадцатого числа. На всякий случай взял с запасом, — пояснил Никита с самым серьезным видом. — Входящие, исходящие, СМС, здесь трафик, вот тут распечатка с паспортными данными всех абонентов. Отдельно список его контактов в алфавитном порядке с паспортными данными.

Выкладывая информацию, Грязнов только что не светился от самодовольства, как лампочка Ильича. А чем гордится-то? Чем? Тем, что смотался в компанию-оператора и, тряся корочкой, потребовал у девицы распечатку? А сам в это время кофеек попивал из автомата. Экий подвиг! Но Денис явно недооценивал объективность своего начальства.

— Хорошо, — неторопливо просматривая распечатки, проговорил Авдеев. — Кого из списка абонентов Кротова вам удалось проверить, скажем, за период с двенадцатого по пятнадцатое июля?

— Я… Это я…

Авдеев смотрел на подчиненного внимательным невыразительным взглядом, вежливо ожидая продолжения.

— Я… В день убийства, — нашелся наконец Никита Грязнов, — ему несколько раз звонила мать. — Он быстренько порылся в своих бумажках и достал нужный листок. — Вот, сперва был входящий вызов, а потом после часа дня несколько непринятых. Очевидно, Кротов уже был мертв.

— Очевидно, да, — холодно согласился капитан.

— Так это и эксперты еще вчера установили, — тихо, куда-то в сторону заметил Рюмин, стараясь сдержать самодовольную ухмылку, за что тут же получил яростный взгляд Грязнова.

— Дальше, — прервал их безмолвную пикировку капитан.

— Дальше звонила некая Вероника Крылова, очевидно, девушка покойного Кротова. По сути, это единственная женщина, кроме матери, которая звонила ему за последние дни. И возраст подходящий.

— Так это девушка Кротова или вы предполагаете, исходя из распечатки?

— Я так предполагаю, — после секундной паузы вынужден был признать Грязнов, врать капитану было опасно. Все равно в угол загонит, так уж лучше сразу.

— Какие еще сведения вы сумели раздобыть? — без всякого намека на издевку поинтересовался капитан, отчего его вопрос прозвучал еще неприятнее. Уж лучше бы сразу обозвал ленивой скотиной, и дело с концом!

Но Станислав Дмитриевич Авдеев никогда не обзывался, даже в детстве. Бессмысленным оскорблениям личности он предпочитал доходчиво и аргументированно объяснить, почему эта самая личность не права, чтобы впредь она этих ошибок не совершала. Но личности, особенно подчиненные ему личности в следственном комитете, отчего-то не ценили тонкого педагогичного подхода своего начальства, а, напротив, предпочитали грубые примитивные оскорбления.

Станислав Дмитриевич огорчался. Но принципов своих не менял.

— Значит, так, уважаемые коллеги, — это, казалось бы, вежливое, корректное обращение было воспринято проколовшимися лейтенантами как очередное издевательство, — надо в кратчайшие сроки ликвидировать все недоработки. Рюмин, вы уже получили задание, можете приступать. Грязнов, вам необходимо встретиться с родителями покойного Кротова, предъявить им список, собрать максимум информации о значащихся в нем абонентах. Вы, Рюмин, также возьмите с собой экземпляр распечатки и покажите Сидоренко, возможно, он кого-то сможет опознать. Непосредственно с абонентами в контакт не входить, за исключением этой самой Вероники Крыловой. Нам нужен оценщик, точнее, не оценщик, а ученый! Расспросите аккуратно родителей Кротова, кто из знакомых покойного имеет высшее образование в интересующей нас области: искусствоведение, история. Действовать надо осторожно, ни в коем случае не спугнуть его раньше времени. Задача ясна?

— Так точно, — в один голос отрапортовали лейтенанты и поднялись со своих мест.

— Свободны. Завтра в двенадцать с отчетом у меня, — распорядился Авдеев, взглянув на часы.

— Гм, — пробубнил, закрыв дверь начальственного кабинета, Грязнов. — А спать, есть и жить нам не надо?

— Чего тебе жаловаться? Прокатишься на метро до «Озерков», а мне вот в Гатчину тащиться. Знаешь, какие сейчас на шоссе пробки? — со вздохом одернул его Денис.

Теперь, когда два молодых самоуверенных разгильдяя покинули его кабинет, должным образом наставленные на путь истинный, Станислав Дмитриевич смог наконец снять пиджак, расслабить галстук и закатать рукава рубашки. При подчиненных он себе подобной вольности никогда не позволял. Начальство всегда должно быть собранным и безупречным, только тогда оно может требовать того же от подчиненных.

Хочешь требовать с других, начни требовать с себя. Этот и прочие жизненные принципы Станислав впитал в себя с детства, сперва от бабушки, происходившей из древнего рода князей Алабышевых, а затем от отца, профессора консерватории и просто глубоко интеллигентного человека, которого он уважал и чьим мнением очень дорожил.