Читать книгу "The Mitford murders. Загадочные убийства - Джессика Феллоуз"

— Извините, парни, — озабоченно произнес Маршант, — у нас опаздывает поезд из Бексхилла. Я должен пойти и разобраться с этим делом. Выпейте пока чайку.

Только плотно закрыв за начальником дверь кабинета, молодые люди расхохотались от души.

— Неужели у него окончательно крыша поехала? — изумленно произнес Гарри. — Военная медаль, пятифунтовая банкнота, перьевая авторучка — а теперь вот еще карманные часы… И все таинственным образом обнаруживается в ящике его письменного стола через несколько часов после сообщения о кражах?

— Прошу, перестань! — согнувшись от хохота и зажмурив глаза, простонал Гай. — У меня уже живот болит от смеха.

Конлон вытянулся в струнку и начал кривляться, изображая мимику начальника станции.

— Это полиция? — начал он, прогудев в воображаемую телефонную трубку. — Я должен сообщить о крайне, крайне серьезном преступлении…

Потому-то ни один из них не услышал, как дверь кабинета вновь открылась.

Глава 5

12 января 1920 г.

Сидя в такси, Стивен продолжал держать заломленную за спину руку Луизы, правда, уже менее крепко. Когда машина остановилась на перекрестке, Луиза подумала о попытке выскочить на улицу, но ее устрашила царящая вокруг жуткая какофония. С грохотом и лязгом, рассыпая искры из-под скользящей по проводам дуги, проносились по рельсам трамваи, с легким креном заворачивали за угол автобусы, бока которых поблескивали рекламами фирменного туалетного мыла «Перз», а над ними на верхнем открытом этаже маячили редкие замерзшие пассажиры. Мальчишки, которым следовало бы сидеть в школе, вышагивали по тротуарам, облаченные в «сэндвичи» — двойные рекламные щиты, выкрикивая свежие новости вроде: «Ллойд Джордж опять поднимает налоги» и «На ступенях церкви найден брошенный ребенок». Довоенным реликтом смотрелась конная повозка, стоявшая, точно памятник, около тротуара, и только дымящаяся куча навоза свидетельствовала о живой лошадиной силе этого животного. Молодые парни и незамужние особы средних лет, вихлявшие из стороны в сторону на велосипедах, порой появлялись перед окнами кэба и бросали быстрые взгляды на сидящих в машине пассажиров: мрачного вида мужчину в низко надвинутой на лоб шляпе, напряженно смотрящего вперед, и рядом с ним неулыбчивую молодую женщину.

Сердце Луизы учащенно билось в груди. Сокс лежал на полу салона и, хотя и выглядел спокойным, испуганно прижимал уши.

Девушка слишком хорошо знала натуру своего дяди, чтобы не опасаться того, куда он везет ее. Отец Луизы был младшим из шести детей в семье, где Стивен считался паршивой овцой. При первой возможности ее дядя сбежал из дома и появлялся только на похороны. «И вовсе не потому, что хотел почтить память покойного, — говорил ее отец, — а только потому, что надеялся получить что-то по завещанию или, по крайней мере, стащить у кого-нибудь из тетушек пару монет».

Пока Луиза была еще ребенком, Стивен заходил к ним несколько раз и всегда слишком долго засиживался, но ее мягким, нерешительным родителям не хватало духа попросить его уйти. Кроме того, они очень много работали, и когда Стивен предложил отводить Луизу в школу по утрам, восприняли его предложение с благодарностью. Они так и не узнали, что вместо школы он возил ее по железнодорожным станциям, давая, как он выражался, «уроки школы жизни» и обучая обчищать карманы богачей или, по крайней мере, людей в приличных пальто. Луиза, конечно, учила разные уроки, но о дядиных уроках жизни матери никогда не рассказывала. Стивен добивался ее молчания, задабривая племянницу леденцами и вкрадчиво внушая ей чувство вины. Разве у ее родителей и без того мало проблем? С горечью Луиза вспоминала, что зачастую ее радовало дядино внимание — дома ей не могли его уделять. Она не хотела делать то, за что Стивен хвалил ее, но все-таки делала. Иногда он давал ей шиллинг, с ухмылкой поясняя, что это «ее доля дохода», и она начала копить эти монетки, складывая их в спрятанную под кроватью банку. Ей думалось, что когда-нибудь она накопит достаточно денег, чтобы уйти из дома.

Поэтому никто не удивился, когда Стивен заявился на похороны ее отца, а потом и на скромные поминки, устроенные в ближайшем пабе «Скрещенные ключи». Тогда он и привел с собой Сокса, молодого, но уже хорошо обученного пса, и завоевал симпатию Луизы, сказав, что этот пес очень похож на его первую, подобранную в детстве на улице бродячую собаку. Девушка знала эту историю — дядя потом, обычно выпив лишнего и погрузившись в меланхолию, частенько пересказывал ее. В детстве он подобрал на улице бездомную дворнягу и принес ее домой, и хотя в семье все приняли эту собаку, она привязалась только к Стивену и спала рядом с ним, согревая его на полу спальни, где лежали бок о бок все шестеро детей. В итоге отец выгнал пса из дома за кражу драгоценных объедков тушенки, чем разбил брату сердце. Сокс очень похож на ту собаку, сообщил Стивен на поминках в пабе, и они с Луизой оба с улыбкой взглянули на дворнягу, постукивавшую хвостом по полу.

После похорон Уинни пребывала в жутком смятении, и когда деверь предложил помочь довести ее до квартиры, Луиза, обрадовавшись дополнительной паре рук, забыла о том, что с ним надо быть настороже. Час был поздний, и, учитывая количество выпитого эля, было бы невежливо не оставить его переночевать, как она и поступила, сказав, что спокойно может поспать вместе с матерью.

Как водится, по прошествии нескольких дней ни матери, ни дочери не удалось выбрать удобный момент и подобрать верные слова, чтобы попросить Стивена уйти из их дома. Уинни и Луиза избегали говорить об этом между собой, словно обсуждение его присутствия в их квартире могло усугубить неудобную реальность. Стивен никогда не давал им денег, но иногда мог принести в дом то, что купил или, возможно, выиграл у кого-то в пабе — кусок говядины или баранины, — поэтому они не могли пожаловаться, что он совсем ничего не вкладывает в скудные ужины, которые готовила Уинни. Перед тем, как самому приступить к еде, незваный гость всегда отрезал кусок Соксу. Со дня похорон Стивен, уходя из дома, никогда не упоминал, чем он занимается или что делал до того, как вновь заявился к своим родственницам — последний раз они видели его года два или три назад, — и мать с дочерью знали, что лучше его ни о чем не спрашивать.

Спустя несколько недель Уинни с Луизой научились терпеть его присутствие и привыкли к нему, как привыкают к постоянной боли в колене: сначала она раздражает тебя, всякий раз начиная ныть при ходьбе, а потом ты привыкаешь и забываешь о ее существовании. Помимо того, что дядя поселился в комнате Луизы и обычно приходил по ночам пьяным, суммарный вклад его личности в их домашнюю жизнь в основном заключался в угрюмом ворчании и сильно продавленном кресле, где раньше любил сидеть Артур, а теперь, обычно страдая от тяжелого похмелья, отсыпался после ланча Стивен, и рядом с ним неизменно посапывал Сокс.

Сидя в кэбе, Луиза думала о матери… Ее, наверное, удивит случившееся. И в то же время девушка понимала, что Уинни некогда будет задумываться об этом. Ее ждала большая стирка, и она будет больше обеспокоена пропавшей корзиной. Возможно, мать вернется к дому миссис Шавелтон, чтобы поискать пропажу, но скорее всего, вернется она только с уже постиранным бельем и безропотно согласится оплатить пропавшие вещи, извинившись за небрежность и смиренно отступая к двери, несмотря на то, что за многолетнюю стирку у нее ни разу не пропал даже носовой платок. Луиза любила мать, но порой та напоминала ей одну из тех застиранных наволочек, которые сама так самозабвенно стирала и гладила: чистая, белая, пахнувшая порошком «Лакс» и существующая только для обеспечения чужого комфорта.