Читать книгу "Капитан "Корсара" - Стефани Лоуренс"

Дункан выпрямился, расправил плечи, вздохнул и спросил:

– Значит, ты… вы… женаты? Я имею в виду – на другой.

– Что? – Ройд растерялся. С чего вдруг Дункан задал такой вопрос? Потом до него дошло. – Боже правый, нет, конечно!

Стоило словам слететь с его губ, как его осенило.

Он помолчал, вспоминая. Наконец-то он уяснил себе всю картину произошедшего. Вспомнив, как все было, он негромко произнес – больше для себя самого, чем для Дункана:

– Хотя… если подумать как следует… по-моему, я все-таки женат на твоей маме.

Ну, почти женат…

Наверное, именно поэтому она так и не рассказала ему о Дункане.

Остаток дня Ройд отвечал на многочисленные вопросы сына. Почти все они касались кораблей и мореплавания, но время от времени мальчик спрашивал его и о Фробишерах. Он тоже осторожно расспрашивал его, когда удавалось вставить слово. Ройд узнал, что Дункан жил в поместье Кармоди и учился с остальными детьми большой семьи; с ними занимались гувернантка и наставник, но на следующий год ему предстояло отправиться в среднюю школу.

Ройд и его братья посещали Абердинскую среднюю школу. Он напомнил себе: надо сказать Изабель, чтобы Дункана отдали туда же. Не нужно отсылать мальчика далеко – такое решение явно придется Дункану по вкусу. Как только он услышал от Ройда, что ему всегда рады на любом корабле Фробишеров в порту, Дункан твердо вознамерился пользоваться приглашением как можно чаще.

До самой ночи у Ройда и Изабель не было времени поговорить. Ужин им подали в капитанскую каюту. Они вместе сидели за столом – как обычная семья. Кстати, ужин прошел без единой неловкости; Дункан руководил застольной беседой, а родители только подавали реплики. Позже Изабель уложила Дункана спать; ему досталась каюта слева. Ройд следил за ними, подмечая, что мать и сын очень привязаны друг к другу. Когда Изабель повернулась, чтобы погасить лампу, он проговорил вполголоса:

– Жду тебя на палубе.

Изабель кивнула.

Ройд поднялся на ют, чтобы сверить курс со штурманом, Уильямом Келли, затем подошел к борту, посмотрел в ночное небо и стал ждать. После открытия прошло довольно много времени; новая жизнь все больше обретала форму и овладевала им, и прежняя ярость утихла, сменившись сильной потребностью изучить, узнать, оценить заново, а затем изменить и преобразовать действительность – если еще не поздно.

И если она позволит.

Через несколько минут на палубу поднялась Изабель, запахнула на груди шаль и направилась на нос корабля.

Когда он подошел к ней, она смотрела вперед, во мрак.

Корабль будто летел по волнам; все члены экипажа знали маршрут как свои пять пальцев, и все стремились как можно скорее попасть в Лондон. Хотя небо заволокли облака, которые время от времени закрывали луну, звезды светили ярко, и гребешки волн фосфоресцировали. Казалось, будто в ночном море сверкают алмазы.

Ройд остановился за спиной у Изабель и, положив ладонь на борт, приноровился к качке. Вахтенные находились далеко и ничего не могли услышать; кроме того, ветер относил слова в сторону. Изабель нарочно встала так, чтобы он не видел ее лица. Наверное, благодаря ее уловке им проще будет разговаривать. И проще о чем-то договориться.

Она молчала, но он ничего другого и не ожидал, понимая, что сам должен проявить инициативу. Он начал с вопроса, который для него был самым важным:

– Почему?

Он скорее почувствовал, чем услышал ее вздох, но Изабель по-прежнему стояла, высоко подняв голову, и, когда заговорила, голос ее был звучным:

– Тебя не было рядом. Ты уехал и не возвращался.

– Но ведь потом я вернулся. Почему ты ничего мне не сказала?

– Потому что, скажи я о нем, ты забрал бы его у меня. Не забывай, что Дункан родился после того, как мы разорвали помолвку. Значит, все права на него отошли бы тебе, его отцу. У меня не было бы права голоса во всем, что касается его воспитания и его жизни… Я не имела бы права даже оставить его у себя!

Он нахмурился. С какой стати он должен был забрать?.. Мысли в голове кружились, как разноцветные кусочки стекла в калейдоскопе; всякий раз, как они останавливались, получался другой узор. Он никак не мог взять в толк, о чем она говорит.

Единственная причина, по которой она скрыла от него существование Дункана, заключалась в том, что она почему-то вбила себе в голову, будто не хочет выходить за него замуж.

И все же что-то не складывалось; кусочки в калейдоскопе не образовали цельную картинку. Прошло много лет, но Изабель ни разу не поощрила другого поклонника.

– Изабель…

– Да, ты бы его забрал…

В ее голосе угадывалась такая убежденность, что он вынужден был задуматься… и пришлось признать: если бы она хотела выйти замуж за другого, а он бы узнал о Дункане…

Он вдруг вспомнил, как почувствовал себя, когда она велела ему убираться и захлопнула перед его носом дверь особняка Кармоди. Она всегда отличалась переменчивостью нрава, но, по правде сказать, и он не уступал ей в этом. Правда, когда она вспыхивала, он, наоборот, холодел. В тот день он испытал холодную ярость и боль – опасное сочетание. Изабель принадлежала к числу тех немногих, кто способен был причинить ему настоящую боль. Он отдал ей свое сердце, а она растоптала его и швырнула ему назад. Во всяком случае, ему тогда так казалось.

Пришлось признать: тогда она была права. Каковы бы ни были ее намерения, если бы тогда он узнал о Дункане… трудно сказать, что бы он сделал, а что – нет.

Изабель тихо вздохнула и плотнее закуталась в шаль.

– Знай одно: я ни за что, ни за что на свете не позволю тебе забрать его у меня. Запомни это. Заруби себе на носу!

Он без труда поверил ей. Он знал ее натуру, знал, как пылко она защищала тех, кого любила. Она всем сердцем, всей душой отдавалась тем, кого любила. Подумать только, когда-то ведь и он был объектом ее страсти и преданности!

Теперь, оглядываясь назад… он не мог объяснить даже себе самому, почему не попробовал вернуться. Он пытался поговорить с ней в первые дни после их разрыва, но, дважды столкнувшись с глухой стеной неприязни – ее родичи не подпускали его к ней, – он так и не смог поговорить с Изабель наедине. Тогда он думал, что родственники действуют с ее ведома. Злой, раздосадованный, он ушел и больше не возвращался.

Ему казалось, что он – пострадавшая сторона, и все свои последующие действия он считал полностью оправданными. В конце концов, она сама его оттолкнула! В нем тогда проснулась гордыня и крепко вонзила в него свои когти.

Он вернулся домой настоящим героем, хотя его заслуги и нельзя было признать публично; задание, которое он тогда выполнял, было сверхсекретным. Он летел домой как на крыльях, и его самомнение поднялось до небес: в конце концов, он выполнил задание лучше, чем можно было ожидать. Одержал полную победу. И хотя Изабель не знала и не могла знать подробностей, Ройд ожидал, что она, его невеста, встретит его с распростертыми объятиями и лучезарной улыбкой. А она… в действительности все оказалось настолько по-другому, что он нанес ответный удар, уйдя и не оглянувшись.