Читать книгу "Вкус. Наука о самом малоизученном человеческом чувстве - Боб Холмс"

Несмотря на все вышесказанное, некоторые люди действительно могут обладать повышенной чувствительностью к глутамату натрия. Но если чистый глутамат натрия вызывает проблемы, эти люди также должны быть чувствительны к блюдам, содержащим грибы, соевый соус, сыр пармезан и другие продукты, богатые естественным вкусом умами. И разумеется, злоупотребление глутаматом натрия может приводить к проблемам со здоровьем точно так же, как чрезмерное употребление соли, лимонной кислоты или любых других приправ. Все это следует учитывать, но едва ли можно считать поводом для исключения глутамата натрия из репертуара приправ. Если на то пошло, большинство кухонь мира прибегают к чисто химическим приправам, таким как хлорид натрия, он же поваренная соль, для усиления соленого вкуса, сахароза для усиления сладкого и уксусная кислота для усиления кислого. Так почему бы не добавлять немного глутамата натрия в тех случаях, когда требуется подчеркнуть вкус умами?

Но умами – сущий пустяк, когда речь идет об исследованиях вкуса в пищевой индустрии. Самые большие деньги вращаются вокруг сладкого вкуса. Как и умами, сладкий вкус воспринимается у нас одним видом рецепторов (хотя, как мы узнаем чуть дальше, имеются веские причины подозревать, что это не совсем так). И эта простота заставляет ученых – в основном работающих на крупные продовольственные компании – ломать голову над тем, как найти альтернативные способы воздействия на этот заветный рецептор без того груза калорий, который несет с собой настоящий сахар.

Большинство искусственных подсластителей, имеющихся сегодня на рынке, были открыты по чистой случайности. Самый старый из них был открыт в 1878 году немецким химиком Константином Фальбергом, занимавшимся изучением производных каменноугольных смол в Университете Джонса Хопкинса в Балтиморе. Ученый забыл вымыть руки перед ужином и заметил, что хлеб, который он ел, был «невыразимо сладким». Сначала он не придал этому значения, но потом понял, что все, к чему он притрагивался, приобретало сладкий вкус. Фальберг бросился в лабораторию, где перепробовал на вкус всю химическую посуду, в которой проводил эксперименты в тот день. По счастью, ему не попалось ничего ядовитого, и в конце концов он обнаружил раствор с примесью орто‑сульфобензимида – вещества, которое он назвал сахарином.

Цикламат имеет во многом похожую историю: в 1937 году студент Иллинойского университета работал над созданием жаропонижающего препарата. Имея скверную привычку курить в лаборатории, он поставил горящую сигарету на лабораторный стол фильтром вниз, а когда затянулся снова, почувствовал сладкий вкус. Аспартам: в 1965 году химик, занимавшийся поиском лекарства от язвы желудка, лизнул палец, чтобы подхватить листок бумаги, и заметил сладкий вкус. Сукралоза: студент Королевского колледжа в Лондоне не расслышал слова своего научного руководителя, который попросил его «протестировать» (test ) новое вещество, решив, что вещество нужно попробовать на вкус (taste ), – потенциально смертельная для химика ошибка на этот раз привела к важному открытию.

Искусственные подсластители имеют меньшую калорийность по двум причинам. Некоторые, такие как сахарин и сукралоза, не усваиваются организмом, поэтому не дают никаких калорий. Другие, такие как аспартам, создают сладкий вкус при более низких концентрациях, чем обычный сахар, поэтому, хотя и усваиваются организмом, обеспечивают сладость с гораздо меньшей калорийной нагрузкой. Но здесь есть одна загвоздка: несмотря на то, что некоторые из этих химических веществ вызывают ощущение сладкого вкуса уже при низких концентрациях, они очень быстро достигают порога интенсивности. Сколько бы сахарина вы ни положили в чашечку кофе, уровень сладости никогда не будет превышать сладость 10,1‑процентного раствора сахара. Это проблема для производителей сладких напитков, поскольку обычная Coca‑Cola имеет сладость, эквивалентную 10,4‑процентному раствору сахара, а Pepsi – 11‑процентному.

Это не единственная причина того, почему вкус искусственно подслащенных напитков многим людям кажется немного странным. Вторая причина состоит в том, что большинство искусственных подсластителей активируют не только рецепторы сладкого, но и один из множества видов рецепторов горького вкуса, что придает напиткам горьковатый привкус, который многим не нравится. Поскольку люди имеют разные наборы горьких рецепторов, одни подсластители воспринимаются ими хорошо, другие плохо. Например, сахарин кажется мне горьким, что свидетельствует о хорошей работе моего рецептора T2R31. С другой стороны, я не чувствую никакой горечи от низкокалорийного натурального подсластителя стевии, так что, вполне возможно, у меня поврежден (пока неизвестный науке) рецептор горечи, реагирующий на этот сахарозаменитель.

Но горечь – не единственная проблема со вкусом искусственных подсластителей. Например, Линда Бартошук не чувствует горького привкуса аспартама или сахарина, но легко распознает их на вкус. «Сладость сахарина вовсе не похожа на сладость сахарозы. Не представляю, как их можно спутать, – говорит она. – Если мне случайно попадается напиток с аспартамом, я мгновенно его узнаю. Мне не нравится этот вкус. Очевидно, что не все сладкие вкусы одинаковы».

Отчасти это объясняется тем, что каждый подсластитель имеет свою скорость и продолжительность воздействия на рецепторы сладкого. В случае настоящего сахара пик сладости достигается примерно через четыре секунды, а через десять секунд ощущение сладости исчезает. Большинство искусственных подсластителей действуют слишком долго, создавая приторное послевкусие. Например, сладкий вкус аспартама ощущается секундой позже, чем сахара, и длится на четыре секунды дольше. Но Бартошук считает, что эти различия могут указывать на существование еще одного вида рецептора сладкого вкуса, пока неизвестного ученым. Трудно поверить, что мы до сих пор досконально не изучили такую простую – и такую прибыльную для продовольственных гигантов – вещь, как сладкий вкус, но дела обстоят именно так.

Если искусственные подсластители в финансовом выражении уверенно держат первое место в исследованиях вкуса, то заменители соли, безусловно, находятся на втором. Средний американец ежедневно потребляет около 9 граммов соли, почти вдвое больше рекомендуемой нормы (не более 5,8 грамма в сутки), и бóльшая часть этой соли поступает с полуфабрикатами и другими обработанными продуктами. Высокое потребление соли является одной из причин того, что 65 миллионов взрослых американцев страдают повышенным артериальным давлением. Вот почему на производителей переработанных продуктов оказывается огромное давление с требованием найти способы уменьшить содержание хлорида натрия в производимых ими продуктах.

Проблема в том, что это не так просто сделать. Соль, и это известно любому повару, привносит в еду нечто гораздо большее, чем просто соленый вкус. При грамотном использовании соль способна подчеркнуть все остальные вкусы – сделать мясо более «мясным», фасоль более «фасолевой», а картофель более «картофельным». Во многом это объясняется тем, что ионы натрия способствуют извлечению из ингредиентов пищи веществ – в основном компонентов, усиливающих запах, а не вкус, – и переводу их в растворенный вид, в котором мы можем их воспринять. Без соли наша еда лишается не только вкуса, но и аромата. Вот почему опытные повара часто могут по запаху определить, что в блюде не хватает соли.