Читать книгу "Убить, чтобы жить. Польский офицер между советским молотом и нацистской наковальней - Стефан Газел"

Ориентируясь по компасу, мы все же не смогли точно определить наше местонахождение, поэтому нам пришлось осторожно проползти вдоль железнодорожного пути, чтобы найти нужное место. Утро только занималось, когда мы, абсолютно измотанные, выбрались на опушку леса в двухстах метрах от станционных построек и увидели на запасных путях несколько грузовых платформ и крытых товарных вагонов.

Мы спрятались под молодые ели, стоявшие так близко друг к другу, что лежащий на них снег образовал своего рода навес и земля под ними осталась сухой. Возмущенный нашим вторжением заяц выскочил из облюбованного укрытия и поскакал в поисках нового места для отдыха. Тишину нарушало только шипение локомотива, шепот ветра, перебирающего верхушки деревьев, и шуршание снежных хлопьев, падающих с ветвей.

Нам были хорошо видны уходящие влево рельсы и лесная просека, как раз напротив нас, достаточно широкая, чтобы по ней мог проехать грузовик.

Справа у станционных построек стояли конные повозки, сани, четыре полевые пушки и передвижная кухня, над которой вился дымок. Когда стало светлее, я смог разглядеть вырисовывавшуюся на фоне неба телескопическую мачту передвижной радиостанции и расходящиеся от нее антенны, образующие подобие зонтика. Мы не видели охрану, но полагали, что она где-то рядом со станцией; солдаты наверняка непрерывно караулили этот объект. Мы могли незаметно пересечь пути и подобраться к палатке с радиостанцией, но проблема заключалась в том, что станция работала. Было непонятно, как получить то, ради чего мы проделали весь этот путь. Не могли же мы вернуться с пустыми руками!

День тянулся мучительно долго. Мы закоченели. Пока один из нас вел наблюдение, другой разминал ноги и растирал лицо и уши. Мы съели почти весь паек и допили ром.

В полдень на станции началось оживление. Пушки вручную стали затаскивать по деревянным сходням на открытые товарные платформы; за ними последовали повозки. И только с наступлением сумерек опустилась мачта и солдаты стали сматывать антенны. Палатку, в которой располагалась радиостанция, свернули и станцию втащили в крытый товарный вагон.

Мы напряженно наблюдали за происходящим.

– Если они останутся на ночь, – прошептал Йозеф, – у нас появится шанс.

Быстро темнело. Подошел локомотив, заработали сцепщики вагонов.

– Похоже, они собираются уехать сегодня вечером. Нам надо действовать очень быстро. У тебя есть фонарь? – спросил Йозеф.

– Да.

– Рискнем?

– Д-да.

– Видишь, где пути поворачивают направо, вот там? – Для убедительности он указал рукой.

– Да.

– Видишь, поезд постепенно становится все длиннее, и они все дальше отходят от станции? Машинист из окна следит за сцепкой и ему некогда смотреть по сторонам. Ты сможешь быстро запрыгнуть в вагон и взять то, что надо, и выскочить? – быстро проговорил Йозеф.

На первый взгляд все казалось достаточно просто. Было уже темно, и только фонари стрелочников и яркий свет паровозной топки разрывали тьму. Мы оставили рюкзаки в укрытии под елями и поползли к тому месту, где рельсы изгибались вправо. Добравшись, сели передохнуть.

У меня учащенно билось сердце и кровь стучала в висках. Трясущимися руками я засунул охотничий нож в карман, где уже лежали фонарик, блокнот и карандаш. Я весь дрожал, но не от холода. Нужный вагон приблизился.

– Давай, – услышал я шепот Йозефа, и он подтолкнул меня вперед, – и помни – никаких следов! Жду тебя здесь.

Я впрыгнул в открытую дверь вагона, закрыл ее и включил фонарик. Поезд остановился, а затем двинулся обратно к станции. Я нашел четыре гайки-барашка на крышке передатчика, отвинтил их, снял панель, стал делать эскиз, подсвечивая себе, и тут обнаружил, что на внутренней стороне панели, которую я только что снял, имеется схема и инструкция. Я принялся поспешно копировать... скорее... еще скорее...

Тут поезд остановился у станционных построек, и я услышал русскую речь. Казалось, прошли часы, прежде чем состав опять пришел в движение. Я продолжил свое занятие. Через несколько минут все было готово. Я установил панель на место, закрутил гайки и спрятал блокнот в карман.

Я ждал, когда вагон подъедет к нужному месту и я смогу выпрыгнуть. Тут поезд остановился, дверь резко отодвинулась, в нее влетели какие-то инструменты, а следом запрыгнул человек в форме. Поезд тронулся.

Он не сразу заметил меня. Пока он сидел на полу, свесив ноги наружу, он и не подозревал о моем существовании, но когда включил фонарик, чтобы собрать брошенные инструменты, луч выхватил мои ноги. Луч полз все выше и добрался до моего лица.

– Ты кто такой? – удивленно спросил русский.

В ответ я направил на него свой фонарик и увидел руку, схватившуюся за кобуру.

Я пнул его ногой в тяжелом лыжном ботинке, и он упал навзничь. Поезд начал входить в поворот. Русский неожиданно сел. Схватив тяжелый ключ, я ударил его по голове его же инструментом. Он покачнулся и вывалился наружу. Я выпрыгнул из вагона. Поезд опять двигался к станции.

В этот момент я ничего не соображал. Йозеф был на месте.

– Он умер? – услышал я вопрос.

– Не знаю. Думаю, что умер.

– Лучше убедиться. Жди здесь, – сказал Йозеф и, согнувшись, побежал к лежащему человеку.

Состав возвращался. Йозеф подтащил неподвижное тело, уложил его на рельсах и вернулся ко мне. Поезд переехал тело и вновь вернулся к станции, а мы скрылись в лесу.

– Они решат, что с ним произошел несчастный случай, – заметил Йозеф пока мы доставали спрятанные рюкзаки. – А теперь давай двигаться обратно.

Всю ночь мы шли по снегу и к рассвету дошли до границы. Только днем нам удалось пересечь границу, поскольку мы сбились с пути и долго не могли найти место, заранее оговоренное с нашими пограничниками.

Я был сильно измотан, однако мне не дали отдохнуть до тех пор, пока я не показал записи капитану и не ответил на все его вопросы.

Глава 4

Получив двухнедельный отпуск, я провел его в Газеловке. Ходил на лыжах, охотился, обошел и объехал всех соседей. В общем, отдыхал в свое удовольствие. Когда пришло время возвращаться в Станислав, всем было ясно, что я не испытываю особого восторга по этому поводу.

– Ты не слишком-то любишь армию, сынок? – спросила мать.

– Армия – это дисциплина, а я ее ненавижу. Нельзя даже чихнуть, не спросив разрешения. Я бы предпочел быть штатским...

– Без профессии, без образования? Учеба в университете стоит дорого.

– Мой командир говорил что-то о своей идеи, связанной с военным образованием. Когда вернусь, все у него выясню.

Идея оказалась интересной. Служба радиоразведки нуждалась в технически грамотных офицерах и была готова обучать людей, уже имевших некоторый опыт в этой области, выводя их на уровень университетского стандарта. Если мне это подходит, меня освободят от дальнейшего прохождения службы и направят на работу в центр связи в Варшаве, где я буду работать на разведку, одновременно проходя университетский курс по специальности «радиосвязь». Я согласился и подписал необходимые документы.