Читать книгу "Интифада - Андрей Правов"

– Я так сильно изменился? – уловил изумленный взгляд друга Лурье. – Ну, конечно, все может быть. Для меня прошедшие годы были очень непростыми. А вот ты, Алеша, выгладишь просто прекрасно. Совсем такой же, каким был еще в начале восьмидесятых. Как тебе удается не стареть? Поделись рецептом молодости…

– Все очень просто, – улыбнулся Панов, – стараюсь жить как можно интереснее и ни в чем себе не отказывать. Ни в работе, ни в любви.

– Ну-ну. Ты все еще про любовь! Нет, у меня здесь жизнь более приземленная. Как говорится, выживаем, как можем. Ты знаешь, Даля еще только накрывает на стол и просила меня чем-нибудь тебя развлечь. Пойдем в кафе?

– Пойдем. Ты знаешь куда?

– Ну, сам я по кафе и ресторанам хожу редко. Видел на набережной одно заведение. Подают кофе, пиво, вино. Чего-нибудь покрепче мы с тобой выпьем попозже. У меня дома. Я надеюсь, ты не за рулем?

– Нет, я приехал на такси. Так что сможем себе кое-что позволить. Я с собой захватил. Еще в Москве, в аэропорту купил…

Алексей Константинович поднял вверх пластиковый пакет, в котором лежала бутылка виски «Джонни уолкер» с черной этикеткой.

– Надеюсь, твои религиозные убеждения не запрещают тебе пить? – спросил Панов.

– Не путай иудеев с мусульманами, – улыбнулся Марк. – Выпью с удовольствием. Ну а пока давай побалуемся каким-нибудь легким напитком…

– Может быть пивом? Но я слышал, что религиозным евреям пить пиво на Песах не рекомендуется. Это так?

– Да, так. Но пока жена не видит, можно себе разное позволить, – снова улыбнулся Марк. – Я имею в виду хотя бы выпить. Но только не пиво. В Песах его просто не продают. Запрет на все «квасное». А вот вина я выпью с удовольствием.

Они вышли на набережную, на которой возвышались многоэтажные дома, отделанные голубой мозаичной плиткой.

– Здесь наши богатеи живут, – довольно зло сказал Марк. – Набережная называется Ницца. В честь известного курорта во Франции. Квартиры в этих домах огромные, по сто квадратных метров и более, с двумя и даже тремя санузлами, с мраморными полами и так далее.

– Здесь, вероятно, в основном обитают выходцы из Америки или Западной Европы?

– Не скажи. Не только. Квартиры в этих домах приобрели и довольно многие наши с тобой соотечественники. Из тех, кто сумел быстро сориентироваться в начале девяностых. И те, кто нахапал денег еще в СССР и, как говорится, вовремя «сделал ноги». Но они жили здесь лет пять назад. А затем, в большинстве своем, перебрались в США, или Германию. Так что к нам, в Нетанию, прилетают теперь только на лето. Или вообще не прилетают, а квартиры сдают.

– Это выгодно?

– Думаю, что да. Ну, да ладно. Какое нам до них дело? Мы с Далей и Сонечкой живем намного скромнее.

– А где живет твой сын?

– Натан – отдельная история. Отслужил в армии, закончил физический факультет университета в Тель-Авиве и поселился в еврейском поселении вблизи Рамаллы.

– Натан не хочет жить в Нетании? Городе, так созвучном его имени? Не странно ли это?

– Нет. Не странно. Он – убежденный сионист. К тому же крайне религиозен. И представляет свою жизнь только среди таких же еврейских поселенцев, как он сам. Но давай все-таки присядем. Вон смотри, возле магазина столики стоят.

– Давай. Я с удовольствием.

– Что ты будешь есть? Пить?

– Марк, давай ты не будешь со мной спорить. Ты меня угощаешь сегодня дома. А в кафе это делаю я. Предлагаю выпить по рюмке водки. Хорошо?

– Согласен…

– Отлично…

Алексей подошел к стойке и заказал две рюмки водки. Вообще-то он бы с удовольствием выпил кружку пива «Хейнекен», реклама которого красовалась на возвышавшемся над стойкой кране. Но, ничего не поделаешь. Сегодня его в продаже нет. Панов любил этот голландский сорт пива, хотя, как часто про себя отмечал, ни оно, ни все остальные сорта, будь то немецкие, датские или даже английские, все же не могли хотя бы отдаленно сравниться с чешским «Праздроем», доставлявшим ему огромное удовольствие в далекие юношеские годы.

Друзья залпом выпили водку, закусили оливками, и Панов поделился таким своим наблюдением с другом.

– Пиво «Хейнекен» – просто отличное. Но оно здесь не причем, – уверенно сказал Марк. – Просто тогда мы были молодые, и нам все казалось невероятно вкусным. Ну, да ладно. Фиг с ним, с пивом. Ты расскажи, как живешь?

– У меня все нормально. Сначала работал во Вьетнаме, потом в Афганистане, в Пакистане. А вот теперь сюда приехал. Думаю, будет о чем писать?

– Да. Мы здесь живем довольно сложной, но бурной жизнью.

– Это я уже понял. Но ты пока что расскажи, как живешь лично ты?

– Как ты знаешь, в стране мы уже почти семь лет. Я по специальности работать устроиться так и не смог. Даля тоже. Она, если ты помнишь, экономист. Таких, как мы, здесь приехало из бывшего СССР очень много. Ко всему прочему, мы еще и неважно знаем иврит. Не помогло и то, что у Дали дед был раввином. Мы сразу поняли, что у нас перспектив – никаких. Первое время жили в основном на пособие, которое получала моя мама. Она была ветераном войны, а здесь очень уважают тех, кто боролся с фашизмом. Пособие положили с самого начала очень приличное. Но два года назад мама умерла. И нам пришлось уже самим зарабатывать на жизнь. Даля устроилась в магазин, продавать колбасу. А я – консьержем в один из домов на набережной Ницца. Зато дети, кажется, чувствуют себя здесь прекрасно. Про Натана я тебе уже рассказал. А Сонечка тоже уже отслужила в армии и закончила университет в Иерусалиме. Получала государственную стипендию. Начинает работать журналисткой. Она отлично владеет ивритом и русским. Пишет статьи на двух языках. Неплохо говорит по-английски, по-арабски. Ты сегодня вечером с ней сможешь познакомиться. Ведь ты, кажется, ее вообще никогда не видел?

– Только в младенческом возрасте. И то, вроде бы, всего один раз.

– Ты ее, естественно, не узнаешь, – улыбнулся Марк. – Она стала красавицей. Скоро моей девочке исполнится 24 года. Совсем уже взрослая.

– О чем она пишет в газетах?

– О политике. Сейчас вот о предстоящих выборах.

– Я тоже уже написал об этом несколько корреспонденций. И даже успел встретиться с вашим премьер-министром.

– С Биби? – оживился Марк. – Очень интересный политик. Настоящий патриот Израиля. Я буду голосовать за «Ликуд» и Нетаньяху. И Даля тоже…

– Стоп, стоп, – остановил Панов своего друга. – Не гони лошадей так быстро. Во-первых, объясни, почему ты называешь Нетаньяху Биби, а во-вторых, почему будешь голосовать за него?

– Биби – его армейское прозвище Нетаньяху. Здесь так принято. У нас, например, есть такой генерал Моше Яалон. Он – командующий Центральный военным округом. Так вот его все называют Буги. Говорят, в молодости он «буги-вуги» любил танцевать. А Ариэля Шарона в армии вообще прозвали «Бульдозер». А голосовать за Нетаньяху я буду потому, что Израилю сейчас необходим исключительно правый курс. Все эти левые политики, вроде руководителя блока «Единый Израиль» Эхуда Барака, готовы легко пойти на уступки арабам и развалить нашу страну. Биби же – человек жесткий и способный отстаивать наши интересы.