Читать книгу "Трудная роль - Лайни Тейтум"

– Мадам, а вы не слишком молоды для столь печального состояния?

– Так же, как и вы, ваша светлость. Вы сами стали вдовцом в достаточно молодом возрасте. – Эванджелина слышала свой голос со стороны; кажется, он звучал совершенно естественно.

– Когда я женился, то был старше вас, и овдовел позже, – после небольшой паузы ответил он. – Сейчас мне двадцать восемь. А вам едва ли исполнилось двадцать.

– Исполнилось. На прошлой неделе. – Эванджелина опустила глаза, но это не помогло. То, что ей предстояло сказать, было отвратительно. – Я вышла замуж в семнадцать лет. Когда вы женились на Мариссе, вам было двадцать два, верно? А Мариссе только-только исполнилось восемнадцать.

– Вы отлично осведомлены.

– У меня хорошая память. Я была на вашей свадьбе, милорд.

– Понимаю. Так вот почему ваше лицо показалось мне слегка знакомым. У вас есть дети?

Она покачала головой.

– Хотите спросить еще что-нибудь?

– Хотел бы, но… Подождите минутку, дайте вспомнить. Я женился на Мариссе шесть с половиной лет назад. Значит, тогда вам было тринадцать.

– Да, После свадьбы я не виделась ни с Мариссой, ни с вами.

– Итак, ваш муж мертв… А ваш отец в Англии?

Тема достаточно безопасная, подумала она.

Эванджелина не ставила эти слова ни в грош, но при произнесении вслух они звучали совсем по-другому. Каким-то чудом ей удалось произнести их без запинки.

– Нет, он недавно умер. А мама – она была англичанкой – умерла три года назад. После свержения Наполеона и реставрации Бурбонов мы с папой вернулись во Францию. Папа был нездоров. Но, слава Богу, его смерть была легкой. – На самом деле ее папа находился в Париже и обитал в комнате со всеми удобствами. Во всяком случае, так было до того, как она отправилась в Англию. У него был один лакей для услуг и кухарка. Дочь настояла на том, чтобы у него имелись все нужные книги. Ушар согласился. Проклятый ублюдок. Да и с какой стати ему было не соглашаться? Эванджелина делала то, что он от нее требовал. Кроме того, у отца был врач: она сказала, что без этого не ударит палец о палец. Она умоляла отца сохранять спокойствие и без конца твердила, что с ней все будет в порядке. Но разве мог отец оставаться спокойным, зная, что она находится в Англии против собственной воли?

– Мне очень жаль. Терять родителей тяжело. Мой отец умер в прошлом году. Я очень любил его. Примите мои соболезнования.

– Благодарю вас, – сказала она и поскорее опустила глаза, чтобы Ричард не увидел в них фальши. Внезапно ей вспомнился его отец, красивый мужчина с очаровательными манерами, высокий, прямой как жердь и еще более смуглый, чем сын. – Мне тоже жаль старого герцога. Я помню его. Он был очень добр ко мне.

Ричард кивнул и впервые посмотрел на девушку с сочувствием. Как она бледна… Было бы лучше, если бы ее отец не умирал. Это слишком тяжело.

– Да, похоже на правду. – Он оперся локтями на пухлые валики и задумчиво сложил кончики пальцев. – Мой тесть был таким же эмигрантом, как и ваш батюшка. Отец Мариссы тоже ненавидел Наполеона, как, смею догадываться, и ваш собственный. Он никогда не вернулся бы на родину, если бы там продолжал править узурпатор. Кстати, тесть все еще живет в Лондоне, вполне довольный своей новой родиной. Ваш дядя знает, что вы здесь?

– Нет. Он даже не знает того, что мы с папой вернулись во Францию. В последнее время мы не поддерживали связей ни с его семьей, ни с вашей.

– Мадам, а ваш муж умер в Англии? Он тоже был эмигрантом?

Эванджелина знала, что он спросит об этом. Знала, потому что на это Ушар и рассчитывал. Мерзавец задавал ей вопрос за вопросом, пока ответы не стали сами собой срываться у нее с языка. И все же сейчас у нее комок подкатил к горлу. Теперь обман будет громоздиться на обман, пока стена лжи не закроет горизонт.

– Да. Он был эмигрантом, как и мой отец… Милорд, до меня только сейчас дошло, что я умираю от жажды. Вы позволите мне перед уходом выпить чашку чая?

Герцог поднялся, подошел к стене и дернул шнурок колокольчика. Затем, ни говоря ни слова, молча вышел из библиотеки и оставил Эванджелину одну.

А вот это уже странно, подумала девушка, протянув к камину окоченевшие руки. Куда это он?

Глава 5

Герцог возвратился десять минут спустя с большим подносом в руках. Никто из слуг его не сопровождал.

– Неужели я настолько непрестижная гостья, что вы не хотите показывать меня лакеям? Или боитесь, что они станут сплетничать, будто видели вас наедине с молодой женщиной, которой здесь не место?

Он улыбнулся. От этой улыбки холодело в животе. В это мгновение Эванджелина поняла, что перед ней не просто дьявольски красивый мужчина, но что при желании он умеет быть обворожительным. А, судя по всему, такое желание у него было. Об этом говорила его улыбка, перед которой не смогла бы устоять и более сильная женщина.

– Откуда вы знаете? Ах да, должно быть, вы уже слышали разговоры моих слуг. Да, у меня есть привычка принимать молодых дам в этом логове разврата. – Он поставил поднос и привычной рукой наполнил две чашки. – Не возражаете? И правильно делаете. Это было бы глупо, мадам. Советую попробовать лимонный торт, испеченный моей поварихой. Я не хочу поручать вас слугам. И вообще не желаю, чтобы они видели вас, пока не решу, что с вами делать. В голове не укладывается, что вы приехали в замок Чесли только ради шуточной беседы… Итак, возьмите кусочек торта. Думаю, вы нуждаетесь в средствах даже в том случае, если вам досталось вполне приличное наследство. По крайней мере, мне так кажется. Ну вот, а теперь расскажите мне про вашего мужа. Он был эмигрантом? Вы познакомились с ним здесь, в Англии?

– Да, в Англии, – ответила Эванджелина, смакуя торт, столь сдобный и рассыпчатый, что у нее на глаза навернулись слезы. Ничего вкуснее ей пробовать не приходилось. Она тут же потянулась за вторым куском, но, к удивлению девушки, герцог остановил ее.

– Не торопитесь набивать себе живот. Попробуйте вот эти пирожки с яблочной начинкой. Мучное – конек моей поварихи. Ее кондитерские изделия – настоящий праздник для желудка.

Она проглотила пирожок в два приема, потянулась за вторым, но тут же опомнилась.

– Правильно делаете, что сдерживаетесь. Я восхищаюсь теми; у кого хватает сил на такое самоотречение. Мой друг Филипп Мерсеро тоже гордится своим поваром. Мы подумывали о том, чтобы устроить соревнование двух кухонь, но пока еще до этого не дошло. Мне, как и Филиппу, приходится быть чрезвычайно осторожным в еде. Мой отец придерживался той же позиции. – Он сделал паузу, а затем одарил собеседницу новой очаровательной улыбкой. – Отец всегда говорил мне, что дамы терпеть не могут пузатых джентльменов.

– У вас нет и намека на брюшко.

– Еще бы. Я был послушным сыном и никогда не перечил отцу. – Он снова сел и сложил руки на животе. – Итак, мы говорили о вашем муже.