Читать книгу "Удар в сердце (сборник) - Николай Свечин"

Калина стал учить Лыкова бесшумной ходьбе и маскировке в лесу. Еще наставлял, как пользоваться ножом и кинжалом. Одного из охотников обрядили в турецкую куртку, а на спине углем нарисовали лопаточную кость. Новички подкрадывались к нему и деревянным клинком старались ударить точно в сердце. Потом били спереди, пытаясь угодить между пятым и шестым ребром. После нескольких часов мытарств кинжал меняли на винтовку. Сначала учитель фехтования Закатальского полка натаскивал молодых охотников в обращении со штыком. Дядька имел три креста и легко управлялся один с несколькими противниками… Затем на смену ему приходил старший унтер-офицер Первого Кавказского стрелкового батальона. Этот учил стрельбе во всех видах: лежа, на бегу, в сумерках на звук, навскидку… И всегда попадал в цель. Еще инструктор обучал солдат обращению с разным оружием. Помимо своих берданы, Крнка и Карле, изучили трофейные винтовки Пибоди-Мартини и Снайдерса. У последней максимальная дальность выстрела оказалась вдвое выше, чем у наших винтовок, а прицельная – в полтора раза. И металлический патрон вместо бумажного! Алексей захотел себе такую. Калина на это сказал: добудь сам, а я помогу. И они начали готовиться к походу во вражеский тыл.

Конечно, добыча винтовки была задачей вспомогательной. Требовалось разведать турецкую позицию на высотах Хуц-Убани.

Теперь русские и турецкие позиции разделяла новая река – Ачкуа. По ее берегам каждую ночь происходили кровавые стычки разведывательных партий. На той стороне вытянулись горы. Они напоминали Муха-Эстаде, но выглядели неприступнее. Поручик Фокин пояснил главную задачу: найти место для переправы артиллерии. В Рионский отряд входило отделение понтонного батальона. Оно имело на вооружении каучуковый мост, предназначенный для перевозки тяжелых грузов. Мост был один, и ошибиться в его расположении значило оставить пехоту без пушек. Искать броды опасно: в бурных горных реках они постоянно меняются.

Кроме этого, следовало изучить сами укрепления, выявить слабые места, расположение артиллерии и резервов. Начальство также требовало «языка» в чине не ниже унтер-офицера. Задача получалась архитрудная: форсировать реку, проникнуть на занятые врагом позиции и обследовать их, а на обратном пути захватить пленного. Да еще с лычками…

Поиск был поручен Голунову. Тот все обдумал, изучил карту, слазил ночью на берег Ачкуа. Затем перебрал каждого члена охотничьей команды, а их было полсотни человек. И остановил выбор на гурийце Вано Джаверидзе и Алексее Лыкове.

Джаверидзе был крепкий мужчина тридцати пяти лет, в мирной жизни – лесной объездчик. В команде он обучал людей лазить по горам. Бывалый и смелый, Вано знал несколько туземных языков, хорошо стрелял и был отличным следопытом.

То, что в поиск назначен Лыков, удивило всех, кроме поручика Фокина.

После нескольких дней изнурительной подготовки Калина дал своим людям сутки отдыха. А утром повел их к горам. Косвенные приметы подсказывали, что скоро начнется наступление на Хуц-Убанские позиции. Начальству срочно нужны данные. Тянуть с разведкой дальше нельзя, поэтому хватит учиться, пора воевать…

По выходе из лагеря Голунов раскрыл своим подчиненным военную тайну. Оказалось, что накануне вторжения русских войск владетель Аджарии Шериф-бей подписал с Россией тайное соглашение! Все его статьи ефрейтору никто, конечно, не выдал, но кое-что в штабе сообщили. В частности, люди Шериф-бея нарисовали, как смогли, карты местности. Той самой, где сейчас идут бои. Конечно, получились примитивные кроки, но в отсутствие других сведений им не было цены.

Теперь у разведчиков имелись важные ориентиры для поиска. На бумагах, что выдали Калине Аггеевичу, был нарисован Аджарский хребет с горным узлом Хино (8522 фута над уровнем моря). От него к Батуму отходит хребет Перанги, но пока начальству не до порта. Дай бог сначала подобраться к нему через горные отроги! А путь к конечной цели Рионского отряда преграждают три таких отрога: Чахатский (армия сейчас стоит на нем), Цихисдзирский и Чакво-Батумский.

Команде Голунова предстоит сильно углубиться в горы, почти до Чахаты. Этот горный узел много ниже Хино, всего 3310 футов, но он очень неудобен для любых передвижений. Зато там не будет лишних глаз и ушей. Даже кобулетцы сторонятся здешних скал. Местность там непроходимая.

От подошвы узла пластуны[10] должны взобраться на отрог и по нему осторожно спуститься вниз. На гребне стоят три крупных туземных села: Хуц-Убани (по нему и назван весь отрог), Зенити и Кандиди. Между ними и раскинулись оттоманские позиции. Кроме турок, здесь полно местных жителей. Охотникам предстоит пройти гребень насквозь, запоминая все важное, и при этом не попасться. Ночью они ничего не увидят. Поэтому нужно затемно выбрать укрытие с хорошим обзором, весь световой день наблюдать оттуда, а ночью сменить пункт наблюдения. Учитывая протяженность высот, таких ночевок под носом у врага придется делать две. А на третью ночь необходимо обратно перейти реку, захватив по пути «языка».

Весь этот план Калина показал своим людям по выходе из лагеря. Пока не стемнело, троица продвигалась к горам по своей территории. Пришлось прикрываться лесом. Острая вершина Чахаты иногда виднелась из-за деревьев и, казалось, не приближалась. Но постепенно подъем стал труднее, а орехи сменились соснами. Наконец ефрейтор дал команду оставить мешки и ружья и подкрасться к берегу Ачкуа. Пластуны залегли в кустарнике. Голунов долго разглядывал противоположный берег в девятнадцатикратный бинокль. Алексей тоже старался увидеть что-то важное, но ничего не обнаружил. А вот Калина засек вражеский секрет. Три кобулетца с магазинными винтовками сторожили место, удобное для переправы. Пришлось вернуться в лес и опять тащиться к горам.

– Магазынки! – возбужденно ахал Джаверидзе. – Ай, какая вэщь! Говорят, там двынадцать зарядов, да?

– Пятнадцать, – поправил ефрейтор. – Двенадцать – в кавалерийских карабинах.

Вано совсем извелся от зависти.

– Это турки их вооружили, я знаю! У нас в цэлом отряде всэго чэтыре магазынных ружья. А тут в одном мэстэ тры! Давай на обратном путы зарэжем кобулетцев, а ружья забэрем!

– Обратно мы будем переходить напротив Даашбары.

– Вах, началнык! Давай пэрэдэлаем план! Здесь пэрэйдем, что тибе стоит?

– Нет, – твердо сказал Калина Аггеевич. – Мы должны пройти всю позицию из начала в конец. До того места, где отрог опускается в болото. Не возвращаться же потом обратно по турецким окопам из-за трех ружей! Мы зарежем этих ребят в следующий раз. Специально за магазинками придем и зарежем.

– Спэцыално – это нарочно, да?

– Да.

– Обещаешь, что ми суда еще вэрнемся и забэрем ружья?

– Обещаю.

На этом Вано успокоился и дальше шел молча.

Через версту они снова вышли к броду и опять обнаружили замаскированный пикет. Очевидно, туземцы охраняли переправы через Ачкуа. Но чем выше в горы, тем речка мельче. Ее уже и здесь можно перейти почти в любом месте. Преградой была скорее не она, а высокий левый берег. И тогда Голунов решил форсировать реку там, где нет ни брода, ни тропы. Главное, чтобы в береговой скале имелась щель, в которую смог бы протиснуться человек. Через триста саженей такая щель нашлась. Ефрейтор полчаса наблюдал за окрестностями, принюхивался и прислушивался. Было тихо и безлюдно. Когда сумерки стали опускаться на сосны, он первым вошел в быстрый поток. Через минуту трое пластунов уже ступили на вражеский берег.