Читать книгу "Иван Поддубный. Одолеть его могли только женщины - Збигнев Войцеховский"

– Геракл – это древнегреческий герой. Силач. Самый сильный из всех живших на Земле. Он льву пасть голыми руками мог разорвать и, кстати, разрывал.

– Так я ж не разрываю, – усмехнулся Поддубный. – Зачем льву пасть рвать? Пусть живет.

– А знаете, как Геракл стал таким сильным? – спросил и тут же продолжил грек: – Еще мальчишкой он брал на плечи теленка и каждое утро оббегал вокруг городских стен. Теленок рос, становился тяжелее, и уже подростком Геракл спокойно носил быка на себе, бегал с ним вокруг города. Вот так совершаются великие дела. Вам бы в цирке выступать.

Иван улыбался, представив себя с быком на плечах. Тапузидис сделался серьезным:

– Вы, Иван Максимович, – перешел он на вполне официальный тон, – наверное, работу в Севастополь приехали искать? – он покосился на плетеный саквояж с нехитрыми пожитками.

– Сильно заметно? Да, есть такое, на заработки в город подался.

– Тогда лучше и не ищите. Считайте, что уже нашли. Согласны работать грузчиком на фирме «Ливас»? Если хотите, можете о нас справки навести. Репутация у нас безупречная. Лучшей не найдете.

– Слыхал о ней. Парни, которые в Одессе работали, хвалили. Сказали, им все до копейки выплачивали.

– Вот видите. Сколько вы рассчитываете зарабатывать?..

Иван и сам этого не знал.

– Как все, – слегка растерявшись, ответил он.

– Себя ценить надо. Знать свою цену. Это как на базаре, привезли товар – сами цену и устанавливаете. Много взять захотите, никто не купит, даже если товар хорошим будет. Мало попросите – прогадаете. Ну, так сколько? Вы же вдвое больше обычного биндюжника поднять можете.

– В порту грузчики артелями работают, – показал свою осведомленность в этом вопросе Поддубный. – Что заработали, на всех поровну делят. Когда кто работает спустя рукава, с тем сперва поговорят, а потом, если не поможет, сами и прогонят. Если из-за меня хотите кого выгнать, то я сразу не согласен. Захотят ребята меня к себе взять, тогда другое дело.

Тапузидис с уважением посмотрел на Поддубного, люди с принципами ему нравились.

– Тогда пошли. Сами спросим, – было видно, что он привык решать вопросы быстро, с ходу.

Иван еле поспевал за шустрым греком. Тот умудрялся идти быстрее всех, буквально просачивался сквозь портовую суету, проскальзывал между людьми. Широкий же в плечах Иван застревал. Он привык к сельскому простору, когда можно идти свободно, когда никто не стоит у тебя на пути. Тапузидис словно испытывал того, кого хотел нанять на работу, будто хотел узнать, способен ли Поддубный приспособиться к городской суете. Ведь здесь без этого никак нельзя.

– Пьянством не страдаете? – спросил он, вновь оказавшись рядом с Иваном. – А то, знаете ли, многих крепких мужчин мне пришлось повидать. Слабые у нас не работают. Вот только водка сильнее многих оказалась.

– Выпить могу, но без разгула.

– Это хорошо. Вот мы и пришли.

У стенки чернела громада парохода. На мостовой высился штабель с мешками. Бригада грузчиков – человек двадцать – устроилась прямо на них. Биндюжники перекусывали. Завидев управляющего, мужчины торопливо дожевывали, поднимались, здоровались с уважением. Грек тут же перешел к делу:

– Вот, – указал он на своего спутника. – Поддубный Иван Максимович. Хочет узнать, возьмете ли вы его к себе работать?

– А чего он умеет? – тут же раздался закономерный вопрос.

– Да все умею, – Иван развел руками.

Тут же кто-то из грузчиков припомнил:

– А это не ты кобылу на пароход занес?

– Ну я. А что? Надо было, и занес.

Такой ответ почему-то позабавил суровых портовых грузчиков. Раздался хохот. Поддубный почувствовал, что просто взять сейчас три мешка с зерном и бегом занести на судно – это не демонстрация его возможностей. Следовало удивить народ. Он расставил ноги пошире, развел руки в стороны.

– А ну подходи, цепляйтесь, сколько сможете.

Замешательство длилось совсем немного. В чисто мужских компаниях в чести смелые дерзкие забавы.

– Чего уж тут, посмотрим на твою силу.

Крепкие мужчины один за другим висли на расставленных руках Ивана. Больше четырех повиснуть уже не могло, не за что уцепиться.

– Эх вы, я бы и шестерых унес, – поддел биндюжников Иван и понес живой груз к кораблю.

Донеся до сходней, он просто стряхнул людей, поведя широкими плечами. Очередное представление возымело свое действие. Так Иван Поддубный подписал первый в своей жизни контракт, официально став портовым грузчиком греческой фирмы «Ливас». Произошло это в душной комнатушке с пыльным окном. Конторщик вслух прочитал содержание контракта и положил лист перед Иваном:

– Все понятно?

– Контракт такой, как и с остальными? – только и спросил он, а получив утвердительный ответ, подышал на пальцы, макнул ручку со стальным пером в чернильницу и старательно вывел внизу свою фамилию.

Работа была не из легких. Однако четырнадцатичасовой рабочий день не казался таким уж долгим – в селе Иван привык работать вообще от рассвета до заката. Тяжелые мешки с зерном казались легче, чем были на самом деле. Ведь сердце Поддубного грела мысль, что он заработает много денег, приедет в Красеновку и непременно вернет себе Аленку Витяк. Потому много он не тратился, почти все, что получал в конце недели, откладывал. Ассигнации всегда держал при себе. Даже несмотря на то, что Тапузидис предложил ему воспользоваться собственным конторским сейфом. Не то чтобы Иван не доверял греку, просто так было спокойнее, когда он в любой момент мог потрогать, посмотреть на деньги, которые приближали его к исполнению заветной мечты. В письмах домой к отцу он специально не спрашивал об Аленке, боясь получить весточку, что она, не дождавшись его, вышла замуж. Максим Иванович в ответных письмах тоже ни словом не обмолвился о его избраннице. Писал о хозяйстве, здоровье родственников, интересовался жизнью в городе – в основном ценами на рынках.

Жил Иван, опять же из целей экономии, с другими грузчиками в бараке, расположенном сразу за территорией порта, хотя по деньгам мог позволить снимать на пару с кем-нибудь комнату в городе, как делали некоторые другие биндюжники. В этом барачном житье было всего лишь два плюса – дорога в порт близкая и дешевизна. В остальном же одни неудобства. Когда неженатые мужчины живут тесно, неизбежными становятся пьянство, столкновения между ними. Всегда находился кто-нибудь, кто пьяным возвращался посреди ночи и вспоминал старые обиды на товарищей. Иногда доходило до драк и поножовщины. Биндюжники – народ суровый. Вот тогда и пригождалась сила Поддубного. Приходилось вставать и успокаивать дебоширов. Обычно он просто выставлял их на улицу, мол, там делайте что хотите, хоть поубивайте друг друга, а тут не мешайте приличным людям отдыхать после работы. Особо компанейским Поддубный не был. Для того чтобы не сильно выделяться среди остальных, иногда выпивал вместе с другими грузчиками, но головы при этом никогда не терял. А на предложения позабавиться с распутными девицами неизменно отвечал, что у него в селе есть невеста и глупостями ему заниматься некогда, да и ни к чему. Вот только курить начал, возможно, для того чтобы казаться постарше.