Читать книгу "Моя очередь развлекаться - Марина Серова"

— Я тут продуктов набрала, чтобы сытнее было отдыхать.

— Не стоило беспокоиться, Танечка, у меня там холодильник забит едой… Придется звать на славный пир гостей-соседей.

— Знаешь, я бы предпочла быть одной… то есть вдвоем… У меня ведь тоже есть теперь дача… от него осталась… Леша приготовил ее как свадебный подарок — купил и оформил на меня. Но я не могу бывать там, где все это случилось. — Она замолчала и стала смотреть в боковое окошко.

Я закурил, остановился перед светофором, искоса посмотрел на нее и сказал:

— Милая девушка, мы же решили раз и навсегда не поднимать больше тему прошлого. Эта боль должна остаться глубоко внутри каждого из нас, а в ежедневной жизни надо наслаждаться оставшейся нам возможностью… ну, быть друг с другом… на природе и в городе… Короче, давай больше ни слова о печальном. На моей даче тебе ничто ни о чем не напомнит, уверяю… О! — Я прибавил звук, там вовсю наяривал новенький шлягер из очередной «горячей десятки».

Через полчаса мы стояли у ворот бунгало, выстроенного еще моим старичком-ленинцем. Двухэтажный особнячок из камня и дерева, пять комнат с кухней, черепичная крыша и большая веранда, выходящая в сторону леса… Полтора гектара земли были обнесены высоким забором, часть плодородной почвы от нечего делать обрабатывала матушка: сажала цветочки, помидоры, огурцы, зелень… Радовали своими плодами груши, сливы, яблони и даже одно абрикосовое дерево чудом держалось в нашем климате.

Речка находилась в паре километров (если пройти через лес), и погода позволяла сегодня искупаться — вовсю светило солнце.

Я показал Татьяне свои скромные хоромы и предложил сбегать освежиться, мне было интересно понаблюдать за ее поведением на речке. Она легко согласилась — все-таки, похоже, последняя возможность в этом сезоне, — и мы, захватив полотенца, отправились через лес.

На берегу она постояла немного у воды, поплескала ее босой ногой…

— Вперед! — крикнул я и, бултыхнувшись в речку, проплыл несколько метров. Обернувшись, увидел: она в крохотном розовом бикини — волнующее зрелище — осторожно вошла в воду. Зажмурившись, опустилась на корточки и поплыла ко мне. Мы порезвились несколько минут, потом выбежали на берег (все-таки уже не июль) и обтерлись досуха полотенцами.

На обратном пути она рассказывала мне, как любит готовить, как мама с детства обучала ее премудростям кулинарного искусства и что именно она сейчас собирается соорудить для романтического обеда, а затем ужина при свечах на веранде…

После великолепного обеда — она и вправду оказалась мастерицей — мы решили побродить по лесу в поисках грибов. Было так тихо, покойно и очень уютно, что не хотелось ни о чем говорить. Я продумывал свои действия на две недели вперед, а она увлеченно ворошила суковатой палкой прелые лесные бугорки и чаще, чем я, находила то подосиновик, то выводок лисичек…

Грибной соус к тушеной картошке на ужин с овощным салатом под водочку (на нее я приналег для пущей раскованности) и шампанское — она выпила полбутылки — наш романтический вечер под легкую музыку, на веранде при свечах в осенних сумерках — это была идеальная прелюдия к дальнейшему.

…Мы вошли в комнату, чтобы посмотреть видик. Оказывается, Татьяна не видела шедевр мирового эротического кино «Девять с половиной недель», а я как раз собирался исполнить по отношению к ней роль Микки Рурка. И вот мы сидим на диване, тесно прижавшись, и она смотрит, смотрит на обольщение Бэссинджер…

Пора. Я шепчу ей на ушко: «Тоже так хочу» — и нежно провожу языком по ее губам. Она слегка дрожит и вдруг обнимает меня, всхлипывает, и мы целуемся жадно, глубоко, кажется, целую вечность… Потом она медленно снимает с себя всю одежду, подходит ко мне, мои шорты, майка и плавки летят на пол, и Татьяна как-то сразу превращается из скромной «вдовушки» в прелестную сексуальную самку — целует меня и, лаская всего, везде, шепчет: «Милый, любимый, как хорошо с тобой, люблю…» А я еле сдерживаюсь, чтобы не наброситься на нее сразу, как изголодавшийся волк на долгожданную добычу. Все, занавес падает, половина дела сделана. Наши эротические упражнения, в сравнении с которыми мерцающие на экране телевизора кадры были просто ученическими, я описывать не буду. Честно говоря, Татьяна произвела на меня в постели весьма глубокое впечатление. Этот момент был критическим для всего моего плана. Завоевав такую бабу, потом грубо и цинично вытолкнуть ее из своей жизни, лишить себя подобного удовольствия? Для этого следовало быть очень зацикленным на идее чудаком, но именно таким я и являлся. Поэтому уже под утро, выйдя в туман на веранде (ночью был дождик), я слушал щебет ранних пташек, курил и думал: «Спи, милая, отдыхай!.. Ты отдала мне этой ночью то, что предназначалось другому…»

Да, я верю, что Татьяна искренне полюбила меня — уж я старался вовсю, чтобы это произошло. Но я при этом уверен, что, случись со мной аналогичное и лежи я сейчас где-нибудь неподалеку от Леши, она бы через полтора-два месяца так же неистово отдавалась всеми возможными способами очередному «навсегда любимому». Как это сделала Ольга, наплевав на «любимого Димку», который в это время ползал в дерьме под пулями… Тварь и шлюха! И та, которая, сбросив одеяло, раскинулась сейчас во всей своей прелести на моем диване… — нет, я не Христос, прощающий предавшим трижды, «прежде чем пропоет петух».

…Выкурил еще одну сигарету и решил: две недели и операцию заканчиваю. Иначе я не выдержу и всерьез полюблю эту женщину — тогда пиши пропало. Да, этой ночью Командор не явился — ау! — и его донна Анна извивалась под Доном Жуаном, крича от наслаждения. Но он точно явится в той или иной форме (ночные кошмары замучают), если, смешно представить, Жуан женится на Анне и станет мыть посуду после обеда…

… На обратном пути Татьяна весело щебетала и выглядела великолепно, правда, мне не очень понравился проснувшийся у нее интерес к моим делам. Раньше ее как-то не интересовало ничего, кроме моей личности, — она присматривалась, оценивала… А вот теперь, видимо, решив, что нам суждены долгие серьезные отношения (о, великая роль постели!), стала выяснять мои перспективы в работе — я для нее являлся коммерческим директором фирмы, торгующей компьютерами, и, естественно, мои семейные и прочие дела. Я отделался общей и давно сочиненной легендой. Татьяна перевела разговор на свой день рождения тридцатого сентября и сказала, что в этот удобный момент она познакомит меня со своим любимым папочкой (вот еще не хватало!).

Мы расстались после долгих поцелуев и тисканья в машине.

— Звони, звони, любимый. — И она выскочила на тротуар. Итак, осталось самое трудное — закончить это дело так, как было задумано.

20 сентября. Возможно, я зря доверяю видеокамере, но при сложившемся порядке вещей мне необходимо хоть с кем-то (чем-то) общаться — быть этаким одиноким волком достаточно нелегко. Потом все сожгу, не хватало, конечно, только улики какие-то оставлять. С Командором-Лешей все получилось так удачно, что я абсолютно не чувствую никаких угрызений совести. Ведь убийца, по-моему, это тот, кто непосредственно убивает, какой-нибудь Раскольников, кроящий череп старушки топором (из соображений идеи — в некотором смысле я его последователь), или Чикатило, терзающий внутренности жертв. А я всего лишь, чуть не надорвавшись, правда пользуясь аквалангом (оригинально!), перетащил по дну несколько камней. Как удачно (для меня) прыгнул этот чемпион! Разумеется, я этого не видел, поскольку был уверен в успехе — он, как робот, всю неделю прыгал в одно и то же место. У меня стопроцентое алиби — был в это время с проститутками, на самый крайний случай шлюхи все подтвердят. Так что в отношении ментов можно быть спокойным.