Читать книгу "Летящая на пламя - Лаура Кинсейл"

Шеридан запутался во всех этих мыслях, обозвав себя тщеславным ублюдком. Ведь он действительно кичится своей дутой славой и тем неотразимым впечатлением, которое она всегда производит на баб. Но, с другой стороны, чего же еще хочет от него эта странная особа? Заявиться вот так, ни с того ни с сего, без приглашения, в одиночку… Конечно, сам он довольно долго плавал вдали от родных берегов, но недостаточно долго для того, чтобы за это время здесь успели бы измениться нравы и обычаи. Правила приличия все так же строги, и последствия подобного визита для этой девицы могут быть просто ужасны. И все же она явилась и вот сидит сейчас рядом с ним, сидит и молчит, не произнося ни слова, ни полслова. Если же она действительно всего лишь хотела преподнести ему увядший цветок в горшке и томик из серии подстрекательской пропагандисткой литературы, она могла бы отправить свои дары с посыльным. И ей, вне всяких сомнений, так и следовало поступить!

Наблюдая за своей молчаливой гостьей, погруженной в глубокую задумчивость, Шеридан вдруг поразился одной простой, внезапно пришедшей ему в голову мысли. Мысль была очень смутной и едва уловимой, словно легкий дымок из камина или тусклый луч света, проникший сквозь витражное окно и упавший на золотистую головку гостьи, окрасив ее в радужный цвет, или легкий запах старого табака и пыли, пропитавший всю комнату… Шеридан подумал: «А что, если она пришла просто для того, чтобы вот так посидеть в тишине и покое рядом с ним?»

Что-то внутри него, какой-то крохотный росток, о существовании которого он даже не подозревал, вдруг начал быстро расти, раскрывать свои трепещущие лепестки, как цветок, произрастающий в пустыне, в предчувствии приближающегося живительного дождя.

Внезапно Олимпия повернула к нему голову и взглянула на Шеридана своим немигающим взглядом, исполненным древней мудростью, мудростью первозданной природы. Неожиданно для себя Шеридан начал мысленно умолять ее: «Позволь мне остаться здесь. Мне это так необходимо».

— Я пришла, чтобы попросить вас об одном одолжении, — сказала она.

Нарушив молчание, она как будто вдребезги разбила чудесное, волшебное настроение Шеридана. Если бы гостья вдруг плеснула ему в лицо остатки чая из своей чашки, казалось, это произвело бы на Шеридана меньшее впечатление. Он поставил свою чашку на блюдечко и улыбнулся.

— Конечно, конечно, — Шеридан старался, чтобы в его голосе не слышалось насмешливых ноток, но не мог удержаться от иронии. — Итак, в чем заключается та просьба, с которой вы решили обратиться ко мне, мисс Сен-Леже?

Олимпия мало-помалу пришла в себя, изумляясь долготерпению и гостеприимству хозяина дома. Она никак не ожидала, что он будет вот так долго, в полном молчании сидеть рядом с ней и ждать, пока она справится с охватившими все ее существо робостью и страхом. Ободренная им и испуганная тем, что ее отвага может вновь улетучится, если она будет медлить, Олимпия начала быстро, сбивчиво говорить:

— Я знаю, что у меня нет никаких прав просить вас о чем бы то ни было… Но я просто в отчаянье… — она замялась, видя, что при этих словах Шеридан приподнял бровь, а затем продолжила скороговоркой: — Я должна уехать из этой страны, но я не знаю, как мне быть, и у меня нет никого, кто согласился бы помочь мне. Шеридан медленно встал со скрипнувшего от его движения дивана и, поставив свою чашку на столик, подошел к камину. Поправив сползающее с плеч одеяло, он взял кочергу и повертел ее в руках, уставившись на бронзовую ручку, а затем, повернувшись к камину, помешал угли в очаге. Наконец, он вновь обратился лицом к гостье и сухо спросил:

— Что такое вы натворили?

— О, нет, нет! — поспешно воскликнула она. — Вы не должны думать обо мне так дурно! Конечно, я понимаю, что не сумела вам все сразу объяснить, но… уверяю вас, я не совершила никакого преступления. Я вообще ничего не совершила, если уж на то пошло… И мне нет никакой нужды бежать из страны или скрываться. Просто мне надо как можно скорее добраться до Рима. На то есть… личные причины.

И Олимпия до боли сжала кулачки.

Шеридан искоса глянул на нее.

— Так-так, понимаю. Значит, личные причины.

Ей было очень трудно удержаться и не рассказать ему о действительных причинах своего срочного отъезда в Рим сейчас, когда он так груба намекнул на них. Но правда была столь ужасна и возмутительна, что Олимпия сделала почти невозможное — преодолев себя, она пришла сюда, осуществив наконец то, о чем так долго мечтала в тиши спальни.

Шеридан все так же молча стоял у огня, одеяло упало с его плеча, и Олимпии хорошо была видна обнаженная спина. Она скользнула взглядом по его руке — от мускулистого предплечья до запястья и сильных, цепких пальцев, сжимающих кочергу Шеридан стоял на фоне Обоев янтарного цвета, мерцавших золотистыми отблесками пламени в сумраке комнаты.

— Да, причины, толкнувшие меня на этот шаг, исключительно личные, — повторила она и потупила взор, а затем, как будто собравшись с духом, подняла голову и взглянула прямо на него. — Хотя, с другой стороны, все это делается во имя свободы. Я понимаю, что мои слова звучат, может быть, несколько странно. Но я… мне кажется, у меня есть некоторое политическое влияние, вы понимаете? И если меня все же принудят сделать то, чего я не хочу делать, это будет иметь ужасающие последствия для… для всей страны.

— Боюсь, мисс Сен-Леже, что я не понял ни слова из того, что вы сейчас здесь наговорили.

— Возможно, вы не поверите мне, — сказала она. — Я очень боюсь этого и потому не стала сразу открывать вам всей правды. Но если вы сочтете, что я обманываю вас, я не стану порицать вас за это. Ведь все это звучит слишком неправдоподобно. Я… я — не англичанка. Дело в том, что я… — Олимпия замялась и вновь низко склонила голову, пряча лицо. — Я та, кого обычно называют членом королевской фамилии. Король Николай Ориенский — мой дедушка.

Кочерга с громким стуком упала на пол.

— Честное слово, — добавила Олимпия.

— Боже правый, — Шеридан во все глаза глядел на свою гостью. — Боже правый! Вы хотите сказать, что вы принцесса крови?

Глава 2

— Да. — Олимпия выпрямилась и застыла, сидя на жестком диванчике, набитом конским волосом. Сжав кулачки, она пристально, не мигая смотрела перед собой. — И я получила письмо из дома. Мой народ хочет, чтобы я вернулась в Ориенс.

Вообще-то последнее утверждение было не совсем правдиво. Олимпия не собиралась делать подобное заявление, но слова сами слетели с ее губ, поскольку ей очень хотелось произвести выгодное впечатление на такого человека, как сэр Шеридан. Мало того, она с ужасом — как бы со стороны — снова услышала свой голос:

— Мне сообщили, что народ требует моего возвращения в надежде, что я возглавлю революцию, в результате которой в стране установятся принципы свободы и демократии. Именно поэтому я должна отправиться на родину. Сэр Шеридан подмигнул ей:

— Для того, чтобы возглавить революцию? Олимпия кивнула.

— Что за странная идея, — сказал он, качая головой. Олимпия облизала кончиком языка пересохшие губы и понурила голову.