Читать книгу "Два талисмана - Ольга Голотвина"

До сих пор над дорогой смыкались ветвями густые вязы, под их сенью лежал густой сумрак, словно ночь залегла на дороге, намереваясь таиться здесь до вечера. Но лес остался позади, быстро исчез подлесок — и дорога устремилась вдоль подошвы скалы.

Справа раскинулось море — утреннее, мирное, блистающее со спокойной уверенностью признанной красавицы. Впереди можно было рассмотреть кусочек городской стены. Но не он притягивал взор.

Неподалеку от берега из моря мощно вздымалась скала. Авита задохнулась от изумления: неужели ветер, вода и время могли придать гигантскому куску камня такое сходство с человеческой фигурой?! Нет, конечно же, тут приложил руку скульптор, гениальный мастер!

Огромный, тяжеловесно сложенный мужчина стоял на груде валунов спиной к берегу. Длинные руки опущены вдоль тела, могучие плечи ссутулены…

Угадав мысли девушки (что было легко), Ульден сказал:

— Барышне бы глянуть на это с моря. Стоит на островке этакий верзила: лицо квадратное, грубое, челюсть тяжелая, нос приплюснутый. А глаз нет. Посреди лба — одна глубокая ниша-глазница, настоящая пещера. В ней каждую ночь разводят огонь. Это ведь маяк, госпожа моя Авита.

— Маяк?

— Ну да. У ног великана стоит хибарка, там живут смотритель и двое его подручных. К ним на лодке привозят всё, что нужно для жизни. Ну, сменяют их время от времени.

— А как они поднимаются наверх, к пещере? Там вырублены ступеньки?

— Нет, госпожа моя, только по веревочной лестнице! Отсюда не видно, но он весь опутан канатами. Конечно, когда шторм или просто сильный ветер, нужна морская ловкость. Но смотритель лучше десять раз полезет в бурю по раскачивающимся веревкам, чем вобьет в великана хоть один железный костыль. Он ведь живой, он все чувствует.

— Кто?

— Ну, я же говорю: каменный великан. Последний из своего племени.

— Правда? — умилилась Авита. — Как это поэтично! Как трогательно эти смотрители относятся к своему маяку! А он и впрямь как живой, даже со спины.

Ульден усмехнулся:

— Сразу видно, что моя госпожа ни разу не бывала в Аршмире.

Словно солнце скрылось за тучу — с лица девушки исчезла улыбка, глаза стали холодными и замкнутыми.

— Я… я родилась в Аршмире. Но меня увезли отсюда в детстве, я мало что помню.

Ульден уже привык к резким перепадам ее настроения. К тому же понял: что-то неладно в семье Авиты, если девушка путешествует не только не под защитой родственника-мужчины, но даже без служанки. Захотелось утешить спутницу, развлечь…

— Давным-давно, еще в Темные Времена, — начал он значительно и неспешно, подражая бродячим сказителям, — обитало на побережье племя каменных великанов. Немного их было, но жили они тут хозяевами. Люди тогда и носа не казали в эти края.

— А что они ели, эти каменные? — придирчиво поинтересовалась Авита. За считанные мгновения она успела отбросить неприятные мысли и теперь весело дразнила рассказчика.

— Вот уж не знаю! — развел руками Ульден. — Говорят, что питались солнечными лучами.

— Ой, как здорово! — Авита захлопала в ладоши. — Постоял на солнышке — и сыт!

— Вот в это я как лекарь не верю. В человеке нет ничего лишнего, ничего ненужного, в чем я вижу мудрую волю богов. Этих великанов, как и людей, сотворили боги. И зачем тогда им рот, этим созданиям, питающимися солнечными лучами?

— Чтобы разговаривать!

— Возможно. Но никто из людей не слышал, чтобы великаны разговаривали.

— А о чем им разговаривать с людьми? — втянулась в игру озорница. — И разве мой господин не сказал только что: мол, в Темные Времена люди сюда и носа не совали?

— Ну, позже люди перекочевали на побережье. Они-то и выжили отсюда великанов.

— Этих?! — Авита покосилась на могучую каменную фигуру, возвышающуюся над морем. — В Темные Времена уже были катапульты?

— Не было катапульт. Легенды гласят: люди рыли глубокую яму, сверху натягивали сеть и набрасывали на нее ветки, чтоб не было заметно. Великан проваливался в яму, его засыпали землей. Без солнечных лучей каменные исполины умирали.

— Это какая же яма нужна, чтобы изловить ходячую гору? — Девушка повернулась на телеге, чтобы лучше видеть уплывающую назад каменную фигуру. — Трудолюбивый народ жил в Темные Времена!

— В легендах так сказано! — не дал себя сбить Ульден. — Мол, закопали люди двоих-троих, остальные сами ушли.

— Куда? — продолжала Авита разбирать легенду на косточки.

— Людям не доложились. Надо думать, за Грань, в Подгорный Мир, больше некуда.

— Чего только люди не выдумают! — фыркнула девушка.

— Может, это и выдумка, — с подозрительной мягкостью согласился с нею рассказчик. — Но тогда выдумка и запись в аршмирской летописи… год забыл, но уже Огненные Времена. О том, как в деревню Козий Двор заявился каменный великан.

— Крестьяне этим объясняли сборщику податей, почему они не могут заплатить? — рассмеялась Авита. — Мол, каменное чудовище сожрало их скот и вытоптало посевы?

— Нет, великан не жрал скот. Он сел на околице деревни, откинулся на ближний холм, как на высокую подушку, закинул руки за голову, положил ногу на ногу и застыл. Крестьяне ринулись было прятаться в лес, но мирное поведение пришельца успокоило их. Они вернулись в свои дома и зажили по-прежнему. А великан всё смотрел на деревню своей безглазой дырой посреди лба — день за днем, месяц за месяцем, год за годом…

— Брр! — выразительно повела девушка узкими плечами. — Мой господин — хороший рассказчик… Как только деревня такое терпела?

— Крестьяне и не к такому могут привыкнуть. Уверен, что деревенские мальчишки карабкались на великана, как на гору, и залезали в пещеру-глаз… Но гонца в Аршмир мужики все-таки послали. И король посетил Козий Двор.

— Король?.. О… ах, да… это же Огненные Времена, Аршмир еще был королевством.

— Верно… Вместе с королем Аджупашем прибыл и придворный летописец — своими глазами увидеть то, о чем впоследствии он сделал запись в городских хрониках. Он писал, что ноги великана тонули в кустах шиповника, разросшегося за два года, а когда по приказу короля затрубили в рога, чтобы разбудить исполина, из пещеры-глаза взлетела стая потревоженных грачей. Король тогда повелел не трогать каменного пришельца…

— А что случилось потом? — Авита отбросила недоверчивость и слушала легенду, по-детски распахнув глаза.

Ульден вновь умилился ее способности мгновенно менять настроение.

— Великан просидел у деревенской околицы четыре года. Крестьяне привыкли, перестали обращать на него внимание — и были потрясены, когда поросшая кустами гора вдруг поднялась на ноги и зашагала прочь от Козьего Двора.

— А потом, потом?

— Потом — ничего хорошего. Каменный гигант объявился на побережье. То ли здешний люд приглянулся ему меньше, чем крестьяне Козьего Двора, то ли это был другой великан, но только он принялся громить рыбачьи поселки: топтал дома, не щадя бедолаг, что не успевали увернуться из-под ступней.