Читать книгу "Твой демон зла. Ошибка - Сергей Волков"

– С точки зрения либералов и демократов, а также всевозможных «общечеловеков», вы нашли чудовищный способ выхода из ситуации… Но с точки зрения спецслужб, чья идеология зачастую отличается от десяти заповедей по всем десяти пунктам, ваше решение неожиданно, смело и даже изящно. Идите, Воронцов, готовьтесь к занятиям, вы зачислены…

В гостиницу я возвращался, как на крыльях. Давно забытое чувство радости от удачно сданных экзаменов охватило меня, и казалось, что и весь мир вокруг тоже радуется и веселиться.

«А хорошо бы отметить это дело!», – подумал я, и пожалел, что в Питере у меня нет знакомых, к которым можно было бы пойти, похвалиться успехом, выпить, посидеть, поговорить…

День закончился, но мне, приехавшему в город еще в темноте, казалось, что он и не начинался: вышел из дому – темно, вернулся домой – темно…

В гостинице, получив на рэсепшене ключ от номера, я купил в баре пару бутылок пива и отправился к себе – праздновать победу в одиночестве.

На десятом, в лифтовом холле, среди зелени, на мягком кожаном диване рядком сидели трое мужиков, похожих друг на друга, как братья, разве что один был постарше, а у другого топорщилась щеточка седеньких усов. Одеты они были очень просто, если не сказать, бедновато…

«Интересно, что им тут надо?», – проходя мимо, на ходу подумал я, помахивая ключом от номера: «А! Наверное, по делам к кому-нибудь из командировочных». И тут же забыл про странноватых мужичков.

Вот и родная на ближайший месяц дверь, номер 10–32. Я вставил ключ в замок, и вдруг услышал за спиной:

– Э-э-э. Извините. Вы поселились в этом номере сегодня утром?

Пришлось обернуться. Передо мной стояли те самые, бедноватые, все трое.

– Ну… – я кивнул, открывая дверь: – А в чем дело?

– Вы позволите войти? У нас к вам разговор… – чуть потупясь, проговорил один из мужичков.

На душе у меня вдруг стало нехорошо – я и суток не прожил в Питере, а уже столько визитеров. Но, повнимательнее оглядев гостей, я решил, что в случае чего один справлюсь со всеми тремя, доходягами, и распахнул дверь в номер настежь:

– Прошу.

Мужички так же рядком, как школьники, уселись на застеленную кровать. Было в их облике что-то одинаковое, объединяющее. Помятость лиц? Красные от недосыпа глаза? Какая-то общая унылость? Нет, не это. И вдруг я понял. Страх. Они, все трое, чего-то жутко боялись, просто дурели от страха.

– Я вас слушаю. – проговорил я, а у самого прямо кошки заскреблись во всех местах: «Ох, и не нравятся мне незваные гости с такими вот глазами…»

– Э-э-э. Еще раз извините нас, мы вас не знаем, но это, в принципе, к делу не относится. В этом номере жил наш друг, и он оставил тут…

– Ага. – я перебил говорившего, раздраженно кивнул: – Знаю! Одну вещь. Вы чего, мля, охренели тут все совсем?

– Откуда вы знаете? – быстро и неприятно спросил крайний мужик, самый худой, и судя по всему, старший по возрасту.

Я вздохнул:

– Мужики. Давайте так: я на самом деле ничего не знаю, вещь эту вашу забрали еще утром. Оповестите весь остальной Санкт-Петербург, что у меня в номере больше ничего нет…

Сказал – и осекся, увидев широко раскрывшиеся глаза моих визави. Они, и без того напуганные, совсем позеленели, а усатый хватал ртом воздух.

– К-то… К-то забрал?. – просипели гости едва не хором.

– Да девушка такая… шикарная. Представилась Ириной, тоже сказала, что тут жил ее друг, достала что-то из-за батареи, и ушла.

Пожилой и усатый метнулись к батареи, и принялись ее ощупывать, а оставшийся на кровати человек только покачал головой:

– Все… Опоздали. Саша. Павлик. Да перестаньте вы. Ясно, что там ничего нет. Они нас опередили.

– Да что, мать вашу, происходит?! – рявкнул я, и тут в дверь постучали. Пожилой подскочил к двери и щелкнул ручкой:

– Не открывайте. Ради всего святого…

Я уставился на него, плохо понимая, свидетелем чего сейчас являюсь. Стук в дверь возобновился, послышался резкий мужской голос:

– Откройте немедленно. Это скорая психиатрическая помощь. В вашем номере находятся трое опасных для окружающих больных, сбежавших сегодня из лечебницы. Если вы сейчас не откроете, мы вызываем милицию и ломаем дверь.

Решительно шагнув к порогу, я внутренне усмехнулся: «Вот все и прояснилось. Психи. А я-то думал…»

Пожилой вдруг схватил меня за руку:

– Молодой человек. Мы – не больные. Это чудовищная ошибка. Они убьют нас. Не открывайте.

– Поздно, Владимир Михайлович. – оборвал его усатый: – Он все равно нам не поверит, а эти… они сломают дверь, и будет еще хуже. Придется сдаваться.

Слегка напуганный соседством с тремя психами, я поддержал усатого, стараясь говорить убедительно:

– Мужики! Все будет хорошо. Вам никто не желает зла. Вас отвезут в больницу, вылечат…

– Да заткнитесь вы… – рявкнул вдруг пожилой, отстранил меня и сам отпер дверь. В номер вбежали несколько дюжих мужчин в белых халатах, со смирительными рубашками в руках.

Пока троицу психов пеленали в смирительные балахоны, рыжеватый, с аккуратной бородкой, врач, объяснял мне:

– У этих троих очень редкий недуг, так называемая общая мания действия. До поступления к нам они даже не были знакомы, но, встретившись в больнице, неожиданно объединились, вообразив себя сотрудниками какой-то тайной организации, которая через мифических резидентов якобы передает им задания. От их рук едва не погиб больничный сторож – они вообразили, что он – агент враждебной разведки. Сегодня ночью они бежали из клиники, и вот, влекомые своей манией, попали сюда. Специалист сразу распознал бы в них больных, ну, а вы-то могли и поверить их бреду. Случай редкий, но не такой уж не реальный…

Я проводил псих-бригаду до лифта, поблагодарил рыжего врача за чудесное избавление, вернулся в номер, закурил, и задумался.

Пусть даже эти трое и были ненормальными, хотя и отрицали это. Я где-то читал, что ни один сумасшедший никогда не признается в собственном безумстве. Но они искали то же, что и утренняя гостья, а уж она-то точно не производила впечатления больной. И самое главное – она ведь ДЕЙСТВИТЕЛЬНО забрала что-то, какой-то небольшой предмет, из-за батареи…

Около десяти, выкурив полпачки сигарет, выпив обе бутылки пива, но так и не успокоившись, я спустился в вестибюль гостиницы – купить чего-нибудь почитать. В спешке отъезда из Москвы я совершенно забыл прихватить с собой легкое развлекательное чтиво, которое, как известно, лучшее снотворное.

Огромный вестибюль «Гавани», устланный коврами, заставленный стеклянными будочками сувенирных, газетных, и прочих киосков, украшенный зеленью настоящих пальм в кадках, кишел народом.

Потолкавшись у стойки бара, я купил еще пару пива, пакетик жареных фисташек, в ларьке напротив приобрел «АиФ», книжку Желязны «Создания света, создания тьмы», и уже собрался было возвращаться к себе, как вдруг меня окликнули.