Читать книгу "Маскавская Мекка - Андрей Волос"

— Может быть, — он пожал плечами. — Но когда? Я не знаю. Завтра? Через год? Через пять лет? Когда у меня мозги высохнут и я уже ни на что не буду способен?

Она осторожно погладила его по щеке.

— А почему не брился?

— Настюш, — вздохнул Найденов, обнимая ее. — Понимаешь, это реальный шанс. Этот билетик нам с неба свалился. Реальный шанс. Настоящий.

Настя зябко передернула плечами и горестным жестом сложила ладони на коленях.

— А если ты проиграешь? — спросила она.

— Я не проиграю, — угрюмо сказал Найденов. — Я чувствую, что не проиграю. Я не могу проиграть.

— Чувствую! Не могу! — Настя всплеснула руками. — О чем ты говоришь? Чего стоят твои предчувствия? Это же смешно!

— На выигрыш шансов больше.

— Я не знаю, не знаю! Ну, больше, ладно. Но ведь есть шансы и на проигрыш — и немалые! Согласись, — это просто безумие! Если ты проиграешь, то… — Она закрыла глаза руками и всхлипнула. — Безумие, безумие, повторяла Настя. — Ну хоть меня пожалей, ради аллаха! Если ничего… если нам совсем ничего нельзя!.. то хотя бы с тобой рядом я могу быть? Хоть это мне можно?

— Я выиграю, — сказал Найденов. — Не плачь.

Вишневого цвета полоса появилась в середине. Края голубели — как будто накалялись.

Он обнял ее и стал целовать мокрые щеки.

— Ну перестань… ну пожалуйста.

— Нет, я не могу так! — Она вырвалась. — Я не могу тут сидеть и ждать, что с тобой там сделают! Я же люблю тебя! Я не могу! Я говорю тебе — давай уедем!

— Господи, да куда же мы уедем? Кому мы с тобой нужны? И где?

— Начинается! Ну что ты придуриваешься! Ты опять забыл?

— Что забыл? — простодушно удивился он.

— Ну вот! — протянула Настя, упирая руки в боки и глядя на него широко распахнутыми глазами. — Он забыл! Что у нас виза в Гумкрай пропадает — не помнит! Что уже через три месяца сгорит — и тогда снова всю эту волокиту! всю эту бодягу!.. Сколько времени потеряли! Раньше ты мне голову морочил, что тебя из-за старого допуска ФАБО не выпускает! Дождались, наконец, выпускает! Теперь что? Почему два раза не уехали с готовыми документами? Что мешало?

Она приложила ладони к щекам и сидела так, раскачиваясь.

— Господи, мы бы уже давно устроились!.. Чего ты ждешь? Ты видишь, этот город не для нас! Мы тут даже кошку завести не можем! А заведем — так ее опять на почтовом ящике повесят!.. А теперь ты еще хочешь идти на лотерею! Она потрясла головой, как будто пытаясь проснуться. — Пожалуйста! Давай прямо сегодня соберемся — и уедем! Или завтра. Нам нечего терять. Там не может быть хуже, чем здесь! Я на все готова! Я полы буду мыть! На фабрику пойду! Продавщицей!.. И там-то тебе точно дадут лабораторию! Неужели они не поймут, чем ты занят?

Найденов фыркнул.

— Лабораторию! Как же! Какие там к аллаху лаборатории? Нет, Гумкрай это не для нас. Я этих гумунистов не видел, слава богу, и видеть не хочу… Вообще, выбрось из головы. Почитай, что про них пишут. Зачем тебе эта лабуда? И потом: мама здесь одна останется?

— Опять! — воскликнула она, отчаянно всплескивая руками. — Зачем ты веришь всей этой белиберде! Чего у нас только не пишут! То женщина родила крокодила, то ребенок питается электричеством… то про болотное перерождение расскажут! про лягушачьи лапки!.. Чушь это все! Дядя Федор же ничего такого оттуда не писал! Писал, что живут себе люди… трудятся. Детей растят!.. Думаешь, там тоже бэби-мед? Наверняка ничего подобного! Отгородились от нас — и живут себе по-прежнему. И я хочу по-прежнему. По-человечески! Как было. Понимаешь? Никто никого не угнетает. У всех работа! Лаборатории!.. Разве плохо? И при чем тут мама? Устроимся — она тоже приедет.

— Отлично, — кивнул Найденов. — Замечательно. Только вот куда потом сам дядя Федор делся…

— Уж кисмет-лотереи у них точно нет!

— Ну, кисмет-лотереи, может, и нет, — согласился Найденов. — А ты никогда не слышала, как у них…

— Опять все сначала, — перебила она. — С тобой невозможно разговаривать!

— Да ладно тебе… Не можем же мы вот так сорваться вдруг и уехать! Тут дел полно… мне на биржу завтра…

— Ага, а сегодня — в «Маскавскую Мекку»!

Настя вскочила, яростно топнула ногой.

— Значит, так, да? Хорошо!

Она сорвалась с места, выхватила из-под кровати большую сумку, в которую складывалось грязное белье, вывалила содержимое на пол, а взамен принялась швырять какие-то тряпки из шкафа.

— Я не собираюсь тут сидеть! Я не могу тебя ждать! У меня сердце не выдержит! Идиот! Нет, пожалуйста, — лотерея так лотерея! Только без меня! Лотерея? — пожалуйста! Можешь просто из окна сигануть, если жить надоело! Давай! Не задерживаю! Я еду в Гумкрай! Ничего! Дядю Федора найду! Подумаешь!..

Визгнула молния — сумка закрылась.

Настя пинком отправила ее в прихожую.

— Пропади ты пропадом со своими лотереями!

— Ты куда собралась? — спросил он. — Ты знаешь, который час?

— Ой, какая забота! Какая тебе разница?

— Я тебя прошу…

— Хватит! Ты человеческим языком не понимаешь! Не трогай меня!..

— Если ты к Зарине, то завтра я за тобой заеду, — ровно сказал Найденов.

— Только попробуй! Вот попробуй только! С лестницы спущу!

Хлопнула дверь.

Найденов сидел, барабаня пальцами по столу. Неторопливо поднялся. Аккуратно, чтоб не просыпать, положил из кастрюльки четыре ложки гречневой каши. Сделав это, он двинулся было к столу, но на полдороге неожиданно выругался и со всего маху шваркнул тарелкой об пол.

Еще через четверть секунды выскочил на лестничную площадку.

Судя по индикатору, лифт неторопливо перемещался куда-то под небеса. Грохоча каблуками по ступеням, Найденов просвистел через восемь этажей, ударил крякнувшую дверь подъезда, вылетел на улицу — и увидел ее метрах в шестидесяти, возле угла дома.

Настя садилась в машину.

— Стой! — закричал Найденов. — Сто-о-о-о-ой!..

Голубой праздничный дымок пырхнул из выхлопной трубы.

Полминуты он бежал во весь мах.

Потом остановился.

Такси вырулило на шоссе и пропало за поворотом.

Тяжело дыша, Найденов смотрел вслед, как будто надеясь, что машина сейчас вернется. Потом сплюнул и быстро пошел назад.

Голопольск, четверг. Рука

Пару недель назад Александра Васильевна обратила внимание на непристойную облезлость памятника, торчащего на площади под окном ее рабочего кабинета, и приказала тотчас побелить. Некоторое время ее повеление скакало сверху вниз по административной лестнице. В конце концов оно достигло необходимого уровня, и теперь разнорабочий Коля Евграфов, исполнявший в ХОЗУ все должности от плотницкой до сантехнической, хмуро прикидывал, как ловчее приняться за дело.