Читать книгу "Королева ночи - Эванджелина Коллинз"

— Спасибо!

— Пожалуйста… И цвет тоже великолепный.

— Розовато-лиловый. Это ваш любимый, да?

— Не совсем. Я предпочитаю голубой.

— У меня есть голубое платье, вернее — светло-синее… Если хотите, я могу переодеться… а вы поможете… мне, хорошо?

Улыбка преобразила его, сделав на несколько лет моложе. Глядя на его мужественное и немного грубоватое лицо, ей казалось, будто он старше ее лет на десять. Но сейчас она вдруг усомнилась, что он намного старше ее двадцати двух.

— Нет, это не обязательно, — проговорил он, сопровождая свои слова легким смешком, который еще больше разрядил напряжение, царящее в комнате.

Она читала в его глазах желание, это было ясно как день, но тогда почему же… И вдруг странная догадка пришла ей в голову: ее тело не главное, чего он ищет. Ему нужно ее время и внимание. А при обычных обстоятельствах она смогла бы соблазнить его, и он был бы доволен ею.

Тяжесть ожидания, растерянности и груз обязанностей спали с ее плеч. Последние остатки напряжения ушли, и Роуз подвинулась поближе к нему. И теперь прижималась плечом к его мускулистой руке, а их пальцы все еще были сплетены. Она отдыхала около него. От его сюртука шел приятный, влажный запах холодной ночи с легкой примесью мужского запаха. Запаха Джеймса.

— Так, значит, вы не гостите в Лондоне, то есть постоянно живете здесь? И работаете в городе?

— Да, мой офис расположен в районе доков.

Не самая приятная часть города. Конечно, он мог бы позволить себе что-то более респектабельное.

— Вы сами сделали такой выбор?

— Так сложилось. Моя работа связана с торговым флотом.

Она могла без труда представить его на палубе корабля, легко работающего с такелажем. Загорелая кожа покрыта капельками пота, бицепсы напряжены и блестят на солнце. Хотя бизнесмены, работающие в торговом флоте, склонны проводить свои дни за столом, его натруженные руки свидетельствовали о том, что он не гнушается тяжелой физической работы.

— Ваши дела, должно быть, получили резкий подъем с тех пор, как торговые ограничения сняли и корабли Бонапарта перестали бороздить моря?

— Да. Я получил очевидное преимущество.

Она тихо сидела, ожидая его рассказа, но он продолжал молчать. Очевидно, из скромности. Качество, не часто встречающееся среди мужчин. Большинство использовали любую возможность, чтобы произвести впечатление своими успехами, не важно, большими или маленькими.

Она хотела бы узнать о нем больше, но все ее вопросы вели к одному ответу — он работает. Он не принадлежит ни к одному из клубов, предпочитает посещать театры, и, судя по тому, как он нахмурился, когда речь зашла о его месте в обществе, его вообще не занимают подобные вещи.

— То есть вы проводите все свое время в офисе?

— Да. Это мое желание.

— Но почему?

— Я предпочитаю быть там, а не дома.

Странный ответ.

— Но по крайней мере вы получаете удовольствие от своей работы?

Он пожал плечами. Мягкая шерсть его рукава коснулась ее обнаженной руки.

— А вы получаете удовольствие от пребывания здесь?

Было ли это тонко завуалированное «нет» в ответ на ее вопрос, или простое равнодушие? Он рассматривает свою работу как безоговорочный аспект жизни. Глядя на роскошную обстановку ее апартаментов, не думает же он, будто она принимает ночи, проведенные здесь, за наслаждение? Это, понятно, никоим образом не ассоциировалось у нее с этим домом.

Что ж, может быть, это просто ошибка? Ее взгляд прошелся по его четко очерченному профилю, от прямой линии носа к скуле, покрытой тенью однодневной щетины. Нельзя сказать, что среди ее клиентов не было красивых мужчин, — редко, конечно, но встречались. Но в нем было… нечто большее. Джеймс. Она чувствовала скрытое благородство, его души, вместе с отдаленным эхом одиночества, которое так походило на ее собственное.

— Мне приятно ваше общество.

Это признание слетело с ее губ, прежде чем она успела подумать.

Его губы дрогнули в полуулыбке.

— Спасибо. — Он потер большим пальцем ее ладонь. Нежное, почти рассеянное движение, дружеский жест, ничего больше. — Вы еще не устали от меня?

— Нет.

— Что ж, а я устал. И нахожу вас куда более интересным предметом для разговора. Вы не могли бы рассказать мне о себе? У вас есть семья?

— У каждого из нас кто-то есть. Никто не приходит в этот мир сам по себе.

Джеймс бросил на нее внимательный взгляд, одна бровь приподнялась в ответ на ее ироничные слова. Но она не нашла ни тени критики в его выражении лица. Скорее, в глубине глаз мелькнули смешливые искорки.

И он продолжил. Один вопрос следовал за другим. Джеймс не давил на нее, но и не давал возможности уйти от ответа. Она проявила лучшие из своих способностей, стараясь не допустить лжи ни на йоту. За те деньги, что платили ее клиенты, они получали право на ее тело, на ее опыт в области наслаждения и даже на ее умение поддерживать беседу, если это требовалось. Но она никогда не открывалась так ни перед одним из них. Однако как бы ей ни было приятно беседовать с Джеймсом, она понимала, что это может и будет длиться лишь до рассвета. Правило, не терпящее исключений.

Поэтому Роуз отбросила прочь искушение открыть ему тайные уголки своей души и вместо этого просто радовалась тому, как складывался вечер. Радовалась временной передышке, которой она отчаянно желала, когда входила в гостиную несколько часов назад.

Но даже передышка когда-нибудь должна закончиться. Она не могла бы сказать, что позволяло им продолжать этот ни к чему не обязывающий разговор. Может быть, виной тому взаимное намерение? Лишь потрескивание дров в камине нарушало тишину. Огонь следовало поддержать, но она не сделала ни одной попытки подбросить поленьев. Некоторое время назад ей не пришло бы в голову, что она может просто отдыхать рядом с ним. Теперь она сидела, придвинувшись к нему, поджав ноги на кушетке и положив щеку ему на плечо. От него шло ощущение комфорта и уюта, от которого она не хотела отказываться.

Подняв голову, он обвел взглядом комнату, потом посмотрел через плечо.

— У вас есть часы?

— Нет, здесь нет.

Клиенты редко задерживались в гостиной, и ей не приходила в голову мысль о приобретении часов. А когда у нее был только один клиент за вечер, этот вопрос отпадал сам собой. Единственное условие — уход до рассвета.

Подвинувшись, он достал из кармана серебряные часы.

— Уже поздно, — сказал он, снова опуская часы в карман. — Я не хотел бы лишать вас отдыха, поэтому мне пора уходить.

Роуз по-своему поняла его слова и спустила ноги на пол.

Он встал и повернулся к ней.