Читать книгу "Битва Деревьев - Илья Новак"

— Кучек, убей его! — выкрикнула Лана.

Глаза голема напоминали черные дырки в глиняной поверхности, рот — короткую горизонтальную трещину, ушей не было вовсе. Тем не менее он видел, что происходит, слышал все, что звучит вокруг, и мог говорить. Трещина расширилась, глина вокруг нее сморщилась, и скрипучий голос, напоминающий звук, какой издает кремень, если им сильно потереть о каменную глыбу, молвил:

— Хозяин?

Лана уже собралась повторить приказ, но Монфор Билал властно поднял руку, и амазонка не сказала ни слова.

— Вы можете подтвердить слова этой саилы? — обратился воевода к солдатам.

Они переминались с ноги на ногу, чесали затылки и растерянно хмурились.

— Ага, — сказал наконец один, низкорослый, широкоплечий и кривоногий. — Так и есть. Мы убегали, а этот… остановил нас. И потом ешо старшой наш, Брог, — тож приказал. На мосту это. За нами ж бабы шли с детями, старики, селяне… Если бы мы там на мосту не стали, их бы всех укокошили, а так выходит… Ну, много наших полегло, токмо я вот убежал, ужо когда шкелеты поперли, да еще некоторые сбегли, остальных поубивали. Но крестьяне… они да, они спаслися.

Из-под кустистых бровей Билал поглядел на Лану, на застывшего Эльханта и его пленника.

— А он… — воевода ткнул толстым пальцем в железнодеревщика. — Как с ним дело было?

Солдат развел руками:

— Так што же… Сид хотел дальше ехать. И када кедр, дикарь этот, нас стал останавливать, сид его прям с коняки ногой в плечо пиханул. Тогда уж кедр его наземь грохнул, сам на коняку влез, прям стал у ей на спине и давай нас того… стыдить. После и Брог тож… ну, мы и остались там.

Несколько мгновений в шатре стояла тишина, даже ребенок, хнычущий на руках Ирмы, затих, лишь тяжело дышала переполненная яростью Лана. Эльхант убрал меч с шеи пленника, шагнул назад, пригнувшись и подхватив ножны, перекинул ремень через плечо и выпрямился, почти прижавшись спиной к шкурам шатра — все это одним плавным, длинным движением.

Железнодеревщик пошатнулся, положив ладонь на шею, громко сглотнул.

— Риг… — начал он севшим голосом, поворачиваясь к Монфору Билалу.

— Умолкни, Амарген. Я не риг, ты знаешь, не величай меня так. Ты, твои соплеменники, купили цену чести тех, кто поселился у стен Аргоса. Значит, они были под вашей защитой. Этот агач лишь помог вам выполнить ваш долг, не так ли? Выйти всем из шатра. — Билал кивнул куллу с доиром, затем обратился к Ирме: — И ты иди, саила. Больше никто не тронет кедра.

Железнодеревщик еле слышно выругался, схватив со стола шлем, зашагал к выходу. Доир-охранник — штаны его на правом колене потемнели от крови — и кулл шагнули в разные стороны. Взметнулись шкуры, силуэт мелькнул на фоне дневного света и исчез. Остальные потянулись следом, и вскоре в шатре не осталось никого, кроме Монфора Билала, его дочери, Эльханта и неподвижного голема.

И как только шкуры упали, амазонка, рыча, сорвалась с места.

— Лана, нет… — начал воевода.

Эльхант, успевший спрятать кэлгор в ножны, отпрянул, вжавшись спиной в шкуры и разведя руки в стороны. Кончик меча пронесся перед его лицом. Он быстро шагнул в сторону, повернулся — оружие чуть не зацепило плечо, но Лана вновь промахнулась. Сеп-танта отскочил, семеня, уходя от ударов, пригнулся, отскочил за столб — амазонка устремилась вокруг стола, и тогда агач перекатился через него, встав на том месте, где она была только что. Не обнажая кэлгора, Эльхант стоял вполоборота к Лане, искоса наблюдая за ней, готовый либо вновь перескочить через стол, либо побежать в обход, если она попытается повторить его маневр.

— Лана, это смешно! — рявкнул Билал. — Прекрати.

Она остановилась, сверкающими глазами глядя на Эльханта.

— Как ты посмел? — прошипела амазонка. — Как посмел обнажать клинок при воеводе?!

— Лана, меч в ножны! — велел старик. — Я сказал — в ножны!

Еще несколько мгновений она боролась с собой, но наконец воинская дисциплина взяла верх над возмущением, и Лана спрятала оружие.

— Кучек, выйди, — велел Билал. — Подожди под входом.

Трещина на глиняном лице стала шире, и голем проскрипел:

— Кучек ступает прочь.

Он тяжело развернулся и покинул шатер. Билал сел на лежанку.

— Лана, дай мне выпить.

Амазонка, не глядя на Эльханта, обошла стол, достала из-под него округлую деревянную флягу, огляделась и, не найдя чашки, подошла к отцу. Тот выдернул пробку и стал пить прямо из широкого горлышка. Лана исподлобья оглядела Септанту. Все это время тот не шевелился. Он стоял спиной ко входу, поза казалась расслабленной, но почему-то возникало ощущение, что агач способен в любой миг сорваться с места, — он вдруг напомнил Лане акробата, одного из тех, что выступали на некоторых праздниках друидов. Агач вовсе не был обладателем крупных мышц, его не переполняла громоздкая сила, как большинство воинов из туата доиров, но вся его фигура, манера двигаться вызывали ощущение подвижности, быстрой ловкости.

— Выпьешь, агач? — спросил Билал, качнув флягой.

Отведать что-либо в шатре или доме означало перейти под защиту его хозяина, и Эльхант отрицательно качнул головой.

Воевода закупорил флягу, бросил ее на лежанку и произнес:

— Амарген Марх. Ты нажил себе непримиримого врага.

Септанта вопросительно глянул на него, и старик пояснил:

— Сид, которого ты сбросил с коня, а сейчас чуть не перерезал горло. Он командир тех, кто встретил мертвоживых под стенами Аргоса. Негодяй и хороший воин. Сид не забудет того, что ты сделал. Теперь рассказывай: кто ты, откуда, как попал сюда.

— Из Огненного Предела, — сказал агач. — Эльхант Гай Септанта. Я пришел к Аргосу, чтобы служить. Меня поставили дозорным в башне возле Донида. Три дня я был там, никто не появлялся — вообще никто живой, кроме косуль и зайцев. Тогда я пошел к Аргосу. Там…

— Ты покинул пост, — перебила Лана, по лицу которой было видно, что она вновь преисполняется гневом. — Говоришь — пришел служить? Служба зиждется на дисциплине! А ты…

— Что значит «зиждется»? — спросил Эльхант. — Я не знаю такого слова.

Монфор пояснил:

— Основывается. Солдаты должны слушать своего дукса, а дуксы — своего сида. Возможно, у вас на юге дела обстоят иначе, но здесь…

— Если бы я выполнял приказ дальше и остался в башне, мертвоживые перебили бы тех крестьян. Но я пришел к Аргосу — и крестьяне спасены. Что толку от такой дисциплины?

— Не перечь воеводе! — прошипела Лана, хватаясь за меч.

Септанта пожал плечами:

— Я говорю правду.

— Ты обнажил клинок в присутствии воеводы! Ты потерял честь, агач.

— Честь — это справедливость поступков. Так меня учили. Моя казнь, как вы поняли теперь, была бы несправедливостью. Решив казнить меня без суда, без приговора брегона… как насчет вашей чести, амазонка?