Читать книгу "Гламур - Кристофер Прист"

– Нет, все было именно так, – сказала она, широко распахнув глаза.

– Хорошо, тогда расскажите мне еще. Как мы встретились, где бывали? Дайте хоть что-то, за что можно зацепиться.

– Вы помните облако? – спросила она.

– Облако? Какое облако? Что вы имеете в виду?

– Просто облако.

На террасе появился официант, на его согнутой руке висела сложенная салфетка.

– Заказать ленч вам и вашей гостье, сэр?

– Сегодня я обойдусь без ленча, – сказал Грей, едва взглянув на него.

К своему удивлению, он заметил, что Сьюзен восприняла это постороннее вмешательство как сигнал к окончанию беседы. Она уже встала.

– Вы уходите? Вы не можете вот так взять и бросить меня!

– Я должна вернуть машину в Кингсбридж, потом успеть на автобус до Тотнеса, а там пересесть на лондонский поезд. Я уже опаздываю. Мне пора.

– О чем вы сейчас говорили? Что за облако?

– Мне казалось, что уж этого вы никак не могли забыть.

– Не помню, – сказал Грей. – Расскажите что-нибудь еще.

– Найалл. Его вы помните?

– Нет. А должен?

– Вы помните, как мы встретились?

Он с раздражением качнул головой.

– Нет, не помню!

– Я не знаю, что вы хотите услышать! Послушайте, я приеду снова, и мы поговорим как следует.

Она уходила и уже повернулась к нему спиной.

– Когда? На этих выходных?

– Как только смогу, – сказала она, присев возле его кресла и нежно сжав ему руку. – Я хочу вас видеть, Ричард. Я бы осталась с вами, будь это в моих силах. Мне надо было получше рассчитать время, но ведь в редакции ничего толком не сказали о вашем состоянии, и я думала…

Наклонившись, она легко коснулась губами его щеки. Он поднял руку – дотронуться до ее волос, и повернул голову, ища ее губы. Лицо ее было холодным от ветра. Поцелуй длился несколько секунд, затем она отстранилась.

– Не уходите, Сьюзен, – сказал он тихо. – Пожалуйста, не оставляйте меня одного.

– Я должна идти, правда.

Она поднялась и двинулась прочь, но все же поцелуй что-то изменил. Она заколебалась. Потом сказала:

– Чуть не забыла! У меня же для вас подарок.

Она вновь направилась к нему, роясь на дне сумки.

Вынув белый бумажный пакетик, сложенный и заклеенный полоской прозрачной ленты, она протянула его Грею и выжидательно замерла. Тот сорвал ленту и заглянул внутрь. В конверте оказались дюжины две почтовых открыток разного вида и размера. Все они были не новые, со старинными фотографиями, черно-белыми или тонированными в сепии. Бегло перебирая их, Грей заметил изображения английских морских курортов, сельские пейзажи, виды континентальной Европы – немецкие источники минеральных вод, соборы и дворцы Франции, альпийские пейзажи, рыбацкие порты.

– Я нашла их сегодня в антикварном магазине. В Кингсбридже.

– Спасибо. Что я могу еще сказать?

– Возможно, кое-какие уже есть в вашей коллекции.

– В моей коллекции?

Тут она рассмеялась, громко и резко.

– Вы ведь даже этого не помните, верно?

– Хотите сказать, что я коллекционировал старые открытки? – Он усмехнулся. – Что еще нового у вас есть?

– Кое-что могу сказать вам прямо сейчас. Вы никогда не звали меня Сьюзен. Только Сью.

Она наклонилась и поцеловала его снова, на этот раз в щеку. Потом ушла, не оглядываясь, быстро миновала террасу и исчезла в здании. Подождав, он услышал, как хлопнула дверца и загудел мотор. Затем он увидел окна и крышу ее машины, которая медленно катилась вниз, к узкому шоссе. В эмали кузова тускло отражалось серое небо.

6

На следующий день, в субботу, сразу после полудня Ричард Грей отправился к доктору Хардису, который в это время проводил плановые консультации. Хардис давал ему почувствовать, что он. Грей, – не просто пациент или «интересный клинический случай», а полноправная сторона, участвующая в решении проблемы. Их совместные обсуждения зачастую больше походили на дружескую беседу, чем на сеанс психоанализа, и хотя Грей прекрасно сознавай, что это всего лишь обычный психотерапевтический прием, все же он был признателен доктору. Прочие сотрудники клиники обращались с Греем совершенно иначе, видя в нем нечто среднее между постояльцем богатого отеля и тяжелобольным, понимающим лишь односложные указания и язык жестов.

В тот день Грей был настроен на общение, и не только потому, что ему не терпелось рассказать о случившемся: в нем неожиданно пробудился интерес к самому себе, совсем было пропавший.

Конечно, непродолжительный визит Сьюзен ничего не решил: амнезия оставалась столь же глубокой и непроницаемой, как раньше, и Хардис сразу же выяснил это. Важнее было другое: Сьюзен удалось, независимо от ее воли, окончательно убедить Грея, что он существовал во время провала. До ее визита он сам по-настоящему не верил в реальность своего прошлого. Это ощущение белого пятна, полной пустоты было настолько законченным, что как бы исключало его из прожитой им жизни. Но вот явилась Сью – живой свидетель его бытия в прошлом. Она помнила про это время, а он нет.

Теперь, после ее отъезда. Грей думал почти только о ней одной. Он погрузился в мечты о Сьюзен, жаждал ее общества, касания рук, поцелуев. Но больше всего ему хотелось просто смотреть на нее, разглядеть ее как следует. Главная проблема словно повторялась в миниатюре: Грей с трудом припоминал, как она выглядит. Он был способен зрительно представить несущественные детали: холщовую сумку, лодыжки в чулках и гольфах, цветастую юбку, распущенные волосы, вечно падавшие ей на лицо. Он помнил, как она посмотрела на него в упор, точно приоткрывая свою тайную сущность, но теперь убедился, что не в состоянии окинуть это лицо мысленным взором. Ом помнил ее неброскую внешность, правильные черты, но все это лишь сильнее скрывало ее истинный облик.

– Думаю. Сью – мой последний шанс – говорил он. – Она хорошо знает меня, она была рядом со мной в те несколько недель, которые стерлись из моей памяти. Уверен, что стоит ей сказать одно-единственное слово, которое подтолкнет память, и остальное всплывет само собой.

– Возможно, вы и правы, – сказал Хардис. Они сидели в кабинете, которым психиатр обычно пользовался, когда вел прием по выходным: глубокие кожаные кресла, деревянные панели по стенам, шкафы, набитые книгами по медицине, комфорт и уют. – И все же, в порядке предостережения: вы не должны слишком уж стараться. Может возникнуть состояние, известное как парамнезия, истерическая парамнезия.

– Я не склонен к истерии, доктор.

– Разумеется, не склонны – в обычном смысле слова. Но иногда люди, потерявшие память, хватаются за любую соломинку, за самый слабый намек на улучшение. Если вы не вполне уверены в том, что вроде бы вспомнили, может выстроиться целая цепочка ложных воспоминаний.