Читать книгу "Шелковый соблазн - Ивонн Линдсей"

А мистер Уэллс, с первого же дня общения на форуме, а потом и когда приехал сюда всего пару дней назад, сразу же завоевал доверие Эйвери.

— Просто я кое-кого встретила, — немного смущенно признала она. — И теперь пытаюсь понять, получится ли у нас что-нибудь.

— И какой он? Ты ему доверяешь? Эйвери лишь пожала плечами:

— Хороший вопрос. Я почти ничего не знаю о нем, хотя уже успела на практике убедиться, что он очень настойчивый и цепкий.

— Звучит неплохо.

— Это как посмотреть. Он хочет выставить отцовскую коллекцию на торги и упрямо отказывается слушать, когда я говорю, что не собираюсь ее продавать.

— А эта коллекция находится прямо здесь? — спросил он, поправляя шляпу.

— Нет, в Лос-Анджелесе.

— А есть какие-то конкретные причины, почему ты не хочешь ее продавать? — уточнил Тед.

Эйвери плотно сжала губы. И почему всем кажется, что она прямо-таки обязана продать эту коллекцию? Разве они не понимают, как много она значила для отца?

— Он работает на «Ваверли», и я не сомневаюсь в их профессиональных навыках. А что до причин, по которым я не хочу продавать коллекцию, то они слишком личные, — ответила Эйвери, даже не пытаясь скрыть легкого раздражения.

Тед Уэллс улыбнулся и кивнул:

— Личные так личные. Но, судя по тому, что мне доводилось слышать, «Ваверли» действительно неплохо разбираются в своем деле. И если тот парень, о котором ты говорила, действительно хорош, то, возможно, тебе следует попросить его помощи в поисках ангела. С его связями он наверняка сможет что-нибудь разузнать, к тому же, если он согласится тебе помочь, ты сможешь получше его узнать.

Немного подумав над словами Теда, Эйвери поняла — он прав. И сразу же почувствовала себя виноватой за глупую раздражительность.

— Слушай, извини, что я так резко тебе ответила.

— Все в порядке, просто ты не хочешь расставаться с коллекцией, и я могу это понять.

— Да, иногда мне кажется, что коллекция — это все, что мне осталось от отца. Ведь он так сильно ее любил.

Тед с сочувствием на нее посмотрел:

— Тебе кажется, что тебя он любил меньше?

Эйвери задумалась. Конечно, иногда ей казалось, что отец ее совсем не любит, но разве все дети время от времени не чувствуют то же самое? Может, отец и не стремился так открыто выражать свою любовь, как ей бы того хотелось, но он все равно оставался ее отцом. И где-то глубоко в душе она всегда знала, что он очень ее любит.

Тед нагнулся, чтобы вырвать какой-то сорняк, и продолжил, не дожидаясь ее ответа:

— Картины — это всего лишь вещи. И я не сомневаюсь, что твой отец любил тебя намного больше, чем их. Мне не посчастливилось завести детей, но, если бы они у меня были, я не сомневаюсь — они бы знали, что всегда могут рассчитывать на мою безоговорочную любовь. Такова любовь, ты понимаешь, о чем я?

Да, в его словах определенно был смысл.

— Так ты считаешь, что я просто должна отпустить их?

Но Тед лишь пожал плечами и отстриг ножницами пару засохших веточек гортензии.

— Это не мне решать. Но, судя по тому, что я от тебя слышал, твоему отцу было бы жаль, что его картинами не могут наслаждаться ценители искусства вроде него самого.

— Наверное. Просто я не уверена, что уже готова к этому.

— Ты поймешь, когда придет время, — кивнул Тед. — Говорят, «Ваверли» — одни из лучших в своем деле, так что коллекция окажется в надежных руках. А пока подумай о том, чтобы подключить своего парня к поискам ангела.

— Но он — не мой парень, — запротестовала Эйвери. Во всяком случае, пока. — Но я подумаю над твоим предложением. Спасибо.

— Всегда пожалуйста, — отозвался Тед, бросая сорняки и срезанные веточки в тачку. — Если я тебе еще понадоблюсь, ближайшую пару часов я буду работать перед домом.

Садовник ушел, а Эйвери стала пристально разглядывать собственную картину. Маркус был абсолютно прав. И про свет, и про то, что ее душа не лежит к пейзажам. Задумавшись, Эйвери снова посмотрела на то место, где девятнадцать лет назад стоял ангел. Как же хорошо она его помнила! Теплые мягкие тона, грациозный изгиб крыльев, руки, обнимавшие что-то невидимое, но, безусловно, дорогое.

Эйвери потянулась за палитрой и кисточками. Забыв обо всем на свете, она принялась рисовать то, что всегда должно было быть здесь. Эйвери краем уха слышала, как миссис Джексон зовет ее пить чай, но продолжала работать, не обращая внимания на время.

Маркус снова шел по дорожке в сад, где, по словам экономки, Эйвери провела все утро за мольбертом. И когда миссис Джексон пробормотала себе под нос, что Эйвери еще ничего сегодня не ела, он пообещал, что уговорит ее выпить чаю, и понял, что после таких слов экономка стала его преданной союзницей.

Легкий ветерок ласкал цветы, так что в воздухе повсюду летала пыльца, и Маркус впервые за очень долгое время задумался о том, как прекрасна осень. Ведь полная дел и забот жизнь в Нью-Йорке приучила его к тому, что смена времен года означает лишь различную одежду да наличие или отсутствие снега, мешающего движению на дорогах. И теперь, оказавшись в саду, он вдруг с необычайной остротой увидел, как одни растения уже отцветают, а другие только готовятся зацвести, продолжая неизменный круг жизни, установленный самой природой.

Обычно такие философские мысли не приходили в голову Маркусу, и это лишь еще раз подчеркивает, что все течет, все меняется. И если представить человеческую жизнь временами года, то для деда уже давно наступила осень. Так что у Маркуса осталось совсем немного времени, чтобы вернуть «Очаровательную даму» на надлежащее ей место.

И вчера, когда он сказал Эйвери, что пригласил ее на ужин по довольно прозаическим мотивам, о которых вскоре забыл и искренне наслаждался ее обществом, он не врал. Но больше такой роскоши он себе позволить не вправе.

А потом он увидел, как все еще не заметившая его приближения Эйвери отходит на два шага от картины и критически осматривает свое творение. И уже издалека увидел, как сильно улучшилась ее работа.

— Замечательно, — похвалил он, подходя к ней.

— Да, теперь все правильно, — отозвалась Эйвери, оборачиваясь к нему со счастливой улыбкой. — Спасибо, что помог мне вчера советом.

— Вот только я не помню, чтобы советовал тебе такое, — заметил Маркус, указывая на ангела в центре композиции. — Он на удивление гармонично вписывается в картину, такое впечатление, что он всегда был в этом саду.

— В том-то и дело, — вздохнула Эйвери. — Он был здесь.

В ее словах слышалось столько печали, что Маркусу снова захотелось защитить ее.

— Ты расстроилась. Из-за чего?

— Мамины родственники подарили эту статую родителям на свадьбу. Я не знаю ни сколько лет этому ангелу, ни где он появился на свет. Но он слишком о многом напоминал отцу, так что тот продал его вскоре после смерти матери. Мне тогда было лет пять, и я очень расстроилась, когда ангел исчез.