Читать книгу "Ожерелье и тыква - Роберт ван Гулик"

Ди вспомнил, что на карте в кабинете начальника Сю Водяной дворец выглядел белым пятном, – очевидно, местные власти предприняли все мыслимые меры безопасности. Судья попытался проследить, в какую сторону они направляются, но вскоре потерял счет бесчисленным поворотам и лестницам, по которым они то поднимались, то вновь спускались. Наконец носилки опустили на землю, и стражник – настоящий гигант в тяжелых доспехах и заостренном шлеме с длинными разноцветными перьями —приказал путешественникам выйти. Его собрат, такой же колосс, ударил рукояткой да-дао (алебарда такая китайская – Прим.) в двустворчатую кованую дверь. Судья успел оглядеть мощеный двор, окруженный высокой стеной пурпурного цвета, затем двери открылись и появившийся на пороге толстяк махнул рукой, приглашая их войти. На незнакомце были длинный, расшитый золотом халат и коническая шапка, покрытая черным лаком. Растительность на круглом безмятежном лице с широким мясистым носом полностью отсутствовала. Толстяк фамильярно кивнул девушке и высоким, пронзительным голосом обратился к судье:

– Его превосходительство главный евнух желает познакомиться с вами, доктор, прежде чем вы перейдете через Золотой Мост.

– Моя мать нездорова, – тотчас вмешалась девушка. – Доктор должен осмотреть ее немедленно…

– Достопочтенный господин изволил выразиться вполне определенно, – спокойно возразил круглолицый. – Будьте добры подождать здесь. Я вас прошу сюда, господин. – Он махнул рукой в сторону длинного безлюдного коридора.

Глава 5

Судья Ди встревожился – на то, чтобы принять решение, у него оставалось не больше минуты. Именно столько времени занял путь до конца коридора, где находилась дверь, отделанная лаком и позолотой.

До сих пор судью не беспокоила двусмысленность положения, в которое он попал: Ди не сомневался, что человек, вызвавший его столь необычным способом, получил исчерпывающий доклад от начальника стражи Сю, а следовательно, был посвящен в уговор. И несомненно, знал, кто такой судья Ди. Очевидно, именно этот человек и позаботился о вымышленном предлоге, чтобы придать визиту мнимого лекаря во дворец полную убедительность. Но, как видно, тайный покровитель судьи не предусмотрел вмешательства главного евнуха. Судье предстоял разговор, во время коего ему придется солгать одному из высших придворных чиновников, что полностью противоречило самым глубоким убеждениям Ди о долге перед государством. Конечно, судья мог сказать правду, однако не смел даже вообразить последствия подобного шага. Вполне вероятно, правда в данном случае способна нанести ущерб благородным целям, но не менее вероятно и то, что, открыв ее, удастся предотвратить некий злой умысел. Судья постарался взять себя в руки. Если подкупленный придворный или продажный чиновник вознамерились использовать Ди в недостойных целях, значит, он, судья, когда-то отступил от идеалов честности и справедливости, в соответствии с каковыми стремился жить, и, следовательно, заслужил позорную смерть, что ожидает в том случае, если его подлинное имя будет раскрыто. Эти рассужденияв ернули судье хладнокровие. Покуда тучный евнух стучал в дверь, судья Ди нашарил в рукаве один из визитных листков, подготовленных на постоялом дворе «Зимородок».

Двери отворились, и судья встал на колени, почтительно воздев над головой руки с визитным листком. Кто-то листок взял, и гость услышал тихий разговор. Затем высокий голос с раздражением бросил:

– Да-да, я знаю! Дайте мне разглядеть ваше лицо, доктор Лян.

Подняв голову, судья с изумлением увидел, что, вопреки своим ожиданиям, находится вовсе не в роскошных покоях, а в кабинете, более всего напоминающем элегантный кабинет ученого, наделенного весьма изысканным вкусом. Справа и слева стояли высокие книжные шкафы, набитые переплетенными в парчу томами и свитками манускриптов, а широкое окно в глубине комнаты выходило в прелестный сад со множеством цветущих растений, размещенных искусным садовником среди камней самых причудливых форм. Широкий подоконник украшали изящные сосуды из разноцветного фарфора, где цвели орхидеи, наполняя комнату тонким ароматом. У стола из розового дерева в громадном резном кресле сидел согбенный старец, облаченный в широкий халат из переливчатой и столь жесткой парчи, что она топорщилась вокруг хрупкой фигурки, словно шатер. Нездоровое желтоватое лицо с жидкими седыми усами и бородкой казалось еще меньше из-за надетой на голову высокой конусообразной шапки, щедро изукрашенной золотой филигранью и усыпанной драгоценными камнями. За креслом стоял высокий широкоплечий мужчина в черном. Он бесстрастно вертел в широких волосатых руках Красный шелковый шнур. Прежде чем заговорить, старик какое-то время равнодушно разглядывал судью из-под тяжелых век.

– Поднимитесь и подойдите поближе, – наконец повелел он.

Судья поднялся на ноги и быстро сделал три шага, затем снова согнулся в поклоне и, воздев руки, замер в ожидании. По тяжелому, сиплому дыханию Ди угадал, что тучный евнух стоит у него за спиной.

– Зачем вас вызвала госпожа Гортензия? —ворчливо осведомился старик. – Мы держим при дворце четырех превосходных лекарей!

– Ваш покорный слуга, – почтительно ответствовал судья Ди, – никогда не посмел бы равнять себя с великими целителями, удостоенными чести состоять при дворе. Однако волею судьбы случилось так, что мне, ничтожному, удалось смягчить сходные симптомы недуга, мучившие достопочтенного господина Ку. В своей великой милости почтенный Ку, наверное, преувеличил перед госпожой Гортензией заслуги вашего покорного слуги.

– Понятно. – Главный евнух задумчиво потер костлявый подбородок, его взгляд смягчился. Потом он вдруг отвернулся от судьи и сухо приказал:

– Оставьте нас!

Человек в черном вышел за дверь, за ним последовал и тучный евнух. Когда дверь за ними закрылась, старик медленно встал с кресла. Он оказался одного роста с судьей и лишь из-за сгорбленной спины казался ниже.

– Я хочу показать вам свои цветы. Подойдите сюда! – Главный евнух зашаркал к окну. – Эта белая орхидея принадлежит к очень

редкому виду, и вырастить ее довольно трудно. Она обладает нежным, едва уловимым ароматом. – Судья Ди склонился над цветком, а старик продолжал объяснять: – Я сам пестую ее изо дня в день. Как видите, доктор, и человеку в моем положении судьба не отказывает в счастье дарить жизнь и сохранять ее.

Судья выпрямился:

– Процесс созидания, несомненно, универсален, достопочтенный господин. Те, кто считает это привилегией человека, безусловно, не правы.

– Как приятно потолковать наедине с разумным собеседником, – задумчиво проговорил тот. – Во дворце так много глаз и ушей, доктор. Слишком много. – Глаза, полускрытые тяжелыми веками, внимательно оглядели судью. – Скажите, почему вы избрали своим ремеслом именно медицину?

Судья на мгновение задумался. Вопрос можно было истолковать двояко, и он решил дать наименее опасный ответ:

– Достопочтенный господин, древние мудрецы утверждают, что болезнь и страдание —не что иное, как отклонение от универсального пути. Попытаться исправить эти отклонения и вернуть жизнь в истинное русло – вполне достойное занятие, насколько я представляю.