Читать книгу "Супермаркет - Андрей Житков"

Послышался шум мотора. Охранник оторвался от экрана телевизора и посмотрел в зарешеченное, покрытое специальной серебристой защитой небольшое окно — благодаря защите снаружи охранника видно не было, зато он мог спокойно наблюдать за всем происходящим около ворот.

К воротам, урча и фыркая, подкатил “Камаз” — длинномерная тентованная “фура”. Охранник посмотрел на лежащую под плексигласом на столе записку. “КАМАЗ — С 537 АЯ. Около 2.00. Без документов.” Глянул на пыльный номер на мятом бампере, на водителя. Водитель кивнул невидимому охраннику. Охранник нажал на кнопку. Ворота со скрежетом отъехали в сторону. “Камаз” вполз во двор. Развернулся и стал медленно пятиться к пандусу. Двери склада открылись, и из них показались грузчики с тележками. “Камаз” замер. Громыхнул задний борт, потом машина сдала еще немного. Началась разгрузка. Водитель выбрался из кабины машины, усталой походкой направился к дверям склада. В руке у него были какие-то бумаги, свернутые трубочкой.

— Начальство-то где? — поинтересовался он.

— На склад зайди, — посоветовал ему один из грузчиков.

Евгений Викторович сидел на пластиковом стуле внутри склада, на коленях у него лежал кожаный “кейс”, на “кейсе” — несколько листков, в которых он делал пометку, когда очередная тележка с товаром проезжала мимо него. “Фасоль красная в банках — 24 упаковки…”

— Здрасьте! — поздоровался водитель, протягивая бумаги.

Евгений Викторович окинул водителя взглядом, кивнул ему в ответ, взял бумаги, стал их внимательно изучать. С его лба на лист капнула крупная капля пота.

— Ты своим передай, что ста процентов “нала” у меня нет, пускай они там не заморачиваются. Пятьдесят на пятьдесят.

— Я ваших дел не знаю, — пожал плечами водитель. — Мое дело — привезти. Вы лучше моему начальнику записку напишите

— Никаких записок я писать не буду! Еще не хватало!…— тут же рассердился Евгений Викторович. — Пятьдесят на пятьдесят запомни — и все! На вот, — он открыл “кейс” и вынул из него полиэтиленовый пакет, протянул его водителю.

— Спасибо, — кивнул водитель.

Мимо прогремела очередная тележка.

— Сколько там? — крикнул Евгений Викторович грузчику.

— Семнадцать, — отозвался грузчик.

Евгений Викторович сделал в своем листке пометку: “Соус “Хайнс” в ассортименте — 17 упаковок…”

— Как добрались, без приключений? — неожиданно смягчился Евгений Викторович.

— В городе дважды тормозили, — вздохнул водитель.

— Ну и?

— Ну и…, как обычно, — усмехнулся водитель и потер грязными средним и указательным пальцами о большой, показывая, что пришлось раскошелиться.

— Сколько?

— Пятьсот, — вздохнул водитель.

— Дерьмо! — Евгений Викторович полез в карман пиджака и вынул из него бумажник. Протянул водителю новенькую пятисотрублевую купюру.

— Значит, пятьдесят на пятьдесят? — уточнил водитель, складывая купюру вдвое и пряча ее в нагрудный карман.

— Именно так, а иначе сейчас с вами никто работать не будет.

— Ну, я потопал, — водитель дождался кивка Евгения Викторовича, развернулся и вышел со склада.

Он забрался в кабину и заглянул в пакет. В пакете были банковские упаковки с деньгами. Водитель достал одну из них, повертел в руке, бросил назад в пакет.

— Тут корячишься-корячишься, как кобыла в ярме, а они… — вздохнул водитель.

Через час разгрузка была закончена. “Камаз” выехал со двора, грузчики закрыли двери склада, и Евгений Викторович с ними рассчитался из своего толстого кошелька.

Серафима Дмитриевна возвращалась по вечернему Арбату к себе домой. Жила она на Смоленке, на первом этаже, в двухкомнатной запущенной квартире. Полгода назад у нее умерла мама, и она осталась совсем одна. Муж ушел от нее к молодой двадцатилетней девчонке — длинноногой крашеной продавщице из магазина письменных принадлежностей. Теперь у них уже было двое детей — мальчик и девочка. Серафима иногда встречала разлучницу в сквере у Сенной. Пятилетний пацан, пыхтя, катил коляску со спящей сестрой, а сзади вышагивала ярко накрашенная мамаша. Она потолстела, подурнела и ноги у нее стали теперь вроде бы покороче. “Ничего, придет время, и тебя бросит”, — злорадно думала Серафима, обходя продавщицу с детьми стороной.

Под арбатскими фонарями гуляли парочки и шумные компании. Серафима вдруг вспомнила, что забыла на работе пакет с продуктами, а в холодильнике у нее шаром покати — взглянула на часы. Гастроном закрылся пятнадцать минут назад. “Придется в ночной идти, — подумала Серафима, останавливаясь перед яркой вывеской “Пиццерия”. Из открытых дверей “Пиццерии” доносилась романтическая волнующая музыка. — Черт возьми, а почему бы нет? И ничего готовить не буду! Кому готовить-то?” Она вдруг испугалась, что вместе с пакетом оставила на работе и кошелек, открыла сумку, порылась в ней, извлекла кошелек и раскрыла его. Денег было полно. Серафима шагнул к дверям “Пиццерии”.

Услужливый официант пододвинул стул, помогая ей сесть, подал меню.

— Прекрасная пицца со свежими анчоусами, — сказал он, широко улыбнувшись. — Советую.

— Анчоусы — это?…

— Рыбки, — снова улыбнулся официант. — Маленькие. Вот такие, — он на пальцах показал размер рыбок.

— Давайте лучше что-нибудь традиционное, — покачала головой Серафима Дмитриевна. — Вот эту, с ветчиной и помидорами. И салат “Цезарь” с креветками.

— Пить что-нибудь будете?

Серафима глянула в карту вин. Цены, конечно, были запредельные, но в нее вдруг вселился бес мотовства, и она заказала себе целую бутылку красного итальянского вина.

Салат “Цезарь” ей не понравился, потому что был приправлен острым виноградным уксусом, а вино пришлось по душе, и Серафима тремя глотками осушила целый бокал.

— Извините, можно нарушить ваше одиночество? — раздался мужской голос.

Серафима Дмитриевна подняла взгляд и увидела седоволосого мужчину средних лет в хорошем костюме.

— Просто свободных столиков больше нет, — виновато улыбнулся мужчина. Серафима оглянулась — действительно, все столики были заняты компаниями и парочками.

— Конечно, присаживайтесь, — Серафима перехватила его любопытный взгляд и с ужасом подумала о том, что ее черный парик сидит не так, как положено. Она прикоснулась к вискам — нет, челка на месте.

Мужчина сел напротив нее, тут же появился официант и подал ему меню.

— У нас прекрасная пицца с анчоусами…, — начал свою “песню” официант.

— Я рыбы не ем, — сухо оборвал его мужчина. — Принесите лучше бутылку вина и оливки. Они у вас не очень соленые?

— Прекраснейшие, высший сорт. Какого вина?