Читать книгу "Королева праха и боли - Лив Зандер"

class="p1">И сомнения стоили мне всего.

Я потеряла цель.

Жизнь.

Доверие мужа.

Как часто случается с подозрительными умами, Енош сочинил собственное объяснение всему случившемуся, вполне разумное с точки зрения мужчины, уже пережившего подобное… Он вообразил другого мужчину.

Я мысленно рассмеялась.

Небеса, как будто мне было нечем больше заняться, кроме как искать себе еще одного мужика. Бог ли, смертный ли – от них всегда одни только неприятности.

Я вздохнула.

– А почему Джоа перерезал ей горло?

Орли едва заметно покачала головой и махнула рукой, отгоняя гудящих вокруг нее мух, собравшихся уже в небольшой рой.

– Не поминай, девка, старое.

Я подтянула колени к груди, не позволяя ветру отбирать у меня солнечное тепло.

– Она не хотела возвращаться к Еношу, вот и попросила Джоа убить ее, да?

Возможно, Ньяла никогда и не хотела ребенка? Ее история приводила меня в замешательство, подбрасывая кусочки головоломки, которые никак не желали складываться, как бы я их ни крутила.

Я смотрела на Орли, но та упорно молчала, не давая ответа. Спрашивать Еноша… Нет, я не настолько глупа. Да он, пожалуй, озвереет при одном лишь упоминании об этом и превратит все в уму непостижимую загадку, которую я никогда не разгадаю.

Если только не спрошу Джоа…

Вены под кожей вдруг загудели, и мне даже на миг показалось, что в них запульсировала кровь. Но нет, это всего лишь тепло камня. Если я когда-нибудь устану от состояния вечного разложения, то, возможно, докопаюсь до правды, но не раньше, чем каким-нибудь образом успокою своего разгневанного мужа. Вот только каким? Как довести до него мои ошибочные, но искренние рассуждения?

Наконец Орли тяжело поднялась, кряхтя и отдуваясь.

– Лучше нам вернуться, пока мухи нас не загрызли. Настырные твари.

Я поспешила следом за ней обратно на Бледный двор, отмахиваясь от насекомых, так и норовящих усесться на мои губы.

– Ничего, скоро они от нас отстанут, принявшись за дохлых зверей, или…

Я запнулась, замерев у края моста. Абсолютно целого. Все давешние дыры были дотошно заделаны белейшей костью. Нигде не осталось ни единого мертвого животного – и от этого зрелища все у меня внутри перевернулось вверх дном.

Мой муж проснулся.

Глава 4

Ада

Я застыла на мосту, точно парализованная. Потом взгляд мой нерешительно двинулся с белых костяных заплат на помост. Енош восседал на своем троне, леденя Бледный двор своим жутким присутствием.

В уши толкался призрачный стук сердца, подстрекая бежать. Но инстинкт, влекущий меня к мужу, оказался сильнее – то было какое-то первобытное желание, укоренившееся в моей душе, побуждающее меня приблизиться, и неважно, что разум при этом надрывался, выкрикивая предостережения.

Подойди к своему хозяину.

Его приказ эхом отозвался во мне, ускоряя шаги: я уже шла по мосту, хотя ногти мои и впились в ладони. Что он сделает? Велит встать на колени и сунет член в мой рот? Развернет меня и оттрахает в задницу, разрывая там все, а потом выйдет и кончит мне на лицо? На раны под моим пупком? Я боялась, что он может сделать все это и еще что-нибудь и того хуже…

Но еще больше я боялась, что он не сделает ничего.

Я не помнила, как поднялась на помост, – мысли мутились от опустошающего трепета и невыносимого томления, от понимания того, что я осознанно иду навстречу всяческим бедам и готова принять их ради тепла, что даровал бы мне Енош.

– Достаточно, маленькая. – Я резко остановилась под безразличным взглядом его серебристых глаз, в которых застыла слишком хорошо мне знакомая жестокая хмурость. Как я боялась ее! – На колени перед своим богом.

Я упала на колени добровольно, прежде чем он приказал мне, находя толику достоинства даже в этом подобии выбора.

– Ты все еще злишься на меня.

Ухмылка на миг тронула губы Еноша, но верхняя вдруг часто задергалась, истребляя усмешку на корню. Влажные черные пряди волос облепляли его голову – значит, он выкупался. Белая рубаха, обтягивающая мускулистую грудь, была зашнурована, но ткань не скрывала огненно-красных ран, все еще сочащихся кровью. Небеса, он что, не только смывал зловоние со своей кожи?

Он сдирал его.

– Нет, маленькая. – Спокойствие голоса не умаляло скрытой в нем мрачности, грубой и тревожащей. – Злость такое легкомысленное, непостоянное чувство. Она вспыхивает и мгновение спустя улетучивается, как не бывало. А вот разочарование будет отзываться эхом предостережения целую вечность. Орли, оставь меня наедине с женой.

Я проводила старуху взглядом, потом вновь посмотрела на моего сурового мужа. К лицу его уже вернулась вся неотразимая красота. О, он может сколь угодно отрицать свой гнев, но я-то вижу… вижу кипящую ярость, прочерчивающую тонкие морщинки на этой его ледяной маске, вижу жгучее бешенство, растопившее ее острые края.

Если бы только я могла содрать ее, как он содрал собственную кожу.

Обойти жестокого, надменного бога – и кинуться прямиком к скрывающемуся под маской мужчине. Тому, кто поверил бы мне, отбросив осторожность вместе с ядовитой горечью, разделившей нас.

Он мне нужен. Отчаянно нужен.

И я знала, что тоже нужна ему!

Глаза мои молили о снисхождении, о вере – ведь когда-то он верил мне.

– Я бы вернулась к тебе.

– Ты и вернулась, доставленная смертью. – Подавшись вперед, Енош положил локти на бедра, а ладони зажал между коленями. – Ползи ко мне.

Какие-то крохи гордости у меня все-таки еще оставались.

– Ты наказываешь меня за то, в чем я не…

– Ползи!

Моя рука сама собой потянулась вперед, и я по уши окунулась в унижение. Дюйм за дюймом, цепляясь черными перьями платья за пористую кость, я вползала на помост, как побитое животное, и унижение, как ни странно, мало-помалу отступало, переплавляясь в возбужденное покалывание под кожей. Меня притягивало к единственному источнику тепла в этом месте, и неважно, что его ледяной сердцевиной было каменное сердце моего мужа.

Когда я приблизилась, он стиснул мой подбородок так сильно, что мог бы, пожалуй, оторвать нижнюю губу, но боль мне причиняло не это, а расстояние, оставшееся между нами. Он пах… иначе. Неправильно. Горько и едко. Подобно его настроению.

Стальной взгляд Еноша опустился к моим губам, но тут же вскинулся, впившись в мои глаза.

– М-м-м, посмотри-ка, волосы твои уже потеряли блеск, а кожа – мягкость. Это разложение, маленькая.

Тук-тук. Тук.

Внезапный стук, ударивший в уши, ошеломил меня, как и прилив к коже горячей крови.

Что это? Мое сердце?

Застучало снова, и черные вены на моей руке поблекли, а бурчание