Читать книгу "Только не для взрослых - Ида Мартин"

class="empty-line"/>

Через час, когда я пыталась выучить историю, неожиданно раздался легкий стук в стекло.

Я подбежала к окну.

Артём стоял внизу. В руке у него был мобильник, и, стоило мне приоткрыть оконную створку, он тут же протянул его мне.

– Спрячь, – сказал он негромко. – Я тебе напишу.

– Это из-за директрисы, – прошептала я в ответ. – Поговори с мамой. Она сильно обиделась.

– Уже говорил.

– И что?

– Как видишь.

– Ты извинился?

– Сто раз.

– Пообещал, что больше не будешь?

– Тысячу раз.

– Что же делать? – Я по локоть просунула руку через ледяную решетку.

Артём прижался к ней щекой, а потом поцеловал ладонь:

– Потерпи немного. Я обязательно что-нибудь придумаю.

Я задержала дыхание – и тут сзади раздался крик.

– Ах вот откуда сквозняк! – В комнату ворвалась мама.

Резко дернувшись, я едва не сломала руку.

– А ну пошел отсюда! – заорала она на Артёма. – Еще раз увижу – полицию вызову!

– Они не приедут, – спокойно отозвался тот. – Я не совершаю ничего противозаконного.

Задохнувшись от негодования, мама схватила с подоконника банку для полива цветов и выплеснула ее прямо в него. После чего оттолкнула меня и, яростно захлопнув створку, задернула шторы:

– Подойдешь к окну и… – Она замялась, придумывая мне наказание.

– И что? Что ты можешь мне еще сделать?

Тут она заметила телефон, который передал Артём, и, с силой разжав мои пальцы, отняла его.

Ночью приезжала скорая – маме стало плохо с сердцем. Пока врачи снимали кардиограмму, у меня появился отличный шанс сбежать. Но я испугалась, что ей нельзя еще сильнее волноваться. Позже оказалось, что кардиограмма в норме, и доктор прописал ей только здоровый сон и прогулки на свежем воздухе.

Глава 4

Тоня

«Тоня, выручай! Вита не сможет приехать на елку. Ты должна заменить ее. За один день я другую Снегурку не найду».

Лёха написал прямо во время контрольной по алгебре.

Едва я отыскала в телефоне нужную формулу, как поверх нее всплыло его сообщение.

– Осеева! – Математичка метнулась ко мне: – Убери все сейчас же!

Телефон мгновенно исчез в рукаве свитера, но она все равно осталась стоять возле моей парты. Сосредоточиться на задаче не получалось. Если хочешь, чтобы у человека ничего не вышло, просто стой и смотри, как он это делает.

– Можно мне в туалет?

Подозревая, что я буду искать способы списать, учительница смерила меня презрительным взглядом, но все же милостиво отпустила.

Но я еще до туалета не успела дойти, как пришли новые сообщения: «Ну что?»

«Игнор?», «Это значит „нет“?», «Если откажешься, подставишь Амелина», «Меня тоже подставишь», «И маму мою», «Давай договоримся? Я тебе потом тоже что-нибудь хорошее сделаю».

Лёха писал и писал, как будто сам никогда не учился в школе.

«Завтра уже суббота. Мне нужен ответ прямо сейчас!», «Просто напиши „да“ или „нет“», «Ты в школе?» и, наконец, самое ужасное: «Сейчас я к тебе приеду».

Я ненавидела, когда кто-то из знакомых парней приходил в мою школу.

У нас подобные события всегда вызывали чрезмерный общественный интерес. Все тут же начинали шушукаться и обсуждать. И хотя некоторым девчонкам вроде Насти такое даже нравилось, я просто не выносила находиться в центре столь нездорового внимания.

К тому же это был Лёха – одноклассник Никиты и Тифона, который звездил в соцсетях, имел репутацию бабника и жил в соседнем районе. Его легко мог кто-нибудь опознать, и тогда хватило бы разговоров до конца учебного года.

– Ты обалдел? – закричала я в трубку, как только услышала его голос. – У меня контрольная!

– А у меня форс-мажор, – бойко парировал он. – Пожалуйста, скажи «да», и я от тебя отстану.

– Ладно. Хорошо. Только не пиши больше и не вздумай притащиться сюда.

– Без проблем, – весело откликнулся Лёха. – Удачи на контрольной!

Лёхина мама работала бухгалтером в компании, занимающейся организацией праздников и развлечений. Дела у них шли не особо хорошо. Сокращали расходы на аренду, зарплаты и сотрудников. Однако к Новому году их руководство пыталось воспользоваться горячим сезоном, чтобы подзаработать с минимальными вложениями.

Это рассказал нам сам Лёха, завалившись неделю назад к Артёму. Шел он прямиком к Костику, а застал на кухне всех нас.

Мы пили чай с эклерами и впятером играли в имаджинариум.

Посиделки получились спонтанные, эклеры тоже. Срок годности у пирожных закончился еще вчера, и Макс потребовал либо немедленно их съесть, либо выкинуть.

С одной коробкой расправились легко, но дальше дело застопорилось.

Ветер завывал в окнах, собака Лана, довольно крупный метис овчарки, попрошайничала возле стола, все смеялись над ней и забавными ассоциативными фантазиями друг друга.

Лёха ввалился продрогший и красный от первого мороза, а увидев четыре раскрытые коробки с разноцветными эклерами, чуть не задохнулся от возмущения:

– Не, ну ни фига у вас пир! На улице дубак дикий, а вы тут кайфуете, – схватил эклер и запихнул его в рот почти целиком.

Какое-то время все – Артём с Витой на коленках, Макс и мы с Костиком – молча наблюдали, как Лёха жует.

– Да потому, что я голодный! – пробубнил Лёха и, плюхнувшись на табуретку, взял второй эклер. – Вообще-то, я к Амелину шел, но вы можете остаться.

Лёха всегда был немного наглым, но за хорошее чувство юмора ему прощалось почти все.

Быстренько поведав нам о трудностях своей мамы и ее работодателей, он немедленно перешел к делу:

– Короче, нужно по выходным для детей новогодние утренники проводить. В торговых центрах, на ярмарках, ну или куда вызовут. Ничего сложного: сценку разыграть, хороводы поводить, песенку спеть. И потом с ними там немного потусить: чисто покривляться и пофоткаться. За четыре часа на нос три косаря. Что скажешь? – Лёха развернулся к Костику: – Ты попляшешь, я спою что-нибудь. Зря меня мама в музыкалку отдавала, что ли?

Артём издевательски хохотнул.

– Ой, да ладно. – Подколы Лёху никогда не смущали. – Мне из своих пацанов позвать некого. Кому я такое предложу? Никитосу? Ярову?

Лёха весело похлопал Амелина по спине:

– Ну, давай решайся. Больно не будет. Просто стишки свои про зиму почитаешь, и все.

– Стишки? Про зиму? – Костик поднял на него темный взгляд и низким замогильным голосом продекламировал:

Заковывая холодом природу,

Зима идет и руки тянет в воду.

Река дрожит и, чуя смертный час,

Уже открыть не может томных глаз,

И все ее беспомощное тело

Вдруг страшно вытянулось и оцепенело

И, еле двигая свинцовою волной,

Теперь лежит и бьется головой.

Вита испуганно распахнула глаза,