Читать книгу "Альма. Ветер крепчает - Тимоте де Фомбель"

знает, что говорят про капитана Гарделя. Он думает о тех, кто отдал бы всё, лишь бы оказаться на его месте: с ножом за поясом, перед спящим чудовищем. Но он не поддаётся внезапному искушению: отомстить за всех них. Не для того он добирался из такой дали. На него рассчитывают в другом деле.

Жозеф тянет руку к полке сразу за головой капитана, чуть касается волос и берёт золотые часы на цепочке вместе с маленьким мешочком зелёного бархата. Он выпрямляется, последний раз прислушивается к дыханию Лазаря Гарделя. Потом бесшумно выходит в коридор. Закрывает дверь.

Часы и мешочек лежат у него в кармане.

На палубе «Нежной Амелии» ни души. И на причале – ни звука. Моряки гуляли всю ночь. Они спят. Несколько дней стоянки в Лиссабоне перед бесконечным плаванием – последний шанс потратить свои авансы. Они вернулись из трактира насквозь пропитанные португальским вином и приткнулись где попало. Из шлюпки над головой Жозефа торчит нога, на палубе валяется мятая шляпа. Даже корабельный кот лежит на спине как пьяный, посреди лужи.

И только Жозеф шагает прямо. Он точно знает куда. В животе у него лишь стакан молока и ломоть хлеба, которые он проглотил много часов назад. Вместо того чтобы уносить после содеянного ноги, он неторопливо подходит к грот-мачте.

Смолёный трос свернулся перед ним на палубе, точно удав. Жозеф узнаёт в нём шкот грота, самого большого паруса. Он толщиной с его руку, совсем новый и только что смазан дёгтем – приготовлен, чтобы поставить его завтра. Его перекинули через блок на самом верху мачты и скрутили на палубе. Жозеф берётся за конец. Он садится верхом на пушку у правого борта и взглядом распутывает лабиринт канатов, тросов и вант, натянутых над головой, как лианы в джунглях. Он не спешит.

Вдруг его взгляд замирает. Он нашёл что искал. Стеньгу, которая должна продолжить грот-мачту, подняли наверх, но ещё не установили на место. Работы прервались на ночь. Жозефу это на руку: он спрыгивает с пушки, залезает по вантам на несколько метров вверх и там связывает шкот от грота с другим канатом потоньше, который уходит в систему блоков. Затем он спускается и вяжет на конце петлю.

Жозеф просовывает в петлю обе ноги.

Затягивает скользящий узел на лодыжках.

– Вот так, – улыбается он. – Вот так!

Он снова смотрит наверх, чтобы убедиться, что не ошибся в тонкой механике своего плана. Его взгляд долго блуждает в вышине. Он раз за разом повторяет расчёты. Потому что этот мальчишка тринадцати с половиной лет не сошёл с ума, как можно подумать, глядя на его последние действия и в особенности на то, что случится в ближайший миг.

Не развязывая ног, он придвигается ближе к грот-мачте. Проверяет, хорошо ли застёгнут правый карман, где лежат часы и бархатный мешочек капитана. Вдыхает поглубже, как ныряльщик перед прыжком со скалы.

Затем выхватывает нож, выбирает один из натянутых вдоль мачты канатов и перерезает его разом.

Вверху с грохотом срывается огромная деревянная махина: это падает стеньга, увлекая за собой десять метров троса. Над Жозефом скрипят блоки. Вдруг чёрная пеньковая змея у его ног со свистом распрямляется.

Мгновение спустя Жозеф уже вздёрнут за щиколотки. Он едва не разбивается о шлюпку и взмывает над палубой вниз головой.

Он прижимает руки к груди и готовится к удару, подскочив на пятнадцать метров, как по щелчку хлыста. Перекувыркнувшись в воздухе, он без единого крика летит вниз, вновь натягивая трос.

И второй раз.

И, гораздо слабее, третий.

Всё снова стихает. Стеньга попросту пролетела вниз сколько-то метров и зависла в воздухе. Но, падая, через систему блоков вздёрнула вверх Жозефа.

Кот Геракл перевернулся в ромовой луже: ему что-то послышалось. Дурной сон? Или мышь? Но он уже засыпает снова.

Жозеф тихо качается вниз головой среди вант, в чёрном небе.

Всё превосходно.

В церкви Санта-Мария де Белем трижды бьёт колокол. Вдруг Жозефу приходит мысль, что, если всё пойдёт как задумано, он ещё долго не услышит церковного звона. Это, возможно, единственное, о чём он жалеет. Колокола и горячий хлеб. И ещё шум ветра в листве. И лесная прохлада летом, на опушке. И журчание дождя в водосточных трубах. Вот и всё, чего ему будет теперь не хватать… Может, ещё того, как поднимается от солнца пар над мокрой черепицей. Цокота подков по ночной мостовой… Может, он будет скучать об этом. Но об остальном – ничуть.

Нет. Ничуть.

Потом, если всё удастся, ему останутся только крики бакланов, а позже – скрип судна в океане, а ещё позже – шёпот африканских лесов. И это только начало.

Жозеф Март висит на канате и улыбается сам себе, точно юродивый.

7. Это ветер

Под занавески сочится дневной свет. Капитан Гардель неподвижно стоит в каюте напротив двери. Он задумчиво разглядывает висящий крючок.

– Боже.

Не разлепив до конца левый глаз, он пожёвывает язык, будто катает во рту леденец.

– Господи.

Гардель только проснулся. Он уверен, что вечером запирал дверь на крючок.

– Господи боже…

Он оборачивается проверить каюту, как вдруг в деревянную дверь трижды стучат со всей силы. Кто посмел?

Гардель распахивает дверь.

– Капитан…

На пороге стоит его старший помощник Вожеланд, весь белый. Из-за бессонной ночи, но главное – из-за того, что только что обнаружил.

– Капитан, взгляните скорее.

Гардель не шелохнулся.

– Взгляните… там, в вантах грот-мачты.

Капитан широким движением отодвигает Вожеланда и выходит из каюты. Миновав двенадцать ступеней, он поднимается на залитый солнцем ют. Пряча глаза под ладонью, он медленно привыкает к белому утреннему свету.

Вокруг него на палубе, верхом на реях или цепляясь за выбленки между вантами, три десятка матросов пристально глядят в небо. Они даже не заметили появления капитана. Гардель запрокидывает голову, ища глазами, на что они смотрят. И обнаруживает Жозефа, висящего в синей куртке на фоне белого неба, словно застывшая на конце троса капля.

Две чайки пролетели, едва не коснувшись его.

– Откуда он взялся? – бормочет капитан.

– Он тут и был.

– Я спрашиваю, откуда вы его выловили.

– Мы не вылавливали. Он сам так повис.

– Ногами вверх?

– Да.

– Кто он такой?

– Никто не знает. Ему лет тринадцать. Или четырнадцать.

– И что с того? – спрашивает капитан.

– Он лёгкий. Может, ветер дунул, – высказывает предположение матрос, которого товарищи тут же толкают в бока, чтобы помалкивал.

Капитан снова пожёвывает язык. Приложив правую ладонь ко лбу козырьком, он переводит взгляд выше. Смотрит, моргая, на вершину мачты и говорит:

– Позвать Пуссена.

Вожеланд