Читать книгу "Мой лунный эльф, или Как не влюбиться по уши - Алиса Ардова"

— Зеленый, — счастливо взвизгнула соседка первокурсница, невероятно довольная своим изумрудным плащом.

Сашка тоже получила зеленую искру целителя. Полин — светло-голубую провидца. Тут все получилось, как и предсказывал куратор. А вот Сэм удивил: ему совершенно неожиданно, даже для нашего мэтра, досталась красная искра боевика. И когда плащ друга окрасился багрянцем, Канаги, удивленно и уважительно покачал головой.

Со всех сторон неслись радостные крики — факультеты приветствовали теперь своих новичков.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Уже больше половины первокурсников определились с выбором, включая моих друзей. И только я все стояла и стояла с протянутой рукой, как нищенка на паперти, честное слово. Даже обидно как-то стало. Где там моя искра? Куда пропала?

И когда настроение совсем испортилось, прямо передо мной в воздухе неожиданно возникла… Нет, не долгожданная сфера, а знакомая фигурка, лихорадочно бьющая прозрачными крыльями.

Стрекозел!

В первый момент я решила, что у меня галлюцинации — попыталась проморгаться, даже глаза потерла свободной рукой. Не помогло.

Мелкий, которого, похоже, кроме меня никто не видел, лихо затормозил на повороте, жизнерадостно оскалился, демонстрируя тонкие, острые зубы, и ткнул куда-то в бок когтистым пальцем. Я скосила глаза и заметила странный шар — абсолютно черный с серебряной молнией внутри. Среди своих радужных собратьев он явно выделялся и был единственный такого цвета.

Шар стремительно приближался, явно метя в меня, я недоуменно на него смотрела, и только стрекозел не растерялся — метнулся к подлетевшей искре и со всей дури пнул ее ногой, придавая ускорение. Сфера завертелась на месте, сердито загудела, а потом… Нет, не опустилась на руку, хотя я старательно тянула ее вперед, а с размаху ударила прямо в лоб, заставив пошатнуться.

Меня словно ледяной волной окатило, в глазах потемнело, дыхание оборвалось — хорошо, Сэм с Алекс поддержали, не дали упасть.

Когда через несколько секунд я пришла в себя, вокруг царила невероятная, просто-таки оглушительная тишина. И в этой самой тишине Полли пораженно произнесла:

— Лер, у тебя мантия черная с серебром, как у эльфа на трибуне. Больше ни у кого таких нет. Мэтр Канаги, а что этот цвет означает? О нем вы нам не рассказывали.

Глава 3

Она стояла — серьезная, сосредоточенная — смешно хмурила брови, забыв обо всем на свете, в том числе и о его существовании, а он не мог отвести от нее взгляда. Как и тогда, несколько часов назад. Злился на самого себя, и, все равно, не мог.

И ведь не было в ней ничего особенного, обычная человеческая девчонка, каких сотни. Худенькая, стройная. Темные волосы и глаза, беззащитно-тонкая шея, нежный овал лица, забавные ямочки на щеках и маленькие, розовые от холода уши. Симпатичная, да, но среди людей встречались и поинтереснее, а уж с эльфийками точно не сравнить. Но ведь чем-то она его зацепила. Сразу, при первой встрече.

Там, на галерее, когда она коснулась его груди, Берриана словно огнем обожгло — остро, внезапно, неприятно-болезненно. Он даже отшатнулся от неожиданности. Бросил девчонке что-то резкое, а она, вместо того чтобы растеряться, смутиться, ответила… Да как ответила! И этот ее взгляд. Не трепетно-восторженный, каким обычно смотрели на него другие, а прямой, твердый, насмешливо-оценивающий, даже колючий, и уж точно совсем не восхищенный.

Это окончательно взбесило. А еще почему-то ужасно не хотелось отпускать девушку. И Берриан связал ее печатью долга, выбрав какой-то глупый, совершенно надуманный повод.

Пыль… Выходной у слуг… Смешно.

Да его резерва хватит, чтобы мгновенно разрушить и отстроить заново лунный дворец в Риннэйле, не то, что очистить до зеркального блеска несколько жалких комнат в этой академии. Достаточно простого заклинания и легкого взмаха руки. А слуги ему только мешали — он прекрасно бы и без них обошелся, если бы они не требовались ему по статусу.

Берриан никогда не относился к людям с презрением или пренебрежением, как многие из его соплеменников, он к ним вообще никак не относился. Его люди совершенно не интересовали. А тут…

Он не узнавал сам себя. Но ведь ждал, с нетерпением ждал вечера и того момента, когда печать приведет к нему девушку. В том, что это случится, Берриан не сомневался, зову родовой печати нельзя противится. Она придет, обязательно придет и тогда… Что случится после того, как должница явится, он и сам не понимал, и это раздражало больше всего.

Зачем ему эта человеческая девчонка? Почему он вспоминал о ней, думал все это время? И здесь, на площади, в первую очередь начал искать в толпе взглядом и не успокоился, пока не нашел. Какое ему вообще до нее дело?

Иномирянка… Надо же. Теперь многое стало ясно — ее странное, необычное поведение, слова… Многое, кроме одного. Что его в ней притягивает? Хотя нет, имелся еще один вопрос. Что за тип рядом с ней топчется и нахально, по-собственнически руки ей не плечи кладет, а она улыбается при этом, тепло, мягко, а не иронично-язвительно, как ему, Торэту?

На миг кольнуло сожаление, что девушка не попадет к ним на факультет — тогда бы она постоянно находилось под его присмотром, подальше от всяких сомнительных типов, и он смог бы наконец разгадать загадку ее притягательности. Мысль мелькнула и погасла. Что толку сожалеть о невозможном? Она не эльфийка и никогда не получит белый плащ.

И все же Берриан поймал себя на том, что внимательно следит, какая искра достанется новой знакомой, хотя раньше не интересовался выбором людских магов, да и «белых», признаться, тоже. В душе росло возбуждение и какой-то странный азарт. Он даже начал строить предположения.

Целительница?

Не похоже.

Провидица?

Вряд ли.

Бытовичка?

Нет, это точно не для нее.

Берриан не отрывал глаз от девушки и поэтому сразу заметил искру, которой здесь, в этой людской академии, не могло быть. Просто не могло.

Черное с серебром… Цвета его клана. Но в Эртдоре нет сейчас избранных Луной. Вернее, есть, но они с дядей не в счет — их путь давно определен. Так какого же Марга?

Искра, между тем, набирая скорость, целенаправленно неслась к иномирянке, в этом уже не оставалось сомнений.