Читать книгу "Мой лунный эльф, или Как не влюбиться по уши - Алиса Ардова"

Эльф был неправильным.

Я это четко разглядела.

Да и как не разглядеть, если врезалась в него с разбегу, практически, на полном ходу?

Не стоило, конечно, спешить, но я катастрофически опаздывала. Поэтому срезала путь и перешла на открытую галерею, опоясывающую главный учебный корпус. А там, между прочим, холодно, снег кое-где лежит, ветер так и норовит коварно пробраться под одежду, чтобы пересчитать все косточки, не пропуская ни одной, даже самой тоненькой.

Капюшон плаща с непривычки постоянно съезжал на глаза, приходилось его поправлять, отпуская длинную юбку, и она, как нарочно, тут же начинала хлестать по ногам. Так я и бежала, сражаясь с капюшоном, подолом платья, закрываясь от порывов ветра и перепрыгивая через снежные полосы на каменном полу.

Резко свернула за угол, поскользнулась, взмахнула руками и впечаталась в чью-то грудь. Мощную такую, крепкую. Еще и руками в нее вцепилась — для надежности, чтобы уж точно не упасть.

Вцепилась, торопливо пробормотала:

— Простите. Оступилась…

И только потом вскинула голову, озадаченно уставившись на пойманного мною мужчину.

Точнее, эльфа.

Да еще и неправильного.

Не то, чтобы я этих самых эльфов в своей жизни много встречала. Вовсе нет. Строго говоря, до недавних пор я с ними вообще не сталкивалась. Не водятся они в нашем мире. А вот за последние несколько дней вдоволь насмотрелась — в основном, издали.

Высокие, изящные, заносчивые. Все, как на подбор, золотоволосые, голубоглазые, забавно длинноухие и совершенные, подобно статуэтке из бесценного фарфора. Вполне себе ожидаемые такие эльфы — точь-в-точь, как их описывают в мифах, легендах и прочих фэнтези-книгах у нас, на Земле.

А этот…

Нет, он тоже казался идеально, просто-таки неприлично красивым, но совсем по-иному.

Широкий разворот плеч. Волосы — платиновые с темными прядями — чуть растрепаны и собраны не в аккуратную, замысловатую прическу, а в небрежный хвост. Густо-синие, как штормовое море, глаза смотрят прямо и твердо. И уши… Хоть и заостренные, как у любого представителя его расы, но совсем чуть-чуть, едва заметно. Аккуратные уши. Симпатичные.

Чувствовалась в нем какая-то сила, пусть и тщательно контролируемая, но от этого не менее смертоносная. А в чертах лица не было ни следа плавной утонченности — лишь хищная, властная резкость.

В общем, странный эльф. Мне подобные еще не попадались.

Потому я и застыла, с любопытством разглядывая его. Из чисто теоретического, исследовательского интереса.

Но эльф, похоже, расценил мое внимание по-своему. Ухмыльнулся — надменно так, снисходительно, и это моментально сделало его похожим на остальных высокомерных ушастых.

Я с досадой тряхнула головой, тут же вспомнила, что спешу, разжала ладони и провела рукой по груди незнакомца, разглаживая смятую мной куртку. Ощущая под пальцами просто-таки литые мускулы.

Глаза эльфа потемнели еще больше. В глубине зрачков вспыхнуло жаркое васильковое пламя, притягивая, завораживая. Впрочем, вдоволь полюбоваться этим необычным явлением природы мне не дали. Почти брезгливо откинули мою руку и процедили:

— Неуклюжая человечка.

Ну, надо же… И правда, ничем не лучше остальных — такой же напыщенный, самодовольный тип. Видимо, это у них общий недостаток, национальный, так сказать. Жаль, но ничего не поделаешь.

Можно было, конечно, поспорить. Объяснить, что для того, кто привык большую часть жизни носить джинсы и свитшоты, не так-то легко привыкнуть к пышным юбкам до пят, только вот зачем? Все равно не поймет. Да и некогда мне.

— Какая есть, — невозмутимо пожала плечами. — Не все же рождаются «уклюжими» эльфами.

— Что?

— Ничего. Не забивайте голову, свободное место вам еще пригодится — заботливо посоветовала я, но углублять конфликт не стала.

В конце концов, мне здесь учиться, нужно как-то ладить с местными аборигенами.

Быстро выдохнула:

— Извините еще раз…

И, посчитав инцидент исчерпанным, собралась двигаться дальше, но не тут-то было.

Меня перехватили, остановили и снова развернули лицом к эльфу.

— Извините? — презрительно переспросил этот… неправильный. — И все? Считаешь, одного извинения достаточно?

— Двух, — педантично поправила я.

— Что?

— Одно «простите» плюс одно «извините». Итого, два, — терпеливо подсчитала я. — Два извинения за одно столкновение. Получается, я даже переплатила… Немного. Или у вас другая система расчетов? Хорошо. Сколько извинений надо? Три? Пять? Десять? Говорите, не стесняйтесь. Мне не сложно. Могу даже парочку «спасиб» прибавить, на всякий случай. За общение, так сказать. И выдать залпом, чтобы хоть одно в вас попало. Хотя, боюсь, все они отрикошетят от такого непробива… гм… во всех отношениях достойного и «уклюжего» эльфа.

На лице «уклюжего» не двинулся ни единый мускул, лишь уголки губ дернулись в еле заметной усмешке.

— Мне не нужны твои пустые слова, человечка.

— Полных не имеем, — развела я руками. — Берите, что дают.

— Отработаешь.

От этого, в высшей степени неожиданного, заявления я даже воздухом поперхнулась. Они что, в этом мире, с ума посходили?

Эльф, пользуясь моим ошарашенным молчанием, невозмутимо продолжил:

— Придешь после обеда в мои покои. Пыль протрешь. У слуг как раз сегодня выходной. Одного раза достаточно. На большее ты вряд ли сгодишься.

А в уголках губ притаилась чуть заметная улыбка… выразительная такая — как намек, что под «одним разом» не только пыль подразумевается.

Так значит, да?

Нет, я не стала грубить. Вежливость — наше все. Я вообще, когда злюсь, становлюсь предельно учтивой. А тут еще и тема деликатная.

— Стесняюсь спросить, — произнесла мягко, почти ласково. — Вы инвалид с детства или в результате несчастного случая? Производственная травма? Совсем себя обслуживать не способны? Понимаю, это очень личное, но хотелось бы заранее знать, раз уж мы об этом заговорили. Потому что я, конечно, занимаюсь благотворительностью… иногда… в основном, по пятницам, но с некоторыми… гм… интимными проблемами помочь не смогу. Даже не просите. Сочувствую, но не смогу. Мы не настолько близко знакомы. Так что придется вам терпеть, пока слуги не вернутся.

И вот тут я впервые увидела, как свирепеют эльфы — раньше всерьез считала, что у них все эмоции, кроме высокомерия, давно атрофировались. За ненадобностью. Как рудимент. Мы даже с друзьями поспорили.