Читать книгу "Пикник у Висячей скалы - Джоан Линдси"

– Ирма, ты только посмотри. Куда они собрались идти без обуви? – Когда Ирма лишь рассмеялась, Эдит хмуро добавила: – Просто с ума сошли.

Эдит, с детства привыкшей к шерстяным носкам и галошам, невозможно было понять такое безрассудство. Глядя на Ирму в поисках моральной поддержки, она с ужасом заметила, что та тоже сняла туфли с чулками и повязала их через пояс.

Миранда немного опережала четырех девочек, что пробирались через кизил; Эдит плелась сзади. Светлые прямые волосы Миранды свободно струились по плечам, раздвигающим волны пыльной зеленой листвы. В конце концов, кусты поредели, и появился небольшой отвесный склон, на который падали последние лучи солнца. Полукруглый выступ, куда попали девочки, был примерно той же формы, что и нижний, окруженный валунами и цепью камней. Заросли жестких папоротников, неподвижных в тусклом свете, не отбрасывали тени на ковер из сухого серого мха. Хорошо просматривалась равнина внизу, бесконечно далекая и размытая. Поглядывая меж валунов, Ирма увидела отблеск воды и крошечные фигурки, мелькающие среди розоватого тумана.

– И что они снуют там, как муравьи? – Марион посмотрела через плечо Ирмы.

– У поразительного числа людей нет никакой цели. Конечно, не исключено, что они выполняют некое важное предназначение, сами о том не догадываясь. – Ирма была не в настроении выслушивать лекции Марион. Разговор о муравьях не продолжился, однако на мгновение она заинтересовалась странным звуком, доносящимся с равнины. Что-то вроде боя барабанов вдалеке.

Миранда первая увидела впереди монолит, отдельно стоящий камень, напоминающий гигантское испещренное яйцо, на крутом обрыве над равниной. Марион, которая сразу достала карандаш и блокнот, неожиданно бросила их в заросли папоротника и зевнула. На четырех девочек вдруг навалилась невероятная усталость, и они поспешили к монолиту, где заснули таким крепким сном, что даже рогатая ящерица вылезла из трещины и без опаски устроилась рядом с рукой Марион.

Когда Миранда проснулась, через ее лодыжку чинно шествовали жуки в бронзовых панцирях; насекомые разбежались и нашли убежище под корой. В бледных сумерках выделялась каждая четко очерченная деталь, например огромное растрепанное гнездо меж ветвей чахлого дерева, все веточки и перышки в котором были замысловато сплетены неустанными когтями и клювом. Вообще все вокруг, если присмотреться, выглядело прекрасным и совершенным – и неряшливое гнездо, и порванные юбки Марион, напоминающие теперь полосатый панцирь моллюска, и кудряшки Ирмы, обрамляющие ее лицо изысканными пружинками, и даже Эдит, залитая румянцем и по-детски ранимая во сне. Она проснулась, хныкая и потирая красноватые глаза.

– Где я?.. Ох, Миранда, мне так плохо! – Другие тоже проснулись и встали. – Миранда, – повторила Эдит, – мне очень плохо! Когда мы пойдем домой?

Миранда посмотрела на нее странно, как будто и не замечая. Эдит задала вопрос громче, но подруга лишь отвернулась и пошла вверх по склону. Еще две девочки последовали за ней. Они даже не шли, как показалось Эдит, а скользили босыми ногами по камням, словно по ковру.

– Миранда, – опять позвала она. – Миранда! – В неподвижной тишине Эдит не узнавала свой голос; словно кто-то слабо хрипел среди скалистых стен. – Возвращайтесь, я вам говорю! Не ходите туда! – Эдит чувствовала, что задыхается, и стала дергать за кружевной оборчатый воротник. – Миранда! – Сдавленный крик вырвался шепотом. К ее ужасу, девочки быстро исчезли из вида за монолитом. – Миранда! Вернись! – Она сделала несколько неуверенных шагов к склону и краем глаза заметила белый рукав среди кустов. – Миранда!

Никто не ответил. Повисла пугающая тишина, и Эдит завопила во весь голос. Услышь ее крики кто-нибудь кроме кенгуру, скачущего среди папоротников, пикник у Висячей скалы, возможно, закончился бы самым обычным летним пикником. Однако крик девочки никто не услышал. Кенгуру встрепенулся и ускакал прочь, а Эдит вслепую бросилась в кусты и, спотыкаясь и крича, побежала к равнине.

Глава 4

Около четырех часов пополудни миссис Эпплъярд проснулась от роскошно долгого сна на диване в гостиной. Ей, как это часто бывало, снился покойный супруг. Они прогуливались вдоль пирса в Борнмуте, где стояли пришвартованными прогулочные корабли и рыболовные суда.

– Давай прокатимся по морю, дорогая, – предложил Артур. Кровать под балдахином со старомодным матрасом покачивалась на волнах. – Поплыли. – Он взял ее за ладонь и прыгнул. К ее удивлению и удовольствию, она рассекала воду, как рыба, даже не двигая руками или ногами. Они как раз добрались до кровати и залезали на борт, когда звук газонокосилки под окном прервал восхитительный сон – мистер Уайтхэд принялся за работу. Ах, жаль, Артур не может насладиться прелестями жизни в колледже Эпплъярд! Он всегда, самодовольно вспомнила миссис Эпплъярд, называл ее финансовым гением. Школа уже приносила отличную прибыль… Спустя несколько минут, все еще в хорошем настроении и намеренная проявить великодушие в этот чудесный праздничный день, директриса подошла к школьному кабинету.

– Что ж, Сара, надеюсь, ты выучила стихотворение и теперь можешь пойти погулять в саду. Минни принесет тебе чаю и кусочек торта.

Худенькая большеглазая девочка машинально встала и теперь беспокойно переступала с одной тонкой ножки в черном чулке на другую.

– Итак?.. Стой ровно, когда отвечаешь мне, и, пожалуйста, выпрями плечи. Иначе так и останешься сутулой. Ну что, выучила стихи?

– Все без толку, миссис Эпплъярд. Я не могу их запомнить.

– То есть как не можешь? Ты сидишь здесь с учебником с самого обеда.

– Я пыталась, – сказала девочка, прикрывая глаза рукой. – Но они такие глупые. Если бы там был хоть какой-то смысл, я бы выучила.

– Смысл? Ах ты маленькая невежда! Вероятно, ты не в курсе, что миссис Фелиция Хеманс считается одной из лучших поэтесс Англии.

Сара нахмурила брови, сомневаясь в гениальности миссис Хеманс. Трудный, своевольный ребенок.

– Я знаю наизусть другое стихотворение. Там очень много строф, намного больше, чем в «Гесперусе»[8]. Может, лучше расскажу его?

– Хм-м… Как оно называется?

– «Ода святому Валентину». – На мгновение маленькое заостренное личико прояснилось и стало почти симпатичным.

– Я с ним не знакома, – настороженно ответила директриса. (В ее положении лишняя осторожность не вредила; многие цитаты оказывались из Теннисона или Шекспира.) – Где ты нашла эту… эту оду, Сара?

– Я сама ее написала.

– Написала? Нет, спасибо, я не хочу слушать подобное. Как ни странно, я предпочитаю миссис Хеманс. Дай мне книгу и расскажи хотя бы ту часть, что успела выучить.

– Говорю же, я не запомню эту чепуху, даже если просижу тут целую неделю.