Читать книгу "Сердце мексиканца - Ашира Хаан"

11

Аля узнала своего первого сегодняшнего партнера — того, кто прижимал сильнее всех и терся наглее. Он стоял впереди, а за ним толпилось еще пять или шесть таких же молодых, смуглых и наглых. Чем-то очень похожих друг на друга, и уж точно похожих взглядами — хищными и грязными, в которых настолько явно читалось, что они собираются сделать, что Аля как-то сразу, без борьбы, потеряла надежду.

Поврежденная лодыжка ныла, жалуясь, что никто не сдержал обещания ее поберечь. Можно было бы и наплевать, перетерпеть боль, но бежать в босоножках на каблуках было нереально, а расстегивать их дрожащими от страха и опьянения пальцами — слишком долго.

Аля безнадежно оглянулась по сторонам — она ведь так тщательно изучала печально известные районы Мехико, далеко обходила опасные места, всегда садилась в метро только в женские вагоны и уехала оттуда, ни разу даже не почуяв неприятности.

И расслабилась.

Зря.

Страх ударил в голову темной горячей волной, растекся горькой желчью по языку. Темные фигуры почти незаметно сдвинулись с мест, сужая кольцо. Над головой гремела музыка, придавая сцене нереальный, кинематографичный оттенок.

Напряжение звенело в воздухе, и Аля боялась моргнуть — любое движение могло сорвать с паузы этот застывший во времени момент, и тогда уже ничего не отыграть назад.

Со стороны улицы раздался резкий окрик.

Аля вздрогнула и съежилась, готовясь к худшему, но почему-то ничего не случилось. Наоборот — словно кто-то разжал кулак и натянутые струны угрозы провисли, теряя ярость и силу. Пригнувшиеся, как хищники перед атакой, парни повернули головы, стали перетаптываться на месте, а вожак так и вовсе потерял к Але интерес и пошел к тому, кто их окликнул.

Только в этот момент она тоже осмелилась пошевелиться и медленно повернула голову.

И с удивлением узнала того, кто шел к ним из темной узкой щели между домами. До сих пор она видела сына хозяина, ее почти насильника, но и отменного любовника, только в окружении его семьи. Здесь, среди других мужчин, было заметно, насколько он отличается от них. Он был выше, стройнее, черты лица тоньше и строже.

И еще он был моложе. Или они выглядели старше своих лет?

Голос у него был властный, интонации резкие, слов она не поняла: говорили по-испански. Вожак огрызнулся — и получил в ответ длинную тираду. Аля даже не догадывалась, какие могли приводиться аргументы. Она поняла только, что он как-то убедил их уйти. Ворча, огрызаясь, но разомкнуть круг, выпуская ее из, казалось, безнадежной ситуации, уйти и раствориться на темных улицах.

Она не успела облегченно выдохнуть, потому что в этот момент он сделал к ней шаг, грубо обхватил запястье и поволок за собой туда, откуда появился — в узкую щель между темными домами, куда не добивал свет фонарей с улицы.

Затащил на несколько метров вглубь, дернул к себе, развернул спиной и надавил на шею и поясницу, вынуждая прогнуться. Задрал платье, звякнула пряжка ремня, и он даже не стал снимать с нее трусики, просто отодвинул их в сторону и засадил ей с размаху, зашипев — она, понятное дело, была совсем сухая. Но то ли его запах всколыхнул воспоминания о позапрошлой ночи, то ли тело поспешило избежать травм, но дальше дело пошло легче.

Аля уперлась ладонями в шершавую стену, выгибаясь и раздвигая бедра — и не понимая, что происходит: то ли ее все-таки насилуют, то ли она сама благодарит спасителя, то ли отдается молодому любовнику, не получившему свое накануне.

Все было странно и даже чуть-чуть нереально — адреналин в крови переплавлялся из страха в страсть, внутри росла тревожно-зудящая волна, и Аля вдруг с удивлением поняла, что еще чуть-чуть, буквально несколько движений — и она, кажется, кончит.

Но он не дал. Буквально на секунду или две раньше, когда внутри уже все сжималось, он резко оттолкнул ее, выходя, развернул лицом к себе и надавил на плечи, роняя на колени. Больно впился в кожу камушек, но она не посмела елозить, послушно открыла рот, и он засунул распухшую головку между ее губ. Она не успела даже их сомкнуть — почти сразу в горло выстрелили густые терпкие струи. Аля глотала, но по губам все равно стекало, а он стоял, откинув голову назад и явно наслаждаясь, и лицо у него было самодовольным и жестоким.

И красивым.

Аля впервые именно в этот момент подумала, что даже не знает его имени. Так странно.

Он вынул член из ее рта, напоследок обведя губы уже обмякшей головкой и убрал в джинсы. Аля с трудом поднялась, держась за стену. Снова звякнула пряжка ремня, и он опять крепко обхватил ее запястье, увлекая за собой. Вывел на свет и молча повел по улицам, не отпуская руки.

Медленно, потому что Аля спотыкалась на каждом шагу.

Они пришли к дому.

Он довел ее до лестницы на второй этаж, отпустил и не пошел за ней, остался снизу, проследив, как она поднимается.

Аля на дрожащих ногах добралась до плетеного кресла, скинула наконец босоножки и нашарила пачку сигарет на подоконнике. Закурила, перебивая дымом оставшийся во рту его привкус.

Сил раздеться и пойти в душ не было. Вместо этого она качалась, курила одну за другой и отстраненно размышляла, что все это значит.

Она теперь его девушка? Или что? Она ему обязана за спасение или уже расплатилась?

Кто он вообще — спаситель или насильник?

Все слишком путалось, не поддавалось логике, не помещалось в привычные ей схемы.

Больше всего хотелось, конечно, уехать, наплевав и на отпуск, и на деньги. Но когда она добралась до ноутбука и обшарила интернет, оказалось, что билетов на автобус нет до конца месяца, а на самолет они стоят совершенно безумных денег.

Деньги у Али были, но она подумала и решила, что не настолько все ужасно, чтобы вбрасывать полторы своих зарплаты в бегство.

Ничего же не случилось. Больше испугалась, чем пострадала.

Просто она будет ходить по городу только днем, ездить на экскурсии и запираться на ночь.

Всего-то четыре дня осталось.

12

Перед сном Аля еще раз проверила все щеколды, заперла решетки на окнах и даже дверь спальни изнутри. Долго мылась в душе под прохладной водой, наносила одно средство за другим, пока не стала пахнуть, как магазин «Lush», — за три квартала смесью всех возможных отдушек — а кожа не покрылась шелковой пленкой из масел и тоников. Каким-то странным образом это помогало чувствовать себя более защищенной. Не такой голой.

Но она все равно надела белье и длинную спальную футболку, несмотря на жару. Хотелось прикрыться, одеться. Лучше всего вообще подошла бы байковая пижама, но таких излишеств Аля с собой не брала. Да и сварилась бы в ней заживо.

От жары и нервов сон все не шел. Она лежала, глядя в темноту, почти не шевелясь, словно заклиная богов дремы, призывая их прийти и выполнить свои прямые обязанности. Хотелось курить, но она не потянулась даже за электронной сигаретой. Просто лежала и слушала, как постепенно затихает дом: все реже хрипло кукарекает петух, выключаются один за другим телевизоры, уже слышится чей-то храп, ритмично скрипит и тоже затихает диван, лениво гавкает собака, и звякает задвигаемый на ночь засов на двери.