Читать книгу "Место для нас - Хэрриет Эванс"

Когда Флоренс вышла из туалета, все уже перешли в столовую. Она села за стол, и другие гости на нее особо внимания не обращали. А она бы почти что предпочла, чтобы эта редакторша Сюзанна и в самом деле сочла ее чокнутой. Пусть бы вообще все сочли ее чокнутой. Тогда не обязательно заморачиваться, хитро выпутываясь из ситуаций, связанных с общением с людьми.

На следующий день Флоренс зашла в кабинет Джима.

«Извини меня за вчерашнее, Джим. Прости, что я надолго застряла в туалете. Я была слегка не в себе. И мой ботинок тоже. Хо-хо».

А Джим с улыбкой ответил: «Не переживай. Сюзанна жуткая. Испортила весь вечер, можно сказать».

Этот вопрос преследовал ее неотступно. Какой же детали не хватало в головоломке? Она точно знала, что эта деталь существует, но никак не могла ее разглядеть. Неужели она зря потратила последние двадцать лет, глядя на одни и те же картины, разрабатывая одни и те же мысли, при этом не придя ни к каким ценным выводам? Она просто тасовала свои мнения, раскидывала их по журналам, книгам и группам студентов. Разве не за то же самое платят банкирам, перекладывающим деньги из одной пачки в другую? Флоренс любила Флоренцию, но не по одной ли единственной причине она жила здесь – ради мужчины, которому было абсолютно все равно, существует она на светеили нет?

«Нет, – говорила она себе в те мгновения, когда была повеселее, – ему не все равно. Не все равно».

Флоренс торопливо прошагала по мосту Понте Санта-Тринита, почти не глядя на туристов, что толпились на мосту Понте-Веккьо между крошечных магазинчиков. Флоренс удавалось блокировать современный мир, отключаться от него – пожалуй, даже слишком успешно. Если бы на мосту появился Лоренцо Великолепный верхом на коне и спросил у Флоренс на восхитительном итальянском эпохи Возрождения, не согласна ли она сопроводить его в палаццо, чтобы там полакомиться жареным диким вепрем, она бы не удивилась.

Она так увлеклась, представляя себе, как оделся бы Лоренцо де Медичи в будний день для прогулки по городу – а он действительно ходил по городу и именно поэтому был великим государственным деятелем, по-настоящему Великолепным, – она ушла в такие глубокие раздумья, что, свернув на улицу к колледжу, оступилась и рухнула на мостовую со странным чувством – наверное, так пьяный человек теряет ощущение собственного тела.

– Attento![14] Синьора, осторожнее, пожалуйста! – прозвучал сердитый голос, от которого у Флоренс часто забилось сердце.

Она лежала на мостовой, шевеля руками и ногами, словно перевернувшийся на спину жук.

– О, это вы. Ради бога, смотрите под ноги, ладно?

Флоренс сама поднялась, а Питер Коннолли с такой силой оторвал от своей ноги кожаные ремешки ее сумки, что Флоренс едва не вскрикнула.

– О господи, – пробормотала она, глядя вокруг. – Где мои очки?

– Понятия не имею. – Питер потирал ногу. – Жутко больно, Флоренс. Вы…

Он умолк и огляделся.

На них с любопытством смотрели подходившие к колледжу студенты. Как же – романтичный, слегка эксцентричный, но все еще производивший впечатление профессор Коннолли, автор бестселлера об эпохе Возрождения, на основании которого историю Медичи превратили в «мыльную оперу» в сериале BBC. Он был знаменит, этот сериал смотрели мамочки студентов! А рядом – чудачка, профессор Винтер: волосы растрепаны, ищет очки. Пластиковая оправа потрескалась, тонкие проволочные дужки зачастую слетали с ушей, когда она наклонялась. Кто-то видел, как на прошлой неделе, проходя мимо Уффици, Винтер распевала какую-то песню группы «Queen». Довольно громко.

У Флоренс закружилась голова. Она смущенно посмотрела на Питера и отбросила с лица прядь волос. Он сильно изменился после выхода этой треклятой книжки – похоже, с упоением слушал голоса сирен Славы. Книжка подавала все легко и стильно, академично приглаженно – как любят на телевидении. Но как же Питер стал не похож на кудрявого, чуточку разочарованного мужчину, которого Флоренс когда-то узнала и полюбила – полюбила так сильно, что…

– Вот… – Профессор Коннолли поднял сумку Флоренс и повесил ей на плечо.

– Ха-ха! Отпустите меня, профессор Коннолли! – громко проговорила Флоренс, прижав руку к груди.

Слетавшие с ее языка шутки всегда выходили совершенно нелепыми. И, как водится, она жутко выглядела. Чокнутая старая карга, в которую никто никогда не был влюблен, а уж тем более профессор Коннолли – единственный из всех людей, кому она надеялась открыть душу.

Профессор наклонился и что-то подобрал с мостовой.

– Вы уронили, – сказал он, с любопытством устремив взгляд на листок бумаги. – Симпатичное приглашение. От вашей родни? Своеобразный способ приглашать гостей на праздник. А что означает последняя фраза?

Флоренс осторожно взяла письмо из руки Коннолли и прикусила губу.

– Спасибо. Приглашение от родителей. Понятия не имею, что это значит. Видимо, чтобы узнать, придется слетать домой.

– Снова покидаете Флоренцию? – с едва заметной улыбкой произнес Коннолли. – Мы начинаем осваивать искусство скучать по вам.

Он качнулся с носка на пятку и приподнял воображаемую шляпу.

– А разве… разве я вам зачем-то нужна, Пи… профессор?

Коннолли одарил Флоренс взглядом, полным искреннего изумления.

– Боже, нет. С чего вы взяли?

Еще шуточка, еще одна маленькая издевка. Флоренс к этому привыкла. Она знала его секрет и была рада хранить его до следующего раза, когда у Питера возникнет потребность прибегнуть к ее услугам. Флоренс склонила голову, словно дама, прощающаяся с рыцарем.

– Что ж, вынуждена проститься с вами, хотя и не навсегда, – произнесла она изысканную фразу. Увы, и это у нее получилось кое-как.

Коннолли направился к двери-турникету, даже не попрощавшись. Флоренс захромала ко входу. Держа в руке письмо, она непроизвольно бросила взгляд на него и снова удивилась. Ма хотела, чтобы они все вернулись домой.

Зачем? Что-то с отцом? Или с Дейзи?

А потом Флоренс вдруг поняла, что знает зачем.

Джо

Джо Торн всем весом навалился на дубовую барную стойку и скрестил руки на груди. Середина утра, середина недели. Он ожидал, что паб будет… ну, если не битком набит, то, по крайней мере, сюда заглянет несколько завсегдатаев, закажут по пинте пива, а может, на ланч явится и парочка ранних пташек. Увы. Дуб, в честь которого именовался бар, отбрасывал угрюмую тень. Огонь в камине не развели – было еще не настолько холодно. Миски со свиными отбивными с хрустящей корочкой, собственноручно пожаренные и нарезанные Джо, стояли на стойке нетронутые. Бочонки с пивом были полны, бокалы сверкали.

А в баре – ни души.

Шейла Купер, владелица бара, появилась на пороге кладовой.