Читать книгу "Кубанский огонь - Николай Свечин"

Надзиратель перевел дух и продолжил:

– Ну, с той поры отношения совсем развинтились. Есаул стал коллежскому асессору ногой указывать[14]. Например, требовал ежедневных отчетов. Начальник отделения написал прокурору: если те отчеты сочинять, то некогда будет жуликов ловить. В штатах три надзирателя да четверо городовых. Прокурор согласился и разъяснил начальнику области никчемность придирок. Потом Захаров не пустил из управления арестанта Гоцева к нам на допрос, на Посполитакинскую. Начальник сыскной пусть сам ходит к арестанту! Дурь же, совершеннейшая глупость. А ему лишь бы насолить. Пришельцев – Бабычу: я за пять месяцев арестовал сто восемьдесят три жулика. Ежели всякий раз, чтобы их допросить, стану бегать в управление через весь город, когда же службу исполнять? Тогда Захаров разрешил доставить Гоцева на допрос в сыскное отделение, но чтобы конвоировали его при этом наши городовые. Два, а их у нас всего четверо! Пришельцев снова пишет Бабычу: люди наперечет, завалены сыскными обязанностями по горло, как можно их так расточительно использовать? Ведь наши ребята городовые и слежку ведут, и дознания, и розыски. А общая полиция чего? По улицам порядок наблюдает. Почему же не им арестанта водить, а нам? И так каждый день всякое разное. Извините, Алексей Николаич, я вам по-простому скажу: у нашего полицмейстера голова на плечи не тем концом надета.

Лыков ехал и думал: вот она, русская реальность… Вокруг грабят и убивают людей, а полицмейстеру нечем себя занять, кроме как ставить палки в колеса начальнику сыскного отделения. Надо, конечно, поглядеть, что за фрукт этот Пришельцев. Не сам ли он дает поводы к склокам. Но в Петербурге перед отъездом статский советник посмотрел отчет из Екатеринодара за минувший, 1910 год. Раскрыто грабежей простых – 100 %, вооруженных – 100 %, убийств – 100 %, мошенничеств с подлогами и вымогательствами – 100 %, растрат – 100 %. Феноменальные показатели, большинству отделений они и не снились. Само собой, есть и упущения: из краж со взломом раскрыто лишь 13 %. Черт бы с ними, главное, что убийцы и грабители все изловлены. Но вот коллежский асессор встал не туда при визите министра, и значит, нужно его публично оскорбить.

Наконец они приехали. Здание городского управления полиции выглядело неказисто: в полтора этажа, обшарпанное и окрашено в какой-то грязно-бурый цвет. На крыльце маялся чинуша с газетой в руках. Оказалось, это секретарь управления, а газету он держал неспроста: в ней фотография Лыкова, которая должна была помочь опознать гостя.

Алексей Николаевич попал в газеты не в первый раз. Теперь поводом послужило его участие в разгроме остатков шайки Савицкого. Самого атамана застрелили еще два года назад под Гомелем, но некоторые из его подручных сумели скрыться. За бандитами числилось более сорока убийств. Военный суд в Чернигове приговорил четырех главных виновных к смерти, восьмерых – к бессрочной каторге. Народ облегченно вздохнул, как вдруг спустя время в Киеве опознали некоего Курилло. Головорез спокойно работал официантом в ресторане Соловцова! Киевское сыскное передало дело Департаменту полиции, и Лыков с Азвестопуло поймали еще пятерых забытых следствием членов знаменитой шайки.

Статский советник вошел в кабинет полицмейстера. Тот встретил его стоя навытяжку:

– Ваше высокородие…

– Здравствуйте, Дмитрий Семенович. А меня звать Алексей Николаевич. Давайте попьем чаю и поговорим.

Захаров оказался бесцветным человеком с глазами как две заслонки. Увидав приветливое обращение гостя, есаул еще более насторожился. Лыков с полчаса, как мог доброжелательно, рассказывал ему о своем поручении. Они согласовали обязанности, выпили по три стакана чаю. Наконец командированный осторожно спросил:

– Главным помощником мне будет ведь Пришельцев?

– Точно так. На мне целый город, ответственность, то да се. Верите: ночей не сплю, все о службе думаю. У нас ведь как: нынче атаман, а завтра яман. Приходится крутить, как цыган солнцем[15]. А Пришельцев…

– Что он за человек?

– Ему лишь бы отчет гладкий был. К службе совершенно равнодушен. Взятки золотыми часами берет… А начальник области не препятствует. Дисциплины никакой: мне, полицмейстеру, отказывает в рапорте!

– Но если глядеть в отчеты, то раскрываемость у него на высоте.

Захаров вспыхнул:

– Это еще надо проверить его отчеты! Пришельцев хорош очки втирать. А банду «Степных дьяволов» второй год изловить не может.

– Я вас понял, Дмитрий Семенович, спасибо за откровенность. Буду согласовывать с вами каждый свой шаг. Но коллежский асессор по должности обязан быть мне ближайшим помощником.

– Так пусть и покажет себя. Увидите: опростоволосится. Скорее груши на вербе вырастут, чем Пришельцев поймает Вариводу.

– Вы не знаете, когда начальник сыскной вернется в город? – сменил разговор питерец. – Мне с ним хотелось бы увидеться уже сегодня, хоть за полночь.

– Алексей Николаевич, – вкрадчиво заговорил есаул, – у вас ведь в кармане Высочайшее повеление. Вы здесь все можете. Верно?

– Ну…

– Вот и воспользуйтесь правами. Присмотритесь к этому прощелыге, и непременно увидите, что я прав. Тогда и… снять его, шахрая[16], с должности. А?

– Дознание покажет, каков на самом деле ваш подчиненный. И все же, как мне его увидеть?

– Я распоряжусь, чтобы он вас ждал. Сейчас коллежский асессор в Ейском отделе, но к вечеру обязан вернуться. Мне, конечно, он докладывать не будет, а сразу пойдет к Бабычу. Любит к начальству шастать, усердие показывать.

– Но ведь именно Михаил Павлович послал его в отдел. Поэтому и доклад ему.

Полицмейстер смутился:

– Да, однако ведь и я ему начальник. И тоже желаю знать про дознание.

В разговоре возникла заминка.

– Не хотите ли еще чаю? Или есть коньяк.

– Нет, спасибо. Я пойду.

– Позвольте вас сопроводить, – вскочил есаул. – Покажу все эти… достопримечательности. Город у нас красивый.

– У вас дел выше головы. Я сам, не беспокойтесь.

– А где остановились, Алексей Николаевич?

– В «Центральной».

По лицу Захарова пробежала непонятная гримаса:

– Так-то конечно… с такими прогонами… по чину пятого класса, да еще по Высочайшему повелению…[17]